Ковчег Спасения

Более того, это разочарование пережило бы все Гнездо. В конце концов, Галиана была их номинальной главой. Эта женщина создала Конджойнеров как таковых — четыре века назад, в одиннадцати световых годах отсюда, среди лабиринта подземных лабораторий Марса. Она отсутствовала почти два столетия — достаточно, чтобы стать живой легендой; правда, сама Галиана упорно сопротивлялась этому, пока находилась среди них. И вот она вернулась… если догадка Скейд верна, и она действительно на борту. И не имеет значения, что Галиана, возможно, мертва, как и многие другие. Достаточно того, что домой вернулись ее останки.

Но Скейд нашла нечто большее, чем останки.

Место упокоения Галианы — если можно так выразиться — находилось довольно далеко от центральной части корабля. Она надежно укрылась от всех и вся за прочной баррикадой из листовой брони. Тщательное обследование показало, что все каналы передачи данных между ней и кораблем были целенаправленно отрезаны, причем изнутри. Несомненно, Галиана пыталась полностью изолировать свое сознание от всех Объединившихся, кто еще оставался на борту.

Самопожертвование или самосохранение?

Галиана находилась в состоянии «холодного сна». Ее тело было охлаждено до температуры, при которой замирают все жизненные процессы. Но черные машины все равно добрались до нее. Они прогрызли броню криогенного саркофага и втиснулись в тесное пространство между телом Галианы и стенками саркофага. Понятно, что от самой камеры мало что осталось, и теперь Галиана покоилась в непроницаемо-черной оболочке, напоминающей затвердевшие погребальные пелены египетских мумий. В том, что это Галиана, можно было не сомневаться: сканеры проникли сквозь кокон и взяли образцы костных тканей. Структура ДНК опознавалась с легкостью. Также почти не приходилось сомневаться, что за время перелета тело не было повреждено и подверглось разложению. Сенсоры даже уловили едва заметные сигналы из «паутины» имплантантов — слишком слабые, чтобы установить связь между сознаниями. Но становилось ясно: тот, кто находился внутри саркофага, жив и способен мыслить, а значит, до него можно дотянуться.

Для начала следовало заняться коконом. Химический анализ ничего не дал. Кубики были сделаны непонятно из чего — у этого вещества не было даже подобия атомной решетки. Их грани сохраняли форму за счет силового поля и напоминали глухие стенки — правда, прозрачные для некоторых форм излучения — и были очень холодными. Подобный принцип не использовался ни одним из известных видов машин. Кубики легко отделялись от основной массы, но тут же быстро уменьшались, тая до микроскопических размеров. Помощники Скейд пытались просканировать их, надеясь понять хоть что-то из того, что происходит внутри, но всякий раз действовали недостаточно быстро: от кубика оставались лишь несколько микрограмм чуть теплого пепла. Похоже, внутри находился какой-то механизм саморазрушения, который запускался в определенной ситуации.

Отодвинув основную часть бронированных щитов, команда Скейд немедленно перенесла Галиану в специально оборудованную камеру, которая гнездилась на одной из стен огромного космического дока. Они по-прежнему работали в экстремальных температурных условиях, чтобы не причинить телу еще больший вред, чем уже был причинен. Очень бережно и аккуратно они начали удалять последние слои чужих механизмов.

Наконец, когда не осталось почти ничего, препятствующего осмотру, стало более или менее ясно, что произошло с Галианой. Черные машины сумели забраться ей в голову, но по сравнению с остальными членами команды последствия были минимальны. Некоторые из имплантантов Галианы разрушились, уступая место «щупальцам», но сомневаться не приходилось: ни одна из базовых структур мозга не пострадала. Скейд не могла отделаться от впечатления, что «кубы» тренировались на корабельной команде, прежде чем взяться за Галиану — когда окончательно выяснили, как проникать в мозг без последствий для человека.

Она ощутила прилив оптимизма.

Черная структура казалась монолитной и неподвижной. При правильном подходе это будет вполне возможно — даже несложно: удалить эти кубики, один за другим.

«Мы можем сделать это. Мы вернем ее такой, вернем прежней».

(Будь осторожна, Скейд. Ты еще не дома, так что не расслабляйся.)

Ночной Совет не зря настаивал на осторожности. Команда Скейд приступила к удалению последнего слоя «кубиков». Сначала — ступни. Кожа оказалась почти нетронутой, что радовало. Работа продолжалась, и вскоре тело было очищено до самой шеи. Казалось, еще немного, и температуру тела можно будет поднять до естественной — даже если процедура окажется более сложной, чем обычное «отогревание». Но, когда техники начали очищать лицо Галианы, стало ясно: до завершения работы еще очень далеко.

Кубики неожиданно зашевелились, заскользили, перекатываясь друг через друга. В этих волнообразных конвульсиях было что-то тошнотворное. Остