Поэты «Искры». Том 1

127. ЛИЗА

Не дорожа своей весною, Вы мне дарите свой расцвет: Дитя мое, ведь надо мною Лежит, как туча, сорок лет. В былые дни от поцелуя Простой швеи я счастлив был… Зачем любить вас не могу я, Как Лизу некогда любил? В карете пара вороная Вас мчит в наряде дорогом, А Лиза, юностью пленяя, Ходила, бедная, пешком. К ее глазам весь свет ревнуя, За ними зорко я следил… Зачем любить вас не могу я, Как Лизу некогда любил? Здесь в позлащенные карнизы Громады высятся зеркал; Дрянное зеркальцо у Лизы Я граций зеркалом считал; Без занавес постель простую Луч солнца утром золотил… Зачем любить вас не могу я, Как Лизу некогда любил? Поэтам лучшие созданья Вы взглядом можете внушать; А Лиза — знаков препинанья, Бедняжка, не могла понять; Но бог любви, ей грудь волнуя, Любить без слов ее учил… Зачем любить вас не могу я, Как Лизу некогда любил? Вы лучше Лизы, вы умнее, В вас даже больше доброты; Она теряется, бледнея В сияньи вашей красоты; Но к ней влекли меня, чаруя, Мой юный жар, избыток сил — И уж любить вас не могу я, Как Лизу некогда любил. <1857>

128. НАВУХОДОНОСОР

1 В давно минувшие века, До рождества еще Христова, Жил царь под шкурою быка; Оно для древних было ново. Но льстили точно так же встарь И так же пел придворный хор: Ура! да здравствует наш царь!            Навуходоносор! 2 «Наш царь бодается, так что ж, И мы топтать народ здоровы,— Решил совет седых вельмож.— Да здравствуют рога царевы! Да и в Египте, государь, Бык божество с давнишних пор — Ура! да здравствует наш царь!            Навуходоносор!» 3 Державный бык коренья жрет, Ему вода речная — пойло. Как трезво царь себя ведет! Поэт воспел царево стойло. И над поэмой государь, Мыча, уставил мутный взор — Ура! да здравствует наш царь!            Навуходоносор! 4 В тогдашней «Северной пчеле» Печатали неоднократно, Что у монарха на челе След царской думы необъятной, Что из сердец ему алтарь Воздвиг народный приговор — Ура! да здравствует наш царь!            Навуходоносор! 5 Бык только ноздри раздувал, Упитан сеном и хвалами, Но под ярмо жрецов попал И, управляемый жрецами, Мычал рогатый государь За приговором приговор — Ура! да здравствует наш царь!            Навуходоносор! 6 Тогда не вытерпел народ, Царя избрал себе другого. Как православный наш причет, Жрецы — любители мясного. Как злы-то люди были встарь! Придворным-то какой позор! Был съеден незабвенный царь            Навуходоносор! 7 Льстецы царей! Вот вам сюжет Для оды самой возвышенной,— Да и ценсурный комитет Ее одобрит непременно; А впрочем, слово «государь» Не вдохновляет вас с тех пор, Как в бозе сгнил последний царь            Навуходоносор! Между 1855 и 1858

129. МАРКИЗ ДЕ КАРАБА

Из чужбины дальной В замок феодальный Едет — трюх-трюх-трюх — На кобылке сивой Наш маркиз спесивый, Наш отец и друг. Машет саблей длинной, Но в крови невинной… Вот какой храбрец! Ой, бедовый, право! Честь тебе и слава — Ах ты, наш отец! Слушать, поселяне! К вам — невеждам, дряни Сам держу я речь! Я — опора трона; Царству оборона — Мой дворянский меч. Гнев мой возгорится — И король смирится! Вот какой храбрец! Ой, бедовый, право! Честь тебе и слава — Ах ты, наш отец! Говорят, бездельник Слух пустил, что мельник Жизнь мне подарил. Я зажму вам глотки! Сам Пипин Короткий Нашим предком был. Отыщу в законе — Сяду сам на троне… Вот какой храбрец! Ой, бедовый, право! Честь тебе и слава — Ах ты, наш отец! Я, как за стеною, За своей женою При дворе силен. Сын достигнет быстро Звания министра; Младший… тот хмелен… Трусоват… глупенек… Но жена даст денег. Вот какой храбрец! Ой, бедовый, право! Честь тебе и слава — Ах ты, наш отец! Не люблю стесненья! Подати с именья — Знать их не хочу! Облечен дворянством, Государству чванством Я свой долг плачу. Местное начальство Усмирит нахальство… Вот какой храбрец! Ой, бедовый, право! Честь тебе и слава — Ах ты, наш отец! А! Другое дело: Чернь — топчите смело, Но делиться — чур! Нам одним охота И цветки почета Деревенских дур. Свято и едино Право господина. Вот какой храбрец! Ой, бедовый, право! Честь тебе и слава — Ах ты, наш отец! Кресло в божьем храме Перед алтарями Выставляйте мне. Мне — почет и слава, Чтоб дворянства право, Свято и вполне, В этом блеске громком Перешло к потомкам. Вот какой храбрец! Ой, бедовый, право! Честь тебе и слава — Ах ты, наш отец! <1858>