Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 63 из 71



Он двинулся вдоль стены, в одной руке держа горшок с пюре. Сел на койку. Твердая, как нары, застеленные спальником. Доел кашицу, улегся, укутавшись одеялом, и подумал о том, как там Катя, Витька и остальные. Он обещал связываться с Катей, теперь не получится. Рация работала только в машинах с включенным двигателем – все батарейки нагнулись. Только бы чистые не нашли «бардак»! Не стоило уезжать на нем. Хотя ребята знают, где ящик с посланиями, и будут искать машину там. Не стоит волноваться.

Он закутался в одеяло, как в кокон. Сыро, холодно, стынет нос. Интересно, как чистые отапливают свое подземелье, откуда берут электричество? Кроме РИТЭГов[2] ничего в голову не приходило. Воду с поверхности им брать нельзя, как же они моются, что пьют? Дистиллируют ее в отдельных помещениях? Кипятят, разогревая до ста пятидесяти градусов? Но опять-таки, откуда брать ресурс для этого всего? Десять, двадцать, ну, тридцать лет они продержатся, а дальше что? Где добывать пропитание? Есть друг друга?

Андрей поскрипел извилинами и пришел к выводу, что если за десять-двадцать лет чистые не найдут вакцину от вируса, то им конец. Вирус просочится в бункер, и они пополнят ряды зараженных. И будет человечество вечно молодым. Никаких тебе старух на лавках у подъезда…

Плодись, плодись, плодись, чтоб вид не вымер.

Сон не шел, Андрей перевернулся на другой бок. Как там дети? Волнуются, наверное. Оплакивают его. Или надеются, что он найдет способ, как победить вирус. Ну, а что – он этим и занимается.

Представив базу и жизнь ее обитателей, Андрей задумался о себе. Допустим, чистые исследуют его кровь, пытаясь найти отличие от анализов остальных зараженных. Не найдут, потому что вирус циркулирует в крови, она – тоже жидкость. Потом начнут изучать строение его органов, возьмут ткань на генетический анализ… последнее – вряд ли, слишком многое уже утрачено.

Допустим, из его крови сделают сыворотку, которая помогает. Тогда его посадят в золотую клетку и будут понемногу выкачивать кровь, как из тех детей, отбирать капли его жизни, чтобы подарить жизнь другим. Наверняка попытаются вырастить детей от него в надежде, что кому-то передастся иммунитет…

Мама! Она ведь тоже, скорее всего, иммунная! Но теперь ее никак не найти: топлива не хватит, чтоб добраться до Саратова, а если пешком идти – сожрут мутанты. Да и где ее искать? Скорее всего, она погибла в первые дни, когда зверствовали муты, она всегда была слабой и слишком доброй.

Как ни крути, а остаток жизни он проведет уныло и умрет от туберкулеза или бронхита – поживи-ка в таком холоде. А может, его станут беречь, переселят туда, где комфортнее и теплее, но все равно будут пить кровь, пока он не умрет. И ведь не сбежать никак! Все равно все усилия чистых – не более чем агония. Как и его желание поговорить с ними, узнать то, что и так понятно. Подкормить свою веру.

Уснул он нескоро, но и во сне покоя не было – приходила Таня, садилась на край постели, улыбалась, обнажая острые клыки, тянулась к его шее, а ее глаза сияли алым, как две лампы. Он вскакивал, убегал, но куда бы ни шел, где бы ни прятался, она уже ждала его в новом месте.

Проснулся он, когда включился свет. Теперь Карен был не один, следом за ним шли два человека, одетых так же. Теперь кормилец направился к камере Лины, а двое остановились напротив клетки Андрея.

– Доброе утро, – проговорил он. – Мое имя Андрей Фридрихсон. Хочу я или нет, мне придется с вами сотрудничать, так что обещаю вести себя дружелюбно, это в моих же интересах.

Люди в противогазах посмотрели друг на друга, потом – на Андрея.

– Сообразительный, – сказал один из них, второй поставил на пол алюминиевый ящик, распахнул его – там были стекла и пробирки. Второй вытащил оттуда шприцемет, похожий на пистолет, направил в Андрея, тот замотал головой:

– Нет-нет, не надо наркоз, от него голова болит и волосы выпадают. Я в прошлом врач, могу сам взять у себя кровь, только дайте мне жгут, спирт, иглу и скажите, сколько пробирок наполнять.

