Страница 4 из 17
3. Автор упоминает нескольких лиц без указания имени. Имя одного из них раскрывают нам Каштаньеда и Барруш. Так, от Барруша мы узнаем, что матрос, упомянутый автором, умел говорить на мавританском языке. А от Каштаньеды – что его и еще одного матроса послали с сообщением к царю Каликута. Каторжник, посланный в Каликут 21 мая, был Жуаном Нуньешем, как сообщает Корреа. Автор утверждает, что капитан-командор послал троих вдоль берега на поиски шлюпок с кораблей. Согласно Каштаньеде, одним из них был Гонсалу Пиреш.
Следовательно, мы можем вычеркнуть всех этих людей из списка возможных авторов.
4. Три члена экспедиции умерли, согласно рапортам, во время путешествия. Это были: Педру де Ковильян, священник; Педру де Фариа де Фигейреду и его брат Франсишку – всех их упоминает только Фариа-и-Суза.
5. Наконец, есть четверо каторжников, чьи имена перечислил Корреа, и ни один из них не подходит на роль автора рукописи. Более того, присутствие некоторых из этих каторжников очень сомнительно.
Итак, мы перечислили всех членов экспедиции, чьи имена нам известны, за исключением восьмерых.
Четверо из них – Жуан де Са, Алвару Велью, Жуан Палья и Жуан де Сетубал – упомянуты в числе тех тринадцати, кто сопровождал Васко да Гаму в Каликут. Жуан де Са был писарем на «Сан-Рафаэле», корабле автора. Он, конечно, мог бы быть автором. Профессор Копке так не считает. Во-первых, поскольку, по его предположению, автор – низкого происхождения. А во-вторых, поскольку Жуан де Са, если можно доверять рассказанной Каштаньедой истории, сомневался, что жители Индии христиане, тогда как автор без колебаний утверждает это. Остается только один человек, – участвовавший, по словам Каштаньеды, – в экспедиции, это Алвару Велью, солдат, который, по мнению профессора Копке, «вполне мог бы быть автором этого дневника». Профессор Копке признает однако, что этот вывод допустим лишь в том случае, если Каштаньеда знал автора (ничем не оправданное допущение, по нашему мнению).
Каштаньеда упоминает только шестерых из тринадцати – тех, кто явился с Васко да Гамой на аудиенцию у Заморина в Каликуте. Корреа упоминает еще двоих – Жуана де Сетубала и Жуана Палью. Таким образом, в списке не хватает пятерых. И хотя среди них могли быть слуги и музыканты, вряд ли утруждавшие себя ведением записей, автор вполне может оказаться среди них. Итак, метод исключения не дал никакого результата, и мы не можем даже сказать, упоминается ли имя автора в каком-либо списке участников этого плавания. Но при сравнении «Дневника» с первым письмом Серниджи кажется, будто именно из него флорентиец получил большую часть информации. В таком случае имя автора может однажды всплыть в одном из архивов Италии. Если же наш выбор ограничивается Алвару Велью и Жуаном де Са, мы склонны отдать предпочтение последнему.
Корреа упоминает еще троих, ходивших с Васко да Гамой: Жуана Фигейреду, чей дневник он использовал и кто поэтому не может быть автором «Дневника», поскольку содержание двух этих текстов слишком отличается; Андре Гонсалвеша и Жуана д’Амоксейру. Камонеш добавляет четвертое имя – Леонарду Рибейра. На этом список личного состава окончен, поскольку других имен мы не знаем.
«ROTEIRO». ДНЕВНИК ПЕРВОГО ПУТЕШЕСТВИЯ ВАСКО ДА ГАМЫ (1497–1499 гг.)
Перевод с англ. И. Летберга, Г. Голованова
Введение
Во имя Господа Бога. Аминь![16]
В год 1497 король Португалии дон Мануэл, первый с этим именем в Португалии, отправил четыре судна[17] для совершения открытий, а также на поиски пряностей. Васко да Гама был капитан-командором этих судов. Паулу да Гама, его брат, командовал одним из кораблей, а Николау Куэлью другим.
От Лиссабона до Островов Зеленого Мыса
Мы покинули Рештелу 8 июля 1497 года. Пусть Господь Бог наш позволит нам завершить это путешествие во славу его. Аминь!
В следующую субботу [15 июля] показались Канарские острова. Ночью с подветренной стороны[18] миновали остров Лансароте. Следующей ночью, уже на утренней заре [16 июля], мы достигли Терра-Альты, где пару часов рыбачили, затем, вечером, в сумерках, миновали Риу-ду-Ору.
