Страница 33 из 95
К сожалению, все эти средства имеют один лишь недостаток – они увеличивают только кошелек купца, и только кошелек купца получает благодаря таким средствам упругую форму, а не грудь женщин, пользующихся ими. Все эти средства рассчитаны на легковерие. Врачи придают некоторое значение, да и то условное, только разве массажу, считая всякое тайное лечение, всякое лечение, стремящееся придать телу полноту, бесцельным и отчасти даже вредным.
Искусство доказывает особенно наглядно, до какой степени и теперь еще большинство мужчин выше всего ценят в женщине красоту и в особенности полноту бюста. Во все эпохи столь богатой истории искусства XIX в. вы найдете бесчисленное множество художников и произведений, усматривающих если не главную, то во всяком случае одну из важнейших задач в изображении или подчеркивании красоты женской груди.
Такие требования предъявляет к женской груди мужчина, ибо преимущественно его вкусы выражаются в искусстве.
Необходимо рассмотреть еще вопрос, в каком отношении находится к этим идеалам – не только в частностях, но и в совокупности – действительность. Другими словами: существует ли еще в жизни тот идеально прекрасный, физически совершенный человек, которого так великолепно изображало древнегреческое искусство. Вопрос этот часто ставится, и так же часто на него отвечают решительным "нет". В доказательство ссылаются обыкновенно на современных художников, в произведениях которых мы тщетно будем искать совершенные тела, подобные изображенным античным искусством.
И, однако, с другой стороны, как раз художники утверждают, что все грехи цивилизации не смогли разрушить и уничтожить человеческой красоты. Каждый день она родится сызнова. По их мнению, среди нас есть бесчисленное множество Аполлонов и Венер. Красноречивее всего выражал это мнение Роден, как устно, так и печатно. Интересно освещает его взгляды на этот вопрос следующий его разговор о женской красоте с художественным критиком Полем Гзеллем, разговор, воспроизведенный последним в газете "Matin":
"Несколько дней тому назад навестил я великого художника. Мы рассматривали с ним некоторые его этюды, передававшие преимущественно разнообразный ритм женского тела. "Вам не трудно находить красивые модели?" – спросил я. "Нисколько". – "Красота у нас, стало быть, не редкость?" – "Совсем нет". – "А долго ли она сохраняется?" – "Она быстро принимает другую форму: я не хочу сказать, что женщина подобна пейзажу, вид которого зависит от солнца. Но такое сравнение было бы почти правильным. Истинная молодость, время девичьей зрелости, время, когда тело находится в соку и цвету, одновременно и боясь любви и призывая ее, длится не более шести месяцев. Девушка становится женой. Это уже другой род красоты, очаровательной, хотя и менее чистой". – "Но ведь античная красота далеко превосходила красоту нашего времени, и ужели наши женщины могут поспорить с женщинами, служившими когда-то моделью Фидию?" – "Я на этот счет другого мнения". – "Но безупречная красота греческих Венер..." – "Античные художники имели глаза и видели эту красоту, наши же – слепы. В этом вся разница. Греческие женщины были красивы, но в этом виноват был также и глаз художника, изображавшего их. В настоящее время есть немало женщин, которые не менее красивы".
Роден безусловно прав. Венера и Аполлон не вымерли. Они существуют еще во множестве экземпляров. В особенности правильно его замечание, что красота греческих женщин зависела в значительной степени от глаза ваятеля, изображавшего их. Эти женщины были созданы как тогдашний идеал красоты, тогда как ныне многие художники сознательно стремятся к безусловной правде. Нас интересует, однако, не та мысль, которую Роден доказывает или, лучше, подкрепляет своим авторитетом. Роден говорит в сущности только о том, что специфические расовые качества не поддаются уничтожению, если только, разумеется, не происходит смешения рас.
Нас интересует здесь иной вопрос, а именно: в какой мере современная цивилизация способствует или же мешает этой естественной способности выживания красоты? А ответ на этот вопрос малоутешителен, даже больше – в высшей степени подавляющ. Цивилизация не только не помогает успешно развиваться вверх тому, что из рук природы выходит все снова и снова в сияющей красе, а преследует его тысячами опасностей, от которых рано или поздно – обыкновенно же рано – погибает все, что поначалу отличалось красотой.