Чистый со шприцеметом задумался, Андрей продолжил:

– Найти панацею и в моих интересах, я ведь именно за этим и пришел, именно об этом хотел поговорить с вашими коллегами, но они повели себя некорректно. – Он пожал плечами. – Если бы сразу сказали, что я иммунный, я по доброй воле бы с ними поехал и жертв удалось бы избежать.

Вспомнился покойный Карташов, который постоянно учил, что нужно со всеми дружить и сдерживаться, даже когда хочется убить. Потому что неизвестно, как повернется жизнь, вчерашний враг может стать другом. Вот и сейчас хотелось стянуть с чистого противогаз за то, что чуть не поломали ребра и притащили сюда, но приходилось изображать смиренную овечку.

– Не бойтесь, – говорил Андрей, снимая куртку и закатывая смирительную рубашку. – Я останусь здесь и подожду, пока вы оставите реактивы. В конце концов, вы всегда можете применить парализатор.

– Только не двигайся, – предупредил второй, он был пониже ростом. – Карен! Надо отпереть дверь, иди сюда.

– Сейчас, – отозвался он, немного повозился с ведрами и зашагал к чистым, звеня ключами.

Андрей сидел на койке и планировал побег. Отсюда до двери метра три. Можно метнуть в чистого с инъектором пустой горшок из-под вчерашнего ужина, одновременно броситься ко второму чистому, который откроет дверь и попытается поставить ящик, вырубить его, затем – Карена. Он намного сильнее их вместе взятых.



Двадцать процентов против восьмидесяти, что все получится: горшок пролетит между прутьями, попадет точно в цель (чистый не увернется), силы удара хватит, и враг выронит инъектор. Но что дальше? Допустим, Андрей выберется из камеры и этого помещения, а что за его пределами? Без оружия он далеко не уйдет.

Нет, нельзя рисковать, правильнее помогать им и ждать, когда подвернется более удобная возможность. Например, его будут переселять в другое место или вести в лабораторию. Наверняка она существует, куда-то ж они кровь носят, где-то ее исследуют.

Чистый поставил ящик, захлопнул дверь и наблюдал за Андреем из-за решетки, как за опасным зверем.

– Сколько пробирок наполнять? – спросил Андрей, раскрывая ящик. В штативе их стояло десять штук.

– Все, желательно до краев.

Перетянуть плечо жгутом. Сжать-разжать пальцы, чтоб вены вздулись. Легкий укол, и из одноразовой иголки в пробирку, стоящую возле кровати, побежала густая черная кровь. Прежде чем вернуть ящик с пробирками, Андрей спросил:

– Зачем вам моя кровь? Хотите проверить, есть ли в ней вирус?

– Проверяли, – сказал тот, что пониже. – Ты инфицирован. Теперь предстоит выяснить, почему вирус не поражает именно твой организм.

– Как вы это собираетесь делать?

Вопрос остался без ответа. Андрей отошел от двери, сел на свое место, дождался, когда чистые спешно заберут ящик, и сказал:

– Вы бы представились. Хотя бы тот, с кем предстоит работать.

Ответил чистый повыше:

– Я Сергей Абакумов, это лаборант Лев. Контактировать будете по большей части со мной. Увидимся завтра. Сегодня мне надо работать.

Чистые направились к выходу, на их место пришел Карен, оглянулся, подождал, пока они уйдут, и прошептал едва слышно:

– У тебя остался горшок, давай его сюда. И вообще, ты молодец. Другие, когда мы рядом, с ума сходят, злятся, слюной брызжут… Любой на твоем месте тем горшком запустил бы… Он резиновый, но мне потом все равно голову открутят.

– Да, знаю, что все дуреют. Я, как ты понял, особенный, потому меня и изучают. – Андрей просунул горшок между прутьями, взял из рук Карена резиновую миску с кашицей, отметил, что разносчик еды начал ему доверять.

– Сволочь! – верещала Лина. – Садист! Ты чего с ним церемонишься? Они же нас убивают и тебя убьют! Н-на! – в Карена полетел резиновый мяч. Когда он шмякнулся о его голову и по противогазу потекла кашица, Андрей сообразил, что это не мяч, а тарелка.

В соседней клетке бесновался мутант – угукал, рычал, свистел, как обезьяна в вольере. Андрей поел, вернул тарелку, получил воду в резиновом шаре, поблагодарил разносчика пищи и распрощался с ним.

2

РИТЭГ – радиоизотопный термоэлектрический генератор.