Страница 50 из 97
Стрельба ужасная! Пушечные снаряды попали в наш двор. И в сады! Горят деревья и дачные домики. Дым и осколки летят!
Из автомата стрелял человек в маске, под нашим окном. Он целился в сады.
Снайперы кричат на заре: чей он? Кто он?
Кто-то подорвал два танка и машину. Мы слышали их разговор. На чисто русском языке, без малейшего акцента!
У нас в гостях дочь Золины, Зара. Ей исполнилось 11 лет!
Девочка не знает, что ее отца нашли среди расстрелянных.
Они с матерью приехали за своими вещами. Думали, наша соседка Марьям здесь, в Грозном, и поможет. Но Марьям нет!
Мать и дочь натерпелись страху. Говорят:
- Здесь жить невозможно!
Они уезжают. Срочно! Назад! В лагерь беженцев в Ингушетию.
Вчера я встретила Кусум! Она постарела. Изменилась. Но не беременна. Сказала мне твердо, глядя прямо в глаза:
— Аладдин — мой! Моя собственность!
Ну что ж.
Только мне удивительно: эта женщина не знает, был ли он ранен?
У Кусум новая дорогая одежда. Мы попросили ее о помощи для Нади с новорожденным ребенком.
— Надя сейчас не может торговать. Ее мать без работы, — рассказала моя мама.
Кусум надменно и грубо заявила:
— Много вас таких! Всем дай! Я сама должна денег. Купила дом!
Мы опешили и промолчали.
Хитрая соперница за несколько минут у нашего стола успела поругаться с его основной хозяйкой. Хозяйка терпеливо дождалась ухода Кусум и в отместку подстроила мне каверзу с продажей воды.
Когда мы возмутились, она заявила:
— Не нравится — уходите!
К нам домой зашли русские солдаты с умной собакой. Нашли мою гранату в шкафу, за вторым рядом книг. Ее на прощанье оставил Аладдин. Для самообороны от грабителей и в случае попытки надругательства над нами.
Натерпелись мы страху! Нам военные поверили. Поняли нашу беззащитность и нашу правду. Но боевую гранату изъяли. Так я лишилась предмета, которого касалась его рука.
Я ее даже Маше не отдала!
Берегла, как память.
Царевна Будур.
3 августа 2000
Повторно, в наше отсутствие, в квартире были российские военные. Нам выбили дверь.
А соседям дверь взорвали: она не выбивалась. Спасибо, что с ними в нашу квартиру заскочили соседка Нура и бесстрашный дядя Валера.
У нас ничего кроме плоскогубцев и одеколона не пропало.
Мы в это время были в очереди за пособием. Получили 350 р.
Сразу раздали долги. Нам осталось 50 р. Мы пошли в кафе, лопали суп.
Кусум видели издали. Она покупала большую, дорогую дыню.
7 августа 2000
Пришли домой, а в двери нас ждет записка от Маши. О том, что у нее все хорошо.
В первой половине дня мы получали новый паспорт маме.
На рынке подружились с долларщиками. Они меняют и продают доллары. Я просила показать мне американскую денежку. Все смеялись.
В руках такие деньги мы никогда не держали. Долларщики — люди шумные и веселые.
Но не пошлые!
Просто шутят.
10 августа 2000
7–8–9 августа прошли нормально. Правда, было несколько взрывов.
Сегодня военные устроили проверку на дороге. Всем: мужчинам, женщинам и детям. Такого раньше не было. Автобус держали два часа!
Вчера я увидела Надю. Едва узнала ее! Она в новом, отличном платье! Покупала самый дорогой торт! Сказала таинственно, что ей помогли с условием: с нами она общаться больше не будет. И не зная, что от ее матери мы слышали имя ребенка — «Михаил», она бойко соврала, что ее сын — «Магомет».
Моя мама подумала и ответила, что в нашей республике надо иметь два паспорта, два имени и две национальности, чтобы выжить.
Еще новость: старая тетушка Кусум, которая всегда носила полосочку на волосах и твердила: «Я современная женщина!» — вдруг надела очень большой платок! Раньше ей это не нравилось. Впервые, весной 2000 г., мы встретили ее на остановке «Автобаза». Она стояла на перекрестке дорог и кричала: «Пирожки! Пирожки!»
Угостила нас. Вкусные!
Тогда на ней был надет старый голубой халат из ситца. Теперь в торговле произошли перемены: появился отличный стол. И дорогущий товар в огромном количестве. Импортная косметика, духи.
Каждый день мы с мамой ищем, где встать? От этого торговля — плохая. Пока я торгую, мама ищет бутылки от воды и от пива. Тут же их сдает.
К Маше мы не пошли. На гостинцы денег нет. А там ребенок! С пустыми руками явиться нельзя!
Нет воды. Покупаем — 1 рубль ведро. И водовоза ловить надо. Он привозит мутную, грязную воду. Живем в квартире, частично провалившейся в подвал с крысами, которые грызут мебель, одежду и нашу еду! У нас дома — холод из подвала и сильнейшая сырость.
Крысы нас не боятся — привыкли. Свободно перемещаются днем по комнате, пищат. По своему они милые и прекрасные создания.
Канализации в доме нет. Газа, готовить и греться в прохладные дни, — нет!
Об электричестве не стоит и мечтать!
Мы продолжаем жить в условиях военной блокады города.
Но 60 р. мы насобирали. За неделю! Завтра, чтобы не растратить их, нужно срочно сфотографироваться для моего паспорта.
Аладдин оказался слабым человеком. Обстоятельства победили его.
Он предал меня и спас. Я вроде бы должна обидеться. Ведь он говорил, что любит безумно! И на той же неделе женился на женщине старше меня на 20 лет! Он оставил меня в отчаянном положении. Не помог!
Даже не поинтересовался, как я пережила войну? Спасены ли мои раненые ноги?
Я — его «работа»? Или очередной каприз?
Царевна.
13 августа 2000