Поэты «Искры». Том 1

Вторая повесть Курочкина — «Жильцы маленького домика», напечатанная в «Сыне отечества» под псевдонимом «В. Арлекинов» (1851, № 1), представляет собою гораздо более интересное и зрелое произведение. Она написана в духе «натуральной школы» и свидетельствует о наблюдательности и гуманистических тенденциях ее автора, его сочувственном отношении к судьбе маленьких, забитых людей. Вместе с братом Курочкин перевел много песен и баллад из сборника К. Мармье «Chants populaires du Nord» («Песни северных народов»), а также ряд комедий А. Мюссе, пользовавшихся в те годы в России популярностью; одну из них — «Каприз» — они напечатали в 1850 г. в том же «Сыне отечества».

Через год по материальным соображениям Курочкин оставил этот журнал и стал сотрудничать в «Пантеоне», где переводил рассказы для «Смеси». Временами, испытывая острую нужду, он принужден был писать и по заказу «книжников, торговавших на ларях под Пассажем»[69]. Курочкин писал также для театра. Некоторые его водевили («Сюрприз» — 1854; написанный вместе с Н. Круглополевым «Между нами, господа!» — 1853) шли на сцене. Водевиль «Вертящиеся столы», в котором была высмеяна начинавшая распространяться в русском обществе страсть к спиритизму, на сцену не попал.

Курочкин долго не мог найти свое настоящее призвание. Так, в начале 1850-х годов он писал большой роман «Увлечение», который ему нигде не удалось пристроить. Как и большая часть первых опытов Курочкина, рукопись романа до нас не дошла.

В эти же годы Курочкин много работал над переводом «Мизантропа» Мольера, возлагая на него большие надежды. Поэт думал напечатать его в «Библиотеке для чтения», но А. В. Старчевский предложил за перевод мизерный гонорар. Тогда Курочкин послал первый акт комедии в «Современник» на имя И. И. Панаева, присоединив несколько оригинальных стихотворений.

Летом 1854 г. три стихотворения Курочкина появились в «Литературном ералаше» «Современника» с несколькими сопроводительными словами о приславшем стихи молодом, подающем надежды поэте «г-не К-не». «Едва ли что-нибудь нужно говорить в похвалу приведенным стихотворениям… — писал „Современник“. — Г-ну К-ну двадцать два года. Мы советовали и советуем ему продолжать свои опыты, не спешить писать и печатать и стараться развить свой литературный вкус, несовершенство которого много повредило некоторым его стихотворениям, здесь не помещенным»[70]. Такой способ опубликования его стихотворений огорчил Курочкина.

В 1855 г. по совету друзей Курочкин снова вернулся к переводам из Беранже. Он исправил один из давних переводов — «Старый капрал» — и отдал его в «Отечественные записки», но редакции журнала перевод не понравился. Другой, тоже старый, перевод («Весна и осень») Курочкин отдал в «Библиотеку для чтения», где он вскоре и появился. С этих пор в писательской судьбе Курочкина наступил явный перелом. Он постепенно приобретал все более широкие литературные связи и стал систематически печататься сначала в «Библиотеке для чтения», затем в реформированном «Сыне отечества» А. В. Старчевского, «Отечественных записках», «Русском вестнике» и целом ряде других периодических изданий, выступая и как оригинальный поэт и — преимущественно — как переводчик. Больше всего в эти годы Курочкин был связан с «Библиотекой для чтения» и «Сыном отечества», где печатал не только стихотворения, но и обзоры журналов, хронику иностранной литературы и жизни и пр. В 1857–1858 гг. Курочкин помещал время от времени фельетонные обозрения «Петербургская летопись» в газете «С.-Петербургские ведомости». Один его перевод (из Мюссе) появился в «Современнике».

В середине 1850-х годов Курочкин выступает уже как вполне сложившийся и своеобразный поэт. «Несколько переводов из Беранже, — читаем в воспоминаниях П. И. Пашино, — разом обратили на него внимание всего общества: они были до того рельефны и звучали таким естественным юмором, что сейчас же клались на ноты и распродавались в бесчисленном количестве экземпляров. Конечно, выгоды от продажи оставались в карманах спекуляторов и приносили самую ничтожную пользу переводчику»[71]. В 1858 г. Курочкин издал свои переводы из Беранже отдельной книгой, и с этих пор его имя приобрело широкую известность. Курочкин переводил любимого поэта в течение всей своей жизни и, неоднократно переиздавая книгу, каждый раз дополнял ее все новыми вещами.

