Страница 128 из 151
По-прежнему большое место в обиходе придворного общества и церкви занимали изделия из слоновой кости. На немногих из них встречаются изображения императоров — Льва VI, коронуемого богоматерью (Берлинский музей), Константина VII, венчаемого Христом (в собрании Гос. музея изобразительных искусств в Москве), Романа (III или IV) и Евдокии (в Кабинете медалей в Париже). Композиционно (обычно расположенные под аркой) они напоминают аналогичные сцены в монументальной живописи; сюжет чрезвычайно характерен для пропаганды идеи божественного происхождения царской власти.
шелковая ткань с изображением льва. X-XI вв. Берлин
Чаще всего на диптихах и триптихах (порой использованных как оклады рукописей) изображались сцены религиозного содержания: те же фигуры Христа, богоматери, святых, праздничные сцены, которые украшали стены церквей, наиболее распространены и на этих миниатюрных предметах. Характер исполнения их различен. Встречаются такие (например так называемый Арбавильский триптих или другой, в Палаццо Венециа в Риме, X в.), где фигуры святых переданы почти скульптурно, отделяясь от фона, их лица индивидуальны, драпировки подчеркивают строение тела. Выдающимся образцом изделий этого рода является и триптих с изображением «сорока мучеников» и святых воинов из собрания Эрмитажа. Подвергшиеся испытанию в силе их веры обнаженные мученики представлены, согласно легенде, мерзнущими на льду Севастийского озера: фигуры переданы в разных позах, подчеркнуто эмоционально. Однако в их исполнении заметна скованность копииста, подобная той, которая наблюдается в миниатюрной живописи этого времени.
На ряде других пластинок XI—XII вв. не только содержание, но и подход к изображению приобретает спиритуалистический Характер. Трудно уверенно сказать, существовали ли эти разные художественные устремления одновременно (что представляется более вероятным), или в известной мере сменяя друг друга.
Воспроизведение старых образцов особенно ощутимо на большой группе ларцов, украшенных пластинками слоновой кости с объединяющим их орнаментом в виде розеток или звездочек в медальонах. Почти на всех этих предметах представлены образы, почерпнутые из античной мифологии: актеры игладиаторы, воины, танцоры, цирковые персонажи. Наиболее замечательным примером является так называемый ларец Вероли Х в. (названный по первоначальному месту хранения в соборной сокровищнице в Вероли, близ Рима, ныне в музее Виктории и Альберта в Лондоне). Здесь представлены похищение Европы и Геракл, играющий на лире, танцующие менады и нереиды, кентавры и эроты и т. п. Фигуры исполнены с большим мастерством, в довольно высоком рельефе, они переданы в движении, в сложных поворотах.
Возможно, шкатулка была изготовлена для одной из дочерей Константина VIII. В качестве образца для рельефов использовались миниатюры.
Для подавляющего большинства этих предметов характерна утрата ясности сюжета, обычно распадающегося на отдельные компоненты, так же как исчезает на многих пластинках представление о пропорциях фигур, повороты которых не всегда оправданы. Характер расположения отдельных деталей наводит на мысль о том, что пластинки, заготовленные впрок, объединялись на ларце иной раз случайно.
Слоновая кость, по-видимому, применялась в этот период и для убранства дверей и мебели, для изготовления парадных гребней и разного рода других предметов. Однако наряду с ней встречаются и своеобразные заменители дорогого материала: так, кость домашних животных, судя по множеству находок в Херсоне и некоторых других городах, служила для изготовления небольших диптихов, из нее делали пластинки для украшения шкатулок, погребальных покровов, дверей и др. Изображения, которые встречаются на таких пластинках, походят на более парадные экземпляры: среди них встречаются и фигуры святых, но значительно чаще — птиц и животных, иногда фантастических. Не подлежит сомнению употребление этих предметов в более широких — скорее всего, городских — слоях общества.
