Кровь ангелов (ЛП)

Очень старые воспоминания. Мальчика, которым он был.

Сломанные руки, сломанные ноги, капающая из разбитого рта кровь.

И она. Стоящая над ним с успокаивающим шепотом:

– Ш-ш-ш, дорогой. Ш-ш-ш.

По венам внезапно пронесся страх, на сердце стало тяжело от осознания, что он беспомощен и не может ее остановить – свою мать, свой самый большой кошмар.

Черноволосая и голубоглазая, она была женским образом, от которого архангела бросало в дрожь. Но уже тогда она была стара, очень-очень стара, не внешне, а разумом, душой. И в отличие от Ли Цзюань, она не развивалась... а деградировала.

Сейчас он мог видеть, как его крыло восстанавливается волокно за волокном, но этого было недостаточно, чтобы загнать воспоминания в самый дальний уголок памяти.

Во время аншары разум вытаскивал давно запертые воспоминания, покрывая душу слоем темноты, которую ни один смертный не был в состоянии понять.

Это были воспоминания длиной в сотни человеческих жизней. Рафаэль был старым, таким старым... Но нет, не древним. Не все воспоминания принадлежали ему.

Некоторые принадлежали его расе – секретное хранилище всего их знания, скрытого в разумах их детей.

На поверхность всплыли воспоминания Калианн.

Сидя на корточках, архангел смотрел на свое истекающее кровью, изломанное тело, наблюдал за тем, как его, – ее рука отводит волосы с его лица.

– Сейчас больно, но это пройдет.

Лежащий на земле мальчик не мог говорить. Он захлебывался своей кровью.

– Рафаэль, ты не умрешь. Ты не можешь умереть. Ты – бессмертный. – Она наклонилась и прижалась холодным поцелуем к окровавленной щеке мальчика. – Ты – сын двух архангелов.

Чудом уцелевшие глаза мальчика наполнились осознанием предательства. Его отец мертв. Бессмертные могли умирать.

От Калианн веяло печалью.

– Ему пришлось умереть, любовь моя. Если бы он не умер, на земле воцарился бы ад.

Глаза мальчика потемнели, стали обвиняющими. Калианна вздохнула, а потом улыбнулась.

– И я должна была... Вот почему ты пришел убить меня, разве не так? – Тихий, довольный смех. – Ты не можешь меня убить, мой милый Рафаэль. Только один из Десяти может уничтожить архангела. А они меня никогда не найдут.

Шокирующий переход в собственный разум, собственные воспоминания. Рафаэль ничего больше не знал о Калианн – это она передала воспоминание, о том, как он лежал израненный так сильно, что не мог даже ползать несколько следующих месяцев.

Он даже не смог поднять голову, чтобы увидеть, как улетает Калианн. Последним воспоминанием Рафаила о матери остались ее босые ноги, легко ступающие по зеленому лугу и сверкающая вереница ангельской пыли.

– Мама, – попытался произнести он.

– Ш-ш-ш, дорогой. Ш-ш-ш. – Порыв ветра засыпал грязью его глаза. Когда он очнулся и открыл глаза, Калианн исчезла.

И он смотрел в лицо вампира.

Кровь ангела.

Рожденный в крови.

Он кормился.

Сломанные кости восстановились, наполнились жизнью.

Но нужно было еще, – гораздо больше. Это был экстаз! Остальные держали его подальше, пока сами накачивались силой. Теперь они за все заплатят! Кровь капала с его клыков и он закричал в вызове, разбив своим криком все стекла в каждом здании в радиусе одной мили.

Время пришло.

Переводчики: Joffrey_Lupul

Редактор: grammarnazi

Глава 21

На лице Дмитрия читалось выражение чистого облегчения.

– Сир?

– Который час? – спросил Рафаэль окрепшим голосом. Состояние Аншары выполнило свою работу. Но вскоре ему придется заплатить за это.

– Заря, – как в старину ответил Дмитрий, – свет только коснулся горизонта.

Рафаэль встал с кровати и согнул крыло,

– Охотница?

– Связана в соседней комнате.

Крыло вернулось к нормальному состоянию за исключением одной вещи. Архангел посмотрел на внутренние перья. Гладкие мазки золота прервались в месте, где вошла пуля Елены. Теперь нижняя половина этого крыла представляла собой уникальный всполох золотого на белом, расходящийся словно взрыв от центральной точки. Мужчина улыбнулся. Теперь он носит метку от вспышки ярости Елены.

– Сир? – спросил Дмитрий, заметив улыбку.

Рафаэль не отрывал глаз от метки на крыле, вызванной состоянием Тишины. Это послужит ему полезным напоминанием.

– Ты причинил ей боль, Дмитрий? – Архангел оглядел своего заместителя, отмечая взъерошенные волосы и смятую одежду.

– Нет, – губы вампира изогнулись в мрачной улыбке, – Я подумал, что вы заходите сами насладиться этим.

Рафаэль коснулся разума Елены. Она спала, изнуренная ночью, проведенной в попытках разорвать веревки.

– Эта битва только между мной и охотницей. Никто больше не вмешивается. Позаботься, чтобы и другие это узнали.

Дмитрий не смог скрыть своего удивления:

– Вы не накажете ее? Почему?

Рафаэль никогда никому ничего не объяснял, но Дмитрий был с ним дольше всех.

– Потому что я сделал первый выстрел. И она смертная.

По выражению лица вампира было понятно, что его не убедили слова Архангела.

– Мне нравится Елена, но если она избежит наказания, другие могут подвергнуть сомнению вашу власть.

– Убедись, что они поняли, что Елена занимает особое положение. Любой, кто посмеет бросить мне вызов, вскоре пожелает, чтобы я оказал ему то же милосердие, которое оказал Жермену.

Дмитрий побледнел.

– Могу я задать вопрос?

Рафаэль ждал, молча дав свое разрешение.

– Почему вы были так тяжело ранены? – Дмитрий вытащил оружие, – Я проверил пулю, которую использовала охотница, – она должна была нанести незначительный ущерб, дав ей преимущество минут в десять, в лучшем случае.

«Тогда она убьет тебя. Она сделает тебя смертным».

– Мне нужно было, чтобы меня ранили, – ответил Архангел уклончиво. Это ответ на вопрос.

Вампир выглядел расстроенным.

– Это может случиться снова?

– Я проконтролирую, чтобы этого не повторилось, – сжалился Рафаэль над лидером своей Семерки, – Не волнуйся, Дмитрий, ты не увидишь, как город захватывает другой безжалостный архангел. Не в этой вечности.

– Я видел, на что они способны, – глаза вампира заволокло туманом памяти, – Я был под покровительством Нехи сотни лет. Почему вы не остановили меня, когда я восстал против вашей власти?

– Тебе было двести лет, – отметил Рафаэль, направляясь к ванной, – Достаточно стар, чтобы сам сделать выбор.

Дмитрий фыркнул.

– Достаточно стар, чтобы дерзить вместо того, чтобы заткнуться. Проклятый щенок с манией величия. – Пауза, – Вы никогда не думали, что я шпион?

– Если бы думал, ты был бы уже мертв.

Дмитрий улыбнулся, и его глаза осветились преданностью, которая удивляла Рафаэля каждый раз, когда он видел ее. Вампир был невероятно силен, мог создать свою собственную команду верных ему людей, но он захотел посвятить жизнь архангелу.

– Теперь я задам тебе вопрос, Дмитрий.

– Сир.

– Как ты думаешь, почему я намерен сохранить Елене жизнь?

– Она вам нужна, чтобы выследить Урама, – ответил Дмитрий, – И... в ней есть что-то, что привлекает вас. Не многие способны очаровать бессмертного.

– Чувство пробуждающейся скуки?

– Я вижу, как она маячит на вашем горизонте. Как вы с ней боретесь?

Рафаэль не был уверен, что боролся.

– Как ты сказал, немногое сможет очаровать бессмертного.

– А, – улыбка Дмитрия стала сексуальной, свойственной только вампирам – Поэтому вы сохраняете это очарование.

Елена проснулась от ощущения переполненного мочевого пузыря. Хорошо, что охотники обучались сдерживать свои естественные нужды в таких обстоятельствах. Некоторые охотники могли часами сдерживаться, сохраняя неподвижность, но комфортным такое состояние было трудно назвать.

«Я отправлю к тебе Дмитрия».

Лицо вспыхнуло с такой силой, что наверняка от стыда у нее останутся ожоги третьей степени.

– Ты всегда шпионишь за людьми? – Хотя это выглядело заманчиво, но Елена не стала пользоваться вызывающим головную боль ментальным щитом, приемом, который она изобрела. Лучше приберечь на тот случай, когда это действительно понадобится.