Достаточно вспомнить влияние моды: в короткое время она уродует большинство тел, в особенности, конечно, тело женщины, но и тело мужчины. Нет ни одной модницы, тело которой было бы красиво. Это неопровержимо доказывают многочисленные мнения врачей об опустошениях, производимых модой. Вспомните также последствия неправильного питания, в частности злоупотребление алкоголем, и особенно связанные с нашей цивилизацией нервные болезни, – и картина станет все более мрачной. Если уже в данном случае речь идет о десятках, даже сотнях тысяч, то все это, однако, ничто в сравнении с истинной трагедией современной, построенной на базисе индустрии капиталистической культуры.
Только слепой может не видеть убийственного уничтожения сохранившейся еще в народе физической красоты, производимого опустошительным действием чрезмерной и однообразной работы по обслуживанию капиталистически эксплуатируемой машины. А здесь речь идет уже не о десятках или сотнях тысяч, а о миллионах, о большой массе народа. Итальянский социолог Акилле Лориа посвятил недавно этой ужасной трагедии целую монографию. В Италии можно особенно хорошо наблюдать последствия индустрии, так как здесь только теперь начинается власть машины и под нее часто подпадает население, не тронутое еще цивилизацией. Лориа говорит:
"Между тем как прежний ремесленник отличался мужественной красотой, современный рабочий обыкновенно безобразный, захудалый и во всяком случае некрасиво сложенный человек. В этой дегенерации виновата наша растущая с лихорадочной быстротой индустрия, возлагающая на современного человека – все равно, на ребенка или взрослого, – безрадостную, однообразную и бездушную работу. Промышленный рабочий отличается поэтому и неправильными чертами лица, которых мы не найдем у крестьянина, работа которого разнообразнее и потому менее изнуряет. Один влюбленный в красоту путешественник, объездивший весь мир и всюду искавший настоящих красивых женщин, рассказывал мне, что нашел безупречных красавиц только в Сканно, маленьком, отдаленном от железной дороги и от мирового сообщения первобытном, так сказать, девственном местечке в Абруццах: здесь его восхищенным глазам то и дело представали прекрасные греческие профили с темными, черными глазами. Пройдет еще несколько лет, и красавицы из Сканно превратятся в тривиальные, будничные лица.
В уединенное от мира местечко в Абруццах ворвется все разъедающая и все нивелирующая промышленность, и исчезнут классические, греческие профили. Это не выдумка фантазии, а истина, подтверждаемая фактами. Когда-то женщины Буранто были чудесами красоты, но эта красота скоро исчезла, когда с введением кружевной индустрии им пришлось тяжело работать. Или вот другой пример: в одном городе в Пьемонте и в другом между Миланом и Турином молодые женщины отличались пышной красотой, прежде чем там стали, как из земли, вырастать промышленные предприятия, и именно оттуда обыкновенно выписывали себе жители обеих столиц кормилиц. А после возникновения фабрик женщины стали здесь такими изможденными и бессильными, что при виде их невольно проникаешься состраданием".
В Германии, как и вообще во всех странах с развитой промышленностью, эта трагедия завершилась уже несколько десятилетий назад, а то и раньше.
Правда, эти печальные последствия международного индустриализма ложатся на плечи только трудящихся масс. Кто настолько слеп, что считает одни лишь верхние и имущие классы представителями человечества, тот может со спокойной совестью говорить о несомненном расцвете в наши дни культуры тела. Стремление к индивидуальному здоровью, к способности более продолжительно наслаждаться привело в широких кругах имущих классов к разнообразным видам спорта, благоприятное влияние которого на красоту тела этих индивидуумов и слоев теперь едва ли приходится отрицать. В этих кругах возник даже совершенно новый тип: соединение здоровья, силы и элегантности, равного которому до сих пор не существовало. Наиболее ярко этот тип обнаружился в Америке. Его женскими представителями являются так называемые Gibson-Girls (девицы Гибсона. – Ред.).