Связаны с образцами из слоновой кости и каменные иконки, чаще всего резавшиеся по сравнительно легко поддающемуся обработке стеатиту. Эти рельефы различных оттенков, зеленоватые и серые, иногда голубоватые, обычно, так же как слоновая кость, покрывались позолотой, следы которой обнаруживаются даже на иконах, найденных при раскопках. Среди стеатитовых изделий XI—XII вв. встречаются памятники высокого художественного качества — например удивительно тонкое изображение св. Димитрия из собрания Оружейной палаты в Москве.
Накладные пластинки шкатулки. Резная кость. XII в. Раскопки в Херсонесе
Искусство обработки камня достигло в Византии большой высоты. О нем свидетельствуют миниатюрные камеи, резанные иногда в высоком рельефе (стилистически схожие с изделиями из слоновой кости) по сапфиру, ляпис-лазури, халцедону, часто по кровавой яшме и др. Обычно и здесь представлены христианские святые, Христос, богоматерь, реже евангельские сцены — Благовещение, Распятие и др. Сохранились немногие точно датированные экземпляры, например камень с изображением Христа и надписью на оборотной стороне на кресте, указывающей имя императора Льва VI, и редкая по размерам камея с погрудным изображением богоматери и надписью Никифора III Вотаниата. Обе хранятся в Музее Виктории и Альберта в Лондоне.
Не случайно в Византии почти не было инталий (камней с врезанными изображениями), обычно служивших печатями. Широчайшее распространение получили в это время моливдовулы (свинцовые подвесные печати), предназначавшиеся для опечатывания товаров и скрепления документов. Во многих случаях эти маленькие предметы имеют и художественную ценность. Изобразительный репертуар здесь тот же, что и в глиптике; изготовление матрицы требовало сходных навыков мастера. Надписи, указывающие имя владельца, его чин и звание, помогают точной датировке. Сопоставление с некоторыми памятниками глиптики способствует их определению.
Рядом с миниатюрными произведениями камнерезного искусства известны и большие точеные сосуды (патены, потиры, вазы; предметы такого рода часто упоминаются в письменных источниках, поскольку они служили дарами), диаметр которых достигал 35—40 см, а высота 25—35 см. Они изготовлялись из агата, сардоникса, серпентина, халцедона и др. Великолепный подбор таких предметов X—XII вв. хранится в сокровищнице Сан-Марко в Венеции, куда они, очевидно, попали после разграбления Константинополя крестоносцами в 1204 г. Изящная небольшая агатовая ваза, украшенная тонкими золотыми нитями и греческими буквами неясного назначения, имеется и в собрании Эрмитажа.
Большинство сосудов имеет оправы, украшенные драгоценными камнями, обнизками из жемчуга и прославленными византийскими перегородчатыми эмалями. На некоторых из них сохранились надписи, свидетельствующие об их принадлежности императору Роману (предположительно Роману II), логофету Сисинию (959—963), проедру Василию (середина X в.) и др.Изредка, рядом со святыми, Христом, богоматерью изображались в медальонах или на четырехугольных пластинках и коронованные владельцы.
Техника перегородчатых эмалей в известной мере связана с так называемой перегородчатой инкрустацией, широко распространенной в эпоху «переселения народов» среди многих варварских племен. Вопрос о моменте ее возникновения спорен, но, по-видимому, некоторые образцы перегородчатой эмали можно датировать концом VII—VIII в. Разнообразное применение ее, засвидетельствованное письменными источниками, особенно характерно для периода после IX в. Как известно, техника перегородчатой эмали сложна, она требует от мастера хорошей выучки и большого опыта. На золотой слегка вогнутой пластинке, соответствовавшей силуэту будущего изображения, обозначались его контуры и напаивались на ребро тончайшие ленточки. В образовавшиеся между ними ячейки налагалась эмаль, которую приготовляли из особого стеклянного состава, окрашенного окисями различных металлов. После этого изделия подвергались обжигу, эмаль, согреваясь, расплавлялась, но перегородки препятствовали смешению цветов. Во время этого процесса цвета видоизменялись и мастер должен был внимательно следить за степенью нагрева, дабы получить нужный тон. Затем поверхность изделия шлифовалась. Византийские эмали отличались большой прочностью и тонкостью исполнения. Золотые перегородки, кажутся тонкими, как бы нарисованными линиями, которыми отмечены складки одежд, волосы, детали орнамента.