Уже раннее творчество Курочкина характеризуется отчетливо выраженными антикрепостническими настроениями и демократическими симпатиями. Достаточно указать, например, на резко антикрепостническое стихотворение «Рассказ няни», стихотворение «Ни в мать, ни в отца», где с большой симпатией говорится о демократических стремлениях «молодого поколения», восстающего против традиций «отцов», стихотворения «Счастливец» и «Общий знакомый», в которых высмеиваются пошлость, пустота, эгоизм господствующих классов. К середине 1850-х годов относится стихотворение Курочкина «Двуглавый орел», направленное против самодержавия как основного источника всех зол русской жизни. Оно не могло быть, естественно, напечатано в России и появилось в 1857 г. в «Голосах из России» Герцена. О тех же настроениях и симпатиях Курочкина свидетельствуют и его переводы из Беранже.

О популярности Курочкина в эти годы говорят хотя бы такие факты. Через несколько месяцев после появления в печати стихотворения «Общий знакомый» в стихотворении В. Г. Бенедиктова «Посещение»[72] «сын Курочкина милый — Вечно милый Петр Ильич» упоминается как персонаж, хорошо известный читателям; вскоре после опубликования стихотворения «Счастливец» рефрен его цитирует Н. Г. Помяловский в первом своем напечатанном произведении — рассказе «Вукол»[73]; несколько стихотворений Курочкина с весьма похвальными отзывами о них переписывает в дневник Т. Г. Шевченко; уже в 1858 г. стихи и переводы Курочкина вошли в «Сборник лучших произведений русской поэзии», изданный Н. Ф. Щербиной.

С конца 1850-х годов жизнь и поэтическая деятельность Курочкина неразрывно связаны с журналом «Искра», в котором его талант поэта-сатирика проявился с наибольшей силой и глубиной.

Человек молодой, веселый, общительный и к тому же прирожденный редактор, Курочкин стал душою «Искры». Многие с благодарностью вспоминали о его помощи, добрых советах, тактичных, товарищеских отношениях с сотрудниками. «В В. С. Курочкине я встретил добродушного и милого редактора, — писал H. М. Ядринцев, — никакого генеральства в нем не было. Я часто проводил у него редакционные утра и слушал весьма дельные разговоры и пользовался советами и замечаниями… Это был знаток литературы, замечательно образованный человек и деятель с неуклонно честными убеждениями. Я помню „Искру“ и в хорошие и в дурные времена. Несмотря на то что дела „Искры“ под конец шли плохо, В. С. Курочкин делился с сотрудниками последним»[74]. Курочкин жил исключительно литературно-общественными интересами. Журнал был для него не коммерческим предприятием, а любимым детищем, которому он отдавал всю свою энергию и незаурядное дарование. «У покойного был и крупный талант и крупные силы, — писал другой современник, — и если он не создал крупного литературного произведения, зато он создал крупное литературное направление. Ради своей цели он отказался от более заманчивой славы. Он не разменялся на мелочи, как говорили о нем другие, — он, напротив, понял, что только беглыми и меткими заметками, смелыми и честными обличениями, остроумными набросками можно сделать то дело, которое он сделал. Это не автор мелких статей „Искры“, это — автор ее направления»[75]. Пусть не со всем в приведенных выше словах можно согласиться, но последнее утверждение очень точно передает роль Курочкина в «Искре». Курочкин обладал блестящими организаторскими способностями. По словам Н. К. Михайловского, он «топил свой талант» в журнальной работе; «здесь давал мысль, предоставляя выработку формы другим, там брал на себя только форму, и я думаю, что весьма трудно было бы определить, что именно принадлежало в „Искре“ Курочкину и что другим. Он и создавал, и вербовал солдат, и сам исполнял невидную солдатскую работу… Он вполне отвечал своему собственному идеалу газетного человека… Газетным человеком он называл такого, который может схватить на лету какой-нибудь даже мелкий факт текущей жизни и придать ему общее, типическое освещение»[76].

69

Пашино П. Мои старые знакомые//«С.-Петерб. ведомости». 1882, 17 янв.

70

«Современник». 1854, № 6, «Лит. ералаш», тетр. 4. С. 59. «Мизантроп» не был помещен в «Современнике». Лишь в 1866 г. в первом томе «Собрания стихотворений» Курочкина был напечатан третий акт, а весь перевод — в «Невском сборнике» 1867 г.

71

«Мои старые знакомые»//«С.-Петерб. ведомости». 1881, 6 дек.

72

«Сын отечества». 1857, № 36. С. 870.

73

«Журнал для воспитания». 1859, № 1. С. 15.

74

Н. Я. Студенческие и литературные воспоминания сибиряка//«Восточное обозрение». 1884, 23 авг. С. 10.

75

Barbe-bleu <Немирович-Данченко В. И.> Фельетон//«Всемирная иллюстрация». 1875, № 347. С. 162.

76

«Записки профана»//Михайловский Н. К. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 596–597.