Страница 10 из 375
— Да, сэр. Всю свою жизнь я лелеял мечту увидеть Индию. И вот наконец-то эта заветная мечта осуществится!
— Значит, господин Паганель, для вас было бы не безразлично, если бы вам пришлось посетить не эту, а какую-нибудь другую страну?
— Мне было бы это, сэр не только не безразлично, а даже очень неприятно, так как у меня имеются рекомендательные письма к лорду Соммерсету, генерал-губернатору Индии, да к тому же мне дано Географическим обществом поручение, которое я должен выполнить.
— А! Вам дано поручение?
— Да, мне поручено осуществить одно полезное и любопытное путешествие, план которого был разработан моим ученым другом и коллегой, господином Вивьеном де Сен-Мартеном. По этому плану, мне надлежит направиться по следам братьев Шлагинвайт, полковника Bo Вебба, Ходжона, миссионеров Хука и Габэ, Муркрофта, Жюля Реми и многих других известных путешественников. Я хочу добиться того, что, к несчастью, не удалось осуществить в 1846 году миссионеру Крику, то есть обследовать течение реки Яру-Дзангбо-Чу, которая, огибая с севера Гималайские горы, на протяжении тысячи пятисот километров орошает Тибет. Мне хотелось бы наконец выяснить, не сливается ли эта река на северо-востоке Ассамы с рекой Брамапутрой. А уж тому путешественнику, которому удастся осветить этот важнейший для географии Индии вопрос, будет, конечно, обеспечена золотая медаль.
Паганель был восхитителен. Он говорил с неподражаемым воодушевлением, он так и несся на быстрых крыльях фантазии. Остановить его было бы так же невозможно, как воды водопада на Рейне.
— Господин Жак Паганель, — начал Гленарван, когда знаменитый ученый сделал минутную передышку, — конечно, то путешествие, о котором вы сообщили нам, — прекрасное путешествие, и наука будет вам за него признательна. Но я не хочу держать вас дольше в заблуждении и потому должен сказать, что, по крайней мере, на ближайшее время вам придется отказаться от удовольствия побывать в Индии.
— Отказаться? Почему?
— Да потому, что вы плывете в сторону, противоположную Индийскому полуострову.
— Как! Капитан Бертон…
— Я не капитан Бертон, — отозвался Джон Мангле.
— Но «Шотландия»…
— Это судно — не «Шотландия»!
Удивление Паганеля не поддается описанию. Он посмотрел по очереди на Гленарвана, сохранявшего совершенную серьезность, на Элен и Мэри Грант, лица которых выражали огорчение и сочувствие, на улыбавшегося Джона Манглса, на невозмутимого майора, а затем, пожав плечами, опустив очки со лба на нос, воскликнул;
— Что за шутка!
Но в этот момент глаза его остановились на штурвале, и он прочел надпись: «Дункан. Глазго».
— «Дункан»! «Дункан»! — крикнул Паганель в отчаянии, а затем, стремглав сбежав с лестницы, устремился в свою каюту.
Как только злосчастный ученый исчез, никто на яхте, кроме майора, не в силах был удержаться от смеха; хохотали и матросы. Ошибиться, когда едешь по железной дороге, ну хотя бы сесть в поезд, идущий в Эдинбург, когда надо ехать в Думбартон, — еще куда ни шло, но перепутать судно и плыть в Чили, когда нужно отправиться в Индию, — это уже верх рассеянности!
— Впрочем, такой случай с Жаком Паганелем меня не удивляет, — заметил Гленарван. — Он ведь известен подобными злоключениями. Однажды он издал прекрасную карту Америки, куда умудрился втиснуть Японию. Но все это не мешает ему быть выдающимся ученым и одним из лучших географов Франции.
— Что же мы будем делать с этим беднягой? — проговорила Элен. — Не можем же мы увезти его с собой в Патагонию!
— А почему нет? — веско сказал Мак-Наббс. — Разве мы ответственны за его рассеянность? Предположите, что он попал не в тот поезд, который был ему нужен, — разве он мог бы его остановить?
— Не мог бы, но он сошел бы на ближайшей станции, — возразила Элен.
— Ну, так это он сможет сделать, если пожелает, в первой же гавани, где мы остановимся, — заметил Гленарван.
В это время Паганель, убедившись, что багаж его находится на том же судне, снова поднялся на палубу. Удрученный и пристыженный, он твердил одно и то же злополучное слово: «Дункан», «Дункан», будто не находя других слов в своем лексиконе. Он ходил взад и вперед, рассматривая мачты яхты, вопрошая безмолвный горизонт открытого моря. Наконец он снова подошел к Гленарвану.
— А куда идет этот «Дункан»? — спросил он.
— В Америку, господин Паганель.
— Куда именно?
— В Консепсион.
— В Чили! В Чили! — закричал злополучный ученый. — А моя экспедиция — в Индию! Что скажет господин Катрфаж, президент Центральной комиссии! А господин Кортамбер! А господин Вивьен де Сен-Мартен! Как смогу я теперь показаться на заседании Географического общества!
— Не отчаивайтесь, господин Паганель, — стал успокаивать его Гленарван, — все это может кончиться для вас сравнительно небольшой потерей времени. А река Яру-Дзангбо-Чу пока подождет вас в горах Тибета. Скоро мы зайдем на остров Мадейра, и там вы сядете на судно, которое доставит вас обратно в Европу.
— Благодарю вас, сэр. Видно, уж придется примириться с этим. Но, надо сказать, приключение удивительное! Только со мной подобная вещь и могла случиться. А моя каюта, заказанная на «Шотландии»!..
— Ну, о «Шотландии» вам лучше пока забыть.
— Но мне кажется, — снова начал Паганель, еще раз оглядывая судно, — «Дункан» — увеселительная яхта?
— Да, сэр, — отозвался Джон Мангле, — и принадлежит она мистеру Гленарвану…
— …который просит вас широко пользоваться его гостеприимством, — докончил Гленарван.
— Бесконечно благодарен вам, сэр, — ответил Паганель. — Глубоко тронут вашей любезностью. Но позвольте мне высказать вам такое простое соображение: Индия — чудесная страна, неисчерпаемый источник самых удивительных сюрпризов для путешественников. Наверно, ваши дамы не бывали там… И стоит рулевому повернуть руль, как «Дункан» так же свободно направится к Калькутте, как и к Консепсиону, а раз это увеселительное путешествие…
Но тут, видя, что Гленарван отрицательно покачивает головой, Паганель, не докончив своей фразы, умолк.
— Господин Паганель, — сказала Элен, — если бы это было увеселительное путешествие, то я, не задумываясь, ответила бы вам: «Давайте все вместе отправимся в Индию», и сэр Гленарван, я уверена, не был бы против этого. Но дело в том, что «Дункан» плывет в Америку, чтобы привезти оттуда на родину людей, потерпевших крушение у патагонских берегов, и потому он не может отказаться от такой гуманной цели.
Через несколько минут французский путешественник был уже в курсе дела. Не без волнения услыхал он о чудесном нахождении документа, об истории капитана Гранта и о великодушном предложении Элен.
— Сударыня, — обратился он к ней, — позвольте мне выразить вам безграничное восхищение, которое внушает мне ваш поступок. Пусть ваша яхта продолжает свой путь! Я чувствовал бы угрызения совести, если бы задержал ее хоть на один день.
— Так вы хотите присоединиться к нашей экспедиции? — спросила Элен.
— Это для меня невозможно: я должен выполнит» данное мне поручение. Я высажусь на первой же вашей стоянке.
— Тогда, значит, на острове Мадейра, — заметил Джон Мангле.
— Пусть на острове Мадейра. Я буду там всего в ста восьмидесяти милях от Лиссабона и стану ждать какого-нибудь судна.
— Ну что ж, господин Паганель, — сказал Гленарван, — так и будет сделано. Что касается меня, я счастлив, что могу на эти несколько дней предложить вам быть моим гостем на этой яхте. Будем надеяться, что вы не слишком соскучитесь в нашем обществе!
— О, — воскликнул ученый, — это еще счастье, сэр, что я ошибся судном так удачно! Тем не менее нельзя не признаться, что человек, направлявшийся в Индию и плывущий в Америку, попал в довольно-таки смешное положение.
Как ни печально это было, Паганелю пришлось примириться с задержкой, которую он не был в силах предотвратить. Он оказался человеком очень милым, веселым, конечно рассеянным и очаровал дам своим неизменно хорошим настроением. В течение первого же дня Паганель со всеми подружился. Он попросил, чтобы ему показали знаменитый документ, и долго, внимательно изучал его, вникая во все мелочи. Иное истолкование документа казалось ему невозможным. Он отнесся с живым участием к Мэри Грант и ее брату и старался внушить им твердую надежду на встречу с отцом. Он так уверовал в успех экспедиции «Дункана», так радужно смотрел на все, что, слушая его, молодая девушка не могла не улыбаться. Конечно, не будь у него поручения, он, несомненно, бросился бы на поиски капитана Гранта.