Страница 49 из 98
93. СТИХИЙНАЯ СИЛА
Где приют для мира уготован? Где найдет свободу человек? Старый век грозой ознаменован — И в крови родился новый век. Шиллер. «Начало нового века» Только одно поколенье людей Выступит с новым запасом идей — И с барабанным, торжественным боем В вечность наш век отойдет под конвоем Умственных бурь и военных тревог, Время подпишет в кровавый итог, Что в девятнадцатом веке царила Грубая сила, стихийная сила. Тщетен был опыт минувших веков, Слава героев, умы мудрецов; Тщетно веками скоплялись богатства Равенства, знанья, свободы и братства. Нужны усилия страшные вновь, Жертвы, мученья, темницы и кровь, Чтоб хоть крупицы от них уступила Грубая сила, стихийная сила. Все силы духа во все времена В лапах железных держала она. Чтоб услужить ей, из всех мифологий, Переодевшись, слетаются боги. Непобедимым считался прогресс, Но в наши дни беспримерных чудес Времени дух, изловчась, покорила Грубая сила, стихийная сила. Вместе с богами и верой людей Времени дух в услуженьи у ней. Зиждущий дух плодотворных сомнений, Зло отрицающий творческий гений Духом сомненья в великих делах, Гением смерти стал ныне в умах,— Так чудотворно умы извратила Грубая сила, стихийная сила. Знанья для жизни святой идеал В формулах мертвых бесследно пропал, Новым циклопам дав знанье природы Для истребленья людей и свободы. В кузницах смерти движенье и стук И — благо занято множество рук — Светоч сознанья совсем загасила Грубая сила, стихийная сила! Только сознания светоч угас — Двинулось многое множество масс Несокрушимым ни зноем, ни стужей Грамотным мясом безграмотных ружей, Неувядаемым цветом страны, Где для кромешного ада войны Женщин любить и рожать обучила Грубая сила, стихийная сила! Массы другие в раздумьи стоят, Видя солдатского зверства разврат, Гимны поют о кровавой расплате Граждан, погрязших в греховном разврате; Даже приветствуют век золотой Равенства всех — перед смертью одной, В тучах, которыми солнце затмила Грубая сила, стихийная сила. «Новый в крови нарождается век; Где же свободу найдет человек?» — Спрашивал Шиллер, взывая к свободе. И девятнадцатый век на исходе — Швабскому гению отзыва нет. Самую жажду свободы в ответ Порцией крови, смеясь, утолила Грубая сила, стихийная сила! 187094. ВО ВСЕХ ТЫ, ДУШЕНЬКА, НАРЯДАХ ХОРОША!
Когда любил я в первый раз, Не зная брачной обстановки, Для ради взгляда милых глаз Я разорялся на обновки. И, от волненья чуть дыша, Любуясь милой и нарядом, Я страстно говорил, прельщенный нежным взглядом: Во всех ты, душенька, нарядах хороша! Когда ж узнал и рай и ад Посредством брачного обряда, Я нахожу, что дамский взгляд Дешевле дамского наряда. Не тратя лишнего гроша, Стал хладнокровно напевать я: Тебе к лицу, мой друг, и простенькие платья — Во всех ты, душенька, нарядах хороша! Времен минувших стрекулист Еще владычествует в мире, Хоть вымыт, выбрит, с виду чист, В благопристойном вицмундире,— Но всё чернильная душа Хранит подьячества привычки — Так черт ли — выпушки, погончики, петлички… Во всех ты, душенька, нарядах хороша! Другой, хожалый древних лет, Стал журналистом не на шутку И перенес в столбцы газет Свою упраздненную будку. На черемиса, латыша, На всю мордву валит доносом — Хоть и зовет его общественным вопросом,— Во всех ты, душенька, нарядах хороша! Времен минувших ростовщик, Чуждаясь темного позора, Усвоил современный шик И назвал свой вертеп конторой; Но та же алчность барыша Томит и гласного вампира — Так черт ли в том, что ты надел костюм банкира… Во всех ты, душенька, нарядах хороша! Расставшись с шулерством прямым, В виду общественного мненья, Стал шулер зайцем биржевым, Потом директором правленья. Ты сделал ловко антраша, И мастерски играешь роль ты; Но всё равно: из карт или из акций вольты,— Во всех ты, душенька, нарядах хороша! Хоть в наше время не секут Дворовых Филек, Ванек, Васек; Но ведь с того же древа прут В новейших школах держит классик. Греко-латинская лапша — Родня с березовою кашей, Так скажем, встретившись с кормилицею нашей: Во всех ты, душенька, нарядах хороша! Закон преследует разбой Со взломом ящиков и ларцев, Но вежливо зовет «войной» Убийство жен, детей и старцев; Хоть человечество кроша, Аттила всё равно «бич божий», Какою ни прикрыт национальной кожей,— Во всех ты, душенька, нарядах хороша! Пустил бы я во весь карьер Куплет свободно за куплетом; Но в скачках с рифмами барьер Поставлен всадникам-поэтам, Хоть каждый может, не спеша, Предупредительные вожжи Сравнить с карательным арапником… попозже… Во всех ты, душенька, нарядах хороша! Что ты посеял — то пожнешь, Сказали мудрецы в деревне; В веках посеянная ложь Костюм донашивает древний. Когда ж, честных людей смеша, Форсит в одежде современной — Мы с дружным хохотом в глаза споем презренной Во всех ты, душенька, нарядах хороша! Но скажем твердо, не шутя, Хоть светлым днем, хоть темной ночью, Когда — заблудшее дитя — Сойдет к нам истина воочью, Хотя б краснея, чуть дыша, Хотя б классически раздета, Хоть в гаерском плаще веселого куплета: Во всех ты, душенька, нарядах хороша! <1871>