Туман[19] за ночь стал таким плотным, что Паулу да Гама потерял из виду корабль капитан-командора, и когда занялся новый день [17 июля], мы не увидели ни его, ни остальных кораблей. Тогда мы пошли к островам Зеленого Мыса, как и было приказано на тот случай, если мы разделимся.
В следующую субботу [22 июля] на заре мы увидели Илья-ду-Сал[20], а через час обнаружили три судна ими оказались грузовой корабль и корабли под началом Николау Куэлью и Бартоломеу Диаша, который прошел в нашем обществе до самого Мине. Грузовое судно и корабль Николау Куэлью тоже потеряли капитан-командора из виду. Объединившись, мы продолжили путь, но ветер стих, и мы штилевали до среды [26 июля]. В этот день, в 10 часов, мы увидели капитан-командора примерно в пяти лигах[21] впереди. Поговорив с ним вечером, мы выразили свою радость, многократно выпалив из бомбард и трубя в горны.
На следующий день, в четверг [27 июля], мы прибыли к острову Сантьягу[22] и довольные бросили якорь в бухте Санта-Мария, где приняли на борт мясо, воду и лес и выполнили остро необходимый ремонт наших реев.
Через Южную Атлантику
В четверг, 3 августа, мы двинулись на восток. 18 августа, пройдя от Сантьягу около двухсот лиг, повернули к югу. У капитан-командора сломался грот-рей, и мы два дня и ночь стояли под фоком и со спущенным гротом. 22 числа того же месяца, сменив южный курс на западный, видели множество птиц, похожих на цапель. С приближением ночи они быстро летели на юг и юго-восток, как будто к земле. В тот же день, находясь в 800 лигах от земли [то есть от Сантьягу], видели кита.
В пятницу, 27 октября, в канун святых Симона и Иуды, видели множество китов, а также коков[23] и тюленей[24].
В среду, 1 ноября, в День всех святых, мы видели множество признаков, указывающих на близость земли, в том числе взморник, который обычно растет вдоль берегов.
В субботу, 4 числа того же месяца, за пару часов до рассвета измерение глубины дало 110 фатомов [около 210 м], а в девять мы увидели землю[25]. Тогда наши корабли подошли поближе друг к другу, подняли парадные паруса, и мы отсалютовали капитан-командору выстрелами из бомбард и украсили корабли флагами и штандартами. В течение дня мы галсовали, с тем чтобы подойти ближе к берегу, но, поскольку не смогли узнать его, снова повернули в море.
Залив Св. Елены
Во вторник [7 ноября] мы повернули к земле, берег которой оказался низким, в нем открывался обширный залив. Капитан-командор отправил Перу д’Аленкера[26] на шлюпке, чтобы промерить глубину и разведать место, подходящее для постановки якоря. Дно залива оказалось очень чистым, а сам он укрытым от всех ветров, за исключением северо-западного. Он простирался с востока на запад. Мы назвали его именем Святой Елены.
16
В квадратных скобках даны слова и даты, которых нет в манускрипте.
17
Этими кораблями были «Сан-Габриэл» (флагман), «Сан-Рафаэл» (Паулу да Гама), «Берриу» (Николау Куэлью) и грузовой корабль (Гонсалу Нуньеш). Автор записок служил на «Сан-Рафаэле».
18
Мореплаватели различают подветренную и наветренную стороны корабля или, например, острова. Наветренной называется та сторона, на которую дует ветер, а подветренной та, которая находится в ветровой тени.
19
Каштаньеда объясняет разделение судов туманом и штормом.
20
На северной оконечности острова Сал, на 16°31', находится порт Санта-Мария.
21
Лига – расстояние, равное 4,83 км.
22
Сантьягу – самый крупный из островов Зеленого Мыса. Несомненно, бухта, о которой упоминается в тексте, – это порт Прая (14°50'), к которому лежал путь от Санта-Марии.
23
Возможно, речь идет о морских свиньях, то есть о дельфинах.
24
В тексте употребляется название «lobo marinho» (морской волк), использовавшееся для обозначения всех тюленей, а также морских слонов; здесь переводится как «тюлень».
25
По-видимому, это было побережье Африки, севернее залива Св. Елены.
26
Каштаньеда и Гоиш утверждают, что делать промеры отправили Николау Куэлью. Но утверждение автора дневника более вероятно, поскольку Перу д’Аленкер уже ходил с Бартоломеу Диашем к мысу Доброй Надежды и видел его окрестности.