Путешествие в Индию

Многие являлись с сыновьями, с маленькими детьми, и капитан приказал, чтобы их кормили. Все это делалось ради установления мира и дружбы, чтобы о нас говорили только доброе и ничего худого. Число этих посетителей иногда было так велико, что приходилось принимать их ночь напролет. Население в этой стране очень плотно, а пищи недостаточно. Случалось так, что кто-нибудь из наших шел чинить паруса и брал с собой несколько сухарей, эти старые и малые бросались к нему, выхватывали сухари из рук и оставляли его без еды.

Таким образом, все с наших кораблей по двое-трое побывали на берегу, купили там браслеты, ткани, новые рубашки и все, что хотели. Однако мы не продали товары по тем ценам, на которые рассчитывали в Мунсумбикви [Мозамбике], поскольку очень тонкая рубашка, которая в Португалии стоит 300 рейш, а здесь, в лучшем случае, оценивается в 2 фанана[119], что составляет 30 рейш, ибо 30 рейш для этой страны – большие деньги.

А раз мы покупали рубашки дешево, так же дешево мы продавали свои товары, чтобы что-нибудь привезти из этой страны, хотя бы даже в качестве образца. Те, кто ходили в город, покупали там гвоздику, корицу, драгоценные камни. Купив, что нужно, они возвращались на корабли, и никто им худого слова не говорил.

Когда капитан узнал, как хорошо относятся к нам жители этой страны, он отправил еще товаров вместе с управляющим, помощником и еще несколькими людьми.

Диогу Диаш приносит царю письмо, 13 августа

Приближалось время для обратной дороги, и капитан-командор отправил царю подарки – янтарь, кораллы и многое другое. В то же время он приказывает известить царя о том, что он собрался плыть в Португалию, и если царь пошлет с ним людей к португальскому королю, он оставит здесь своего управляющего, помощника, несколько человек и товар. В ответ на подарок он попросил от имени своего господина [короля Португалии] бахар[120] корицы, бахар гвоздики и образцы других пряностей, каких он сочтет нужным и, если нужно, управляющий расплатится за них.

Четыре дня прошло, прежде чем посланник получил разрешение передать весть царю. Когда же он вошел в то помещение, где находился царь, тот взглянул на него «с дурным лицом» и спросил, чего ему нужно. Посланник изложил царю, что было велено, и передал подарки. Царь сказал, чтобы отнесли подарки к управляющему, и не захотел даже взглянуть на них. Затем он велел передать капитану, что если он желает уплыть, то должен уплатить ему 600 шерафинов[121], и может отправляться – таков обычай этой страны по отношению к тем, кто в нее приезжает. Диогу Диаш, который доставил эту весть, сказал, что передаст капитану ответ.

Но когда он вышел из дворца, с ним отправились нарочно посланные люди, а когда он пришел к тому дому в Каликуте, где хранились товары, часть этих людей вошла внутрь – присматривать, чтобы ничего не унесли. В то же время по всему городу был оглашен приказ задерживать все лодки, которые направляются к нашим кораблям.

Когда португальцы увидели, что они превратились в пленников, они отправили из своих людей молодого негра вдоль берега поискать, не отвезет ли его кто-нибудь на корабли, чтобы он мог известить остальных о том, что они попали в плен по приказу царя. Негр пошел на окраину города, где жили рыбаки, один из которых за три фанана взял его на борт. Рыбак отважился на это потому, что в темноте из города их видно не было. Доставив пассажира на корабль, он сразу же уплыл. Это случилось в понедельник, 13 августа 1498 года.

Такие новости опечалили нас. И не только потому что наши люди оказались в руках врагов, но еще и потому что враги вмешались в наше отплытие. Было очень жаль, что христианский царь, которому мы препоручили себя, так дурно с нами обошелся. В то же время мы не думали, что он так уж виноват, как казалось, потому что все это происки местных мавров, купцов из Мекки или еще откуда-то, которые знали о нас и желали нам зла. Они сказали царю, что мы воры, что если наши корабли станут сюда ходить, то ни из Мекки, ни из Камбея, ни из Имгруша[122], ни из каких других мест к нему не приедут.

Они прибавили, что проку от нас ему не будет [от торговли Португалией], что нам нечего ему предложить, разве только забрать, что мы только разорим его страну. Они предлагали царю большие деньги за разрешение схватить и убить нас, чтобы мы не вернулись в Португалию.

