Финская руна

— Мне сказали, что в этом виде деятельности вы настоящий волшебник, — сделал попытку высказать деду комплимент его совершенно запутанный гость, имея в виду скаутскую тренировку батраков, неожиданно оказавшихся офицерами. Служащие каких войск, может, Казачьи войска? Или МЧС, у которой на вооружении стоят чуть ли не танковые полки? А может, одна из новых частных армий, которые, того гляди, вскоре споры хозяйствующих субъектов будут вести при помощи пули, ракеты и снаряда, не прибегая к услугам жадных адвокатов. И про какие руны идет сейчас речь?

— С высоты вашей Эйфелевой башни разглядели? — по-видимому, съерничал дед. — То, что в России отменили медальоны, не ведают, а вот то, что дед Велхо защитные руны на бункерах рисует — это они точно знают. Уж не от германских друзей, настоящих магов и астрологов? — «настоящие маги и астрологи» дед произнес с какой-то глубокой обидой в голосе.

— Дед, немцы считали, что все решает магия и танковые колонны. А на самом деле рулит ракетное атомное оружие, авиация и точечные ковровые бомбардировки.

Дед аж крякнул от такой сентенции, в которой Славка органично сплел переделанные высказывания Переслегина и Гоблина-Пучкова, известных деятелей питерской культуры.

Тут Славка вспомнил одну древнюю легенду, которую ему рассказали как-то на военной кафедре:

— Про руны вы сказали: это как Вяйнямёйнен защитил рунами броненосец, который его имя носил? Его еще никто так и потопить не смог?

— И это вы знаете! — громко сказал дед и в сердцах кнутом вытянул по спине лошадь. — Если вы такие умные, что ж вы Россию-то просрали? Хватало у вас знающих людей. Спеси вот было много. Ладно, ладно, не ты лично, но к твоим старшим у меня этот вопрос никогда не снимется.

Они некоторое время ехали молча по утреннему лесу. Славке было нечего сказать. Когда начался развал империи, он никак на это повлиять не мог в силу возраста. Дед вновь заговорил:

— Устал я по всему перешейку ездить уже да защитные знаки ставить. Да и сил уже не осталось объяснять — что во всем меру надо знать: каждая руна, каждый отводящий взгляд символ — уменьшают, истончают магию. Кончится она вся, разом — что делать будем? Новой силы взять неоткуда.

Славка весьма предусмотрительно помалкивал. Речь у дедушки однозначно заходила за край реальности. Перед ним явно находилась жертва всех этих новомодных передач о колдунах и ведьмах. У него уже сложилось убеждение, что он попал в какую-то тайную секту, недодавленную РПЦ и не отслеженную спецслужбами. Финансирование явно шло из-за рубежа за счет продажи найденной по болотам антикварной техники.

Дед тем временем переключился на другую тему:

— Слушай сюда. Как тебя скинут — ориентируйся на треугольник из освещенных домов. Когда очутишься на картофельном поле, держи путь на восток, ровно между двумя холмами с домами, в которых горит свет. Выйдешь на дорогу, найди поворот — на повороте зеленый старый верстовой столб с желтым навершием домиком. Ночь будет ясная, луна только начала стареть — сам все увидишь. Как найдешь этот знак — жди. За поворотом остановится грузовик. Водитель выйдет и попинает все четыре колеса. Затем залезет в кабину. Это наш человек, из карел, настоящий ингерманландец. Залезешь в кузов — найдешь там мешок, как я и говорил, с бело-голубыми тесемками. Он тебя в пригород и отвезет. Дальше сам. Давай повтори.

Славка послушно с легкостью повторил «легенду». Выяснять значение слова «скинут» он благоразумно не стал — придет время, сам все поймет. Его, конечно, напрягало немного то, что все личные вещи остались у деда, винтовке в руках он не доверял, так как она наверняка была бутафорной, но самое главное — он совершенно не умел из нее стрелять. Видел в фильмах, как передергивают затвор — но и все. Тут главное — добраться живым до ближайшего поста службы правопорядка, а там он сдаст всю эту банду. Если раньше, конечно, не вскроется, что это все какой-то дурацкий розыгрыш. Его разум старательно обходил существование в этом уравнении такой переменной, как Анна. Славка предвидел всю канитель с заявлением и прочими вещами — но свое терять он не собирался. А с Анной — как-нибудь все наладится, он сумеет ее вытащить из этой секты. Большинство молодых и неженатых молодых людей — неисправимые оптимисты, и Славка принадлежал к самой передовой части этого сообщества.

Через пару часов пути по петляющей лесной дороге они остановились на привал. Из леса к телеге по свисту старика вышли оба суровых разведчика. Дед им важно кивнул, мол, хорошо справили службу. Затем достал мешок со снедью и развязал. Они поели хлеба с колбасой и сыром, закусили вареными яйцами, круто посолив их, и запили все молоком. Плотно покушав, в абсолютном молчании маленький отряд отправился дальше, в непонятное для Славки место назначения. Дед со Славкой все так же ехали на подводе. Эрмей и Юсси вновь растворились в лесу, ведя разведку впереди движения телеги. После этого походного перекуса Викторов совершенно неожиданно для себя задремал на сене, брошенном на подводу. Его банально укачало на лесной дороге, а голова немного кружилась, что он приписал свежему воздуху и воздействию выпивки. Дед не стал теребить пассажира, видимо, приняв его недомогание за концентрацию перед важным мероприятием.

Через несколько часов, преодолев на телеге значительное расстояние, они выехали на большую поляну, очень сильно вытянутую в длину и обладающую поразительно, для проплешины в лесу, ровной поверхностью. Полянка оказалась с секретом. Замаскированный ветками березы и ельника на краю ничем не примечательной взлетной полосы, стоял двухмоторный двенадцатиметровый бомбардировщик.

— Наш разведчик — летает высоко, видит далеко, — пошутил дед, когда они выехали на край взлетного поля, которым на самом деле оказалась эта вроде бы ничем не примечательная поляна. — Эх, как жаль, что у нас аэродромов в десять раз больше, чем самолетов. Но тебе повезло — успел ты, ведь сегодня последний день, завтра его уже тут не будет. На нем полетишь и прыгнешь. Если, конечно, господа из тайной полиции, ВАЛПО, опять не вставят нам палки в колеса. Любят они это делать, особенно к вечеру. Ну, да и на них управа есть!

Находящийся как под действием дурмана Викторов, у которого все внимание ушло на разглядывание самолета, фразу деда выслушал вполуха, уловив только то, что его сбросят с парашютом. И что опять дед жаловался на трудности с органами. Зато он отметил, что на борту самолета намалевана здоровенная голубая свастика. «Юнкерс восемьдесят восьмой, что ли?» — попытался припомнить Викторов немецкие самолеты. — «Да нет, не похож, что это за модель тогда, с башенкой стрелка сверху?»

— Эрмей! Юсси! — подозвал дед Велхо своих «подмастерьев». Те выросли перед телегой, словно из под земли.

— Покажите, на что вы способны! Провод отсюда в штаб найдите и перережьте, заодно принесите мне батарею от радиостанции.

Мужики обалдело переглянулись. Приказ о прямом саботаже на собственной территории их удивил преизрядно.

— Так мне Ларсу Рафаэлю сказать, чтоб прислал других, поисполнительнее? — задал вопрос как бы в темень леса, размышляя сам с собой, этот явно непростой дедок. Оба диверсанта, не перемолвившись ни словом, растворились в лесу по разные стороны от дороги.

Цокнув языком, Велхо тронул телегу дальше к самолету. Возле широко раскинутых плоскостей двухмоторного древнего бомбардировщика он остановил свое транспортное средство. Лошадка тут же стала жевать траву на обочине летного поля.

— Здесь побудь, а я пока пойду найду коменданта аэродрома, — с этими словами старик ловко спрыгнул с борта подводы и исчез кустах, видимо, маскирующих землянку управления. — Надо, чтобы тебя немедленно отправили, а то как придет очередной запрет…

Вновь, будто все встреченные в этом лесу только в этом постоянно практиковались в свободное время, снова откуда-то, как из-под земли, выскочил молодцеватый офицер и подскочил к подводе, около которой разминался Ярослав, совершенно затекший после долгого сидения. Летчик пристально взглянул на своего будущего пассажира и обменялся парой реплик по-фински с кем-то в самолете. Затем он отдал честь и представился на русском языке с жутким финским акцентом: