Страница 11 из 43
II
Я КАК БУДДИСТСКИЙ МОНАХ
1
ИЗМЕНИТЬСЯ
Бодхисаттва, мой идеал
Я охотно называю себя простым буддистским монахом, потому что мои личность и индивидуальность сложились на основе выбранного мною монашеского пути. Даже если мне случается иногда почувствовать очень сильную кармическую связь с предшествовавшими мне Далай Ламами, я считаю себя прежде всего монахом. Изначально я монах, а затем уже Далай Лама!
Эта убежденность настолько ясно и четко запечатлена в моем мозгу, что я помню об этом даже во сне. Даже в самом страшном кошмаре помню, что я - монах. Но никогда во сне я не ощущал себя Далай Ламой.
Мне кажется, что подобная реакция на неконтролируемом сознанием уровне доказывает, что в глубине моего сердца находится неизгладимый отпечаток моего монашеского призвания. Я очень живо ощущаю свой статус простого буддистского монаха.
В тибетском монашестве существует двести пятьдесят три правила для монахов и триста шестьдесят четыре - для монахинь. Соблюдая эти правила со всей возможной тщательностью, я освобождаю себя от большого количества ненужных развлечений и житейских забот. Некоторые из этих правил носят протокольный характер, например, есть предписание, на каком расстоянии монах должен идти позади настоятеля своего монастыря. Другие правила относятся к поведению.
Четыре основополагающих обета устанавливают четыре простых запрета: монах не должен ни убивать, ни красть, ни лгать по поводу своих духовных достижений. Он должен также соблюдать обет безбрачия. Если он нарушит один из этих обетов, он больше не монах.
Иногда мне задают вопрос, стоит ли на самом продолжать придерживаться обета безбрачия и легко ли соблюдать подобный обет. Позволю себе разъяснить, что эта практика не сводится к подавлению сексуального желания. Наоборот, необходимо принять существование такого желания и научиться его преодолевать, упражняя разум. Когда это удается, появляется благотворная способность управлять своим сознанием. Сексуальное желание слепо, что создает проблемы. Когда человек говорит себе: «Я желаю иметь сексуальные отношения с данной персоной», он выражает желание, не управляемое рассудком. И наоборот, если человек думает: «Я желаю искоренить в мире бедность», то это желание подчиняется разуму. Кроме этого, сексуальное удовольствие - это преходящее чувство удовлетворения. Как сказал великий индийский мудрец Нагарджуна: «Когда у человека зуд, он чешется. Но вовсе не иметь зуда лучше, чем постоянно чесаться».
Я провожу не менее пяти с половиной часов в день за молитвами, медитациями или чтением. Кроме этого, я молюсь в любой свободный промежуток времени, во время еды или в дороге. Для меня, буддистского монаха, не существует разницы между религиозной и повседневной жизнью. Религиозная жизнь занимает у меня двадцать четыре часа в сутки. Тем более что каждое занятие обязательно предваряют молитвы, начиная с пробуждения, утреннего туалета, еды и так вплоть до самого сна. Для тех, кто практикует тантру, упражнения, совершаемые во время глубокого сна и сновидения, самые важные, так как они готовят к смерти.
Моя главная медитация направлена на пустоту и заключается в концентрации, сосредоточенности на тончайшем уровне взаимозависимости. Одна из составляющих эту практику частей включает «йогу божества», во время которой я использую различные мандалы, визуально представляя себя в форме чередующихся божеств (я не подразумеваю под этим существ, бытующих внешним и независимым образом). Во время этой практики я сосредоточиваю мысль на каком-либо объекте, и моему разуму не требуется информация, которую дают нам органы чувств. Речь идет не о трансе, это, скорее, упражнение чистого сознания.
Мне очень трудно выразить то, что я хочу этим сказать, так же трудно ученому объяснить простыми словами, что он подразумевает под выражением пространство-время. Ни язык, ни наш обыденный опыт не могут объяснить состояние чистого сознания, которое достигается долгими годами упражнений.
Очень важное направление моей ежедневной практики относится к мыслям о смерти. Я считаю, что в жизни возможно выработать только два взгляда на смерть. Первый - игнорировать ее: В таком случае, возможно, вам повезет и на какое-то время вы выбросите из головы мысли о ней. Второй - рассматривать перспективу смерти, стараться обдумать ее, при этом человек пытается уменьшить неизбежную боль, которую она вызывает. И тот, и другой метод - не лучшее решение.
Будучи буддистом, я принимаю смерть как естественный процесс жизни. Я принимаю ее как реальность, которая будет длиться всё время, пока я буду находиться в сансаре. Зная, что я не могу избежать смерти, я не вижу, почему мне надо озабочиваться по этому поводу. Я полагаю, что умереть - это как освободиться от старых изношенных одежд. Но это не полный конец.
Как буддист я также верю, что опыт смерти - важнейший наш опыт. Именно в этот момент могут проявить себя глубинные и благотворные духовные постижения. По этой причине многие великие мудрецы прощаются с земной жизнью в медитациях. Если происходит так, их тела начинают разлагаться много позже клинической смерти.
Что касается моей личной религиозной практики, то я стараюсь жить, следуя принципу, который я называю «идеал бодхисаттвы». В буддистской концепции бодхисаттва - это существо, решившее стать Буддой, существо, которое полностью посвящает себя задаче спасти всех нуждающихся от страданий. Слово «бодхисаттва» легче понять, если перевести отдельно составляющие его слова бодхи и саттва. Бодхи означает «мудрость, постигшая глубинную суть реальности», а саттва - «человек, ведомый всеобщим состраданием». Идеал бодхисаттвы соотносится, таким образом, со стремлением практиковать всеобщее сострадание с бесконечной мудростью.
Не ждите от меня сверхъестественных вещей, каких-нибудь необыкновенных благословений, которые чудесным образом немедленно преобразят вашу жизнь. Подобные мысли ошибочны, они не имеют ничего общего с реальностью. Я - простой буддистский монах, практикующий с десяти лет и старающийся жить согласно учению Будды.
Я, простой монах, только истолковываю мысли этого величайшего учителя, перед которым я смиренно простираюсь. Будда при жизни вел себя и одевался, как простой монах, ходил пешком с нищенской кружкой в руке. По его примеру многие великие духовные учителя выглядели так же; некоторые люди с презрением смотрели на них, обращая внимание лишь на внешность.
Будда и мы, остальные люди, имеем общую черту - способность к доброте и просветлению. Но мы не всегда это понимаем и иногда можем разрушить сразу и чужое счастье, и свой внутренний покой. Мы все хотим избавиться от страданий и быть счастливыми. О счастье и страдании мы знаем по собственному опыту; это знание всех живущих.
Я делю с вами свой жизненный опыт, основанный на буддистском учении и практике, но тем не менее не имею желания распространять буддизм и обращать в мою веру новичков. Великие духовные традиции, существующие на пяти континентах, отражают разнообразные чаяния народов мира. Они определяют моральные основы и принципы, которые позволяют нам совершенствоваться, воспитывать в себе такие человеческие качества, как любовь, терпение, терпимость, преодолевая наши чрезмерные желания.
Самое лучшее - придерживаться своих исконных духовных традиций. Это самый верный путь. Я всегда нахожусь в некотором сомнении, когда мне приходится проповедовать буддизм в таких странах, как Франция, стране с христианскими (в большинстве своем католическими) традициями. Ибо я полагаю, что куда вернее сохранять и углублять веру предков. Западному человеку необязательно становиться буддистом.