Все это капитан узнал от местного мавра[123], который открыл все, что против нас умышлялось и предупредил капитанов и особенно капитан-командора, чтобы они не сходили на берег. Вдобавок от двух христиан мы узнали, что если капитаны сойдут на берег, то им отрубят головы – так царь этой страны поступал с приезжими, которые не дарили ему золота.

Таково было наше положение. На следующий день [14 августа] к кораблям не подошла ни одна лодка. Еще через день [15 августа] подошел плот с четырьмя молодыми людьми, которые привезли на продажу драгоценные камни, но мы выяснили, что они прибыли по приказу мавров, чтобы посмотреть, что мы станем делать. Однако капитан пригласил их и передал с ними письмо для наших людей, которых удерживали на берегу. Когда люди увидели, что мы никому не делаем вреда, ежедневно стали приплывать торговцы и другие люди – просто из любопытства. Всех их приглашали и кормили.

В следующее воскресенье [19 августа] прибыло человек двадцать пять. Среди них находилось шесть знатных особ, и капитан решил, что с их помощью мы сможем освободить тех наших людей, что удерживались на берегу. Он схватил их и еще дюжину человек, всего 18 [у автора указано 19]. Остальным приказал плыть на берег на одной из наших шлюпок и передал с ними письмо для мавра, царского управляющего. В письме он заявил, что если нам вернут пленников, то и мы отпустим тех, кого схватили. Когда стало известно, что мы захватили людей, к дому, где содержались пленные португальцы, собралась толпа и, не причиняя тем вреда, отвела их к дому управляющего.

В четверг, 23 числа[124], мы подняли парус, сказав, что отправляемся в Португалию, но надеемся, что вскоре вернемся, и тогда они узнают, вправду ли мы воры. Из-за встречного ветра мы бросили якорь в четырех лигах от Каликута.

На следующий день мы вернулись к берегу, но не стали подходить близко из-за мелей, и бросили якорь в виду Каликута.

В субботу [25 августа] мы вновь отошли подальше в море и встали так, что с земли нас было едва видно. В воскресенье [26 августа], пока стояли на якоре, ожидая бриза, подошла лодка, и нам сообщили, что Диогу Диаш находится в царском дворце и что если мы освободим тех, кого задержали, его отпустят на корабль. Но капитан решил, что Диаш уже убит, и эти переговоры нужны только для того, чтобы задержать нас, пока они готовят оружие, или пока подойдут корабли из Мекки, чтобы захватить нас. Поэтому он велел им убираться, угрожая, в противном случае, бомбардами, и не возвращаться без Диаша и его людей или хотя бы письма от них. Он добавил, что если они обернутся быстро, то уберегут головы пленников. Поднялся бриз, и мы поплыли вдоль берега, потом встали на якорь.

Царь посылает за Диогу Диашем

Когда царь услышал, что мы отплываем в Португалию и что он не в силах удержать нас, он стал думать о том, как бы загладить зло, которое он причинил нам. Он послал за Диогу Диашем, которого принял с отменным радушием, а не так, как когда он прибыл с подарками от Васко да Гамы. Он спросил, почему капитан бросает своих людей. Диогу ответил: «Из-за того, что царь не пускает их на корабль и держит как пленников». Тогда царь спросил, не требовал ли чего-нибудь его управляющий [намек на 600 шерафинов], давая понять, что он здесь ни при чем, и во всем виноват управляющий. Обратившись к управляющему, он спросил, не помнит ли он, как недавно был казнен его предшественник, взимавший дань с купцов, приехавших в эту страну?

119

Фанан в Каликуте составлял 25 и 5/7 рейш, или 7.45 пенсов. 300 рейш в монетах 1485 года оценивается в 7 шиллингов и 7 пенсов, а золотой кружаду – в 9 шиллингов и 8 пенсов.

120

Бахар в Каликуте равен 208,16 кг.

121

Шерафин в Каликуте оценивался в 7 шиллингов и 5 пенсов. Вся сумма, таким образом, составляла 223 фунта.

122

Ормуз?

123

Этого мавра звали Монсаид, а в другом месте о нем говорили, как о «мавре из Туниса».

124

Автор пишет: «В среду», но этот день был 22-м числом.