Страница 90 из 136
Орнамент. Деталь оклада иконы Владимирской богоматери. Золото. XV в. Государственная Оружейная палата
Единичными памятниками представлено для этого периода собственно ювелирное искусство: таковы золотые перстни с надписями и монограммами Палеологов (хранящиеся в собраниях Британского и Берлинского музеев и в частных коллекциях в Афинах), быть может, некоторые серьги и браслеты.
В большом числе так называемых экфрасисов (стихов, посвященных произведениям искусства) известного византийского поэта XIV в. Мануила Фила дается описание гемм. Были ли это произведения, созданные во время жизни поэта или он воспевал памятники более ранние, не всегда ясно. Тем не менее среди дошедших до нас камей имеются такие, которые по характеру исполнения можно отнести к XIII—XV вв. Их отличает большая живость изображе ний, отступление от строгой фронтальности и пр. Можно предпола гать, что и некоторые стеатитовые иконки, например изображаю щие св. Георгия, поражающего дракона, Иоанна Предтечу (в Оружейной палате), и суховатые по исполнению пластинки с праздничными сценами, относятся к последним векам жизни Византии.
Сошествие Христа во ад, Кахриэ-Джами. Фреска. XIV в.
Единственной в своем роде является крохотная пиксида (диаметром 4,3 см) из слоновой кости с изображением двух семейных групп. Фигуры императоров даны в торжественных позах, фронтально, тогда как сопровождающие их фигурки музыкантов и танцоров переданы в разнообразных живых поворотах. Судя по надписям, здесь представлены император Иоанн, императрица Ирина и мальчик Андроник. Около второй группы имена не указаны, хотя место для надписей предусмотрено. Как недавно установил А. Грабар, этот маленький предмет отразил политические события середины XIV в. — смену на престоле Иоанна V Палеолога Иоанном VI Кантакузином. Не свидетельствует ли этот факт об особой ценности слоновой кости в обедневшей империи?
Вместо слоновой кости в это время использовался не только стеатит, но и резное дерево. Другой византийский поэт, также писавший экфрасис, Иоанн Евгеник (XV в.), воспевает искусство великолепной резьбы по дереву: на незначительной поверхности, говорит он, мастера создавали исключительно тонко и правдиво выполненные произведения.
Подавляющее большинство дошедших до нас образцов резных деревянных изделий относится ко времени после 1453 г. Сделаны они главным образом на Афоне; среди них имеются экземпляры, на которых указана дата — XVI в. Однако некоторые предметы, по-видимому, изготовлены еще в XIV в.: они исполнены в несколько иной технике и ином стиле. Такова, например, часть складня со сценами Воскрешения Лазаря и Успения (собрание Эрмитажа) и как бы срезными иконками на углах, служащих капителями и базами колонок. Особенно привлекательно трактованы сами колонки, обвитые пышным орнаментом в виде виноградной лозы, на стеблях которой расположены фигурки птиц и животных. В характере изображений есть некоторое созвучие с фигурами на деревянных дверях церкви Николая в Охриде, а в орнаменте, завершающем полукруг арки, сходство с обрамлением иконы Пантелеймона в Нерези (близ Скопье). Не исключено, что центром производства подобных изделий была Фессалоника или другой македонский город.
Св. Феодор. Мозаичная икона. Начало XIV в. Государственный Эрмитаж
Как и для всех предшествующих веков существования Византии, весьма скудны данные для характеристики художественной культуры широких слоев общества. Ведущее место здесь по-прежнему занимает поливная керамика. Можно было бы ожидать, что ее большое распространение не только в городской, но и в аристократической среде должно было бы способствовать повышению ее художественного качества (как это имело место в странах мусульманского Востока). Однако сохранившиеся образцы не позволяют сделать подобный вывод. Для украшения поливных сосудов применялись различные виды техники: наряду с изображениями, исполненными глубокой и довольно широкой врезанной линией, использовалась техника снятия фона; нередко применялся ангоб, которым (наподобие современной глазури) исполняли надписи и рисунки. На многих сосудах XIII—XIV вв., сделанных из белой глины, синими,
красновато-коричневыми или зелеными тонами исполнены фигуры птиц и животных. В репертуар изображений включены монограммы владельцев. В соответствии с новым историческим этапом несколько иной характер приобрело ощущавшееся и ранее на изделиях из этого вида материала влияние Востока. В свою очередь, византийские керамические центры (такие, как Никея-Изник и Никомидия) продолжали играть большую роль и после завоевания Византии турками-османами.
Византийское прикладное искусство последних веков существования империи еще недостаточно изучено. Быть может, не всегда удается распознать созданные в это время произведения в их новой, порой восточной, порой испытавшей влияние Западаоболочке. Тем не менее не подлежит сомнению, что эти наиболее «демократические» малые формы искусства продолжали развиваться и после падения империи. Их традиции ощутимы не только в единоверных странах, как, например, в Румынии или на Руси; они перерабатывались в Италии и даже в оплоте правоверного ислама — Османской империи.
ГЛАВА 19. СВОЕОБРАЗИЕ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ ВИЗАНТИЙСКОЙ ИМПЕРИИ. МЕСТО ВИЗАНТИИ ВО ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИ
Более пятисот лет прошло с той поры, как имя Византийской империи, — в прошлом могущественного средневекового государства, — исчезло с карт мира. И все же след, оставленный Византией в истории человечества, столь глубок, что и по сей день память о ней живет не только на страницах исторических сочинений, но и в произведениях ее духовной и материальной культуры. До сих пор историки и археологи, нумизматы и папирологи, искусствоведы и сфрагисты многих стран с трепетом склоняются над изысканными творениями византийских ювелиров и эмальеров, над извлеченными из земли византийскими золотыми монетами, углубляются в чтение греческих манускриптов, пристально вглядываются в произведения византийских художников, вновь открытые во дворцах и храмах. Они неустанно ищут и собирают все, что может воскресить перед современным человеком этот давно ушедший с исторической арены, но вечно живой мир византийской цивилизации.
В чем же состоял вклад Византии в историю человечества?
Византия отнюдь не была каким-либо историческим феноменом. Она не являла собой пример отклонения от общих закономерностей развития человеческого общества. В течение своей тысячелетней исторической жизни, казалось бы столь длительной, но вместе с тем столь краткой в общем ходе мировой истории, Византия прошла те же основные стадии общественного прогресса, что и многие другие страны средневекового мира. Ей были знакомы крушение рабовладельческого общества, рождение, расцвет и упадок феодального строя.
Но в Византии общественное развитие принимало специфические формы, имело свой неповторимый колорит. В этом ярком своеобразии, отличавшем Византию от соседних с ней государств Европы и Азии, быть может, и таится та притягательная сила, которая влечет к ней исследователей.
Географическое положение Византии, раскинувшей свои владения на двух континентах — в Европе и Азии, а порою простиравшей свою власть и на области Африки, делало империю как бы средостением между Востоком и Западом. Постоянное раздвоение между восточным и западным миром, скрещение азиатских и европейских влияний с преобладанием в отдельные эпохи то одних, то других стало историческим уделом Византии. Смешение греко-римских и восточных традиций наложило отпечаток на общественную жизнь, государственность, религиозно-философские идеи, культуру и искусство византийского общества.
Однако Византия пошла своим историческим путем, во многом отличным от судеб как Востока, так и Запада.
Роль Византии и ее политический престиж, естественно, менялись в течение тысячелетнего существования империи. Византийское государство переживало периоды взлета и падения, расцвета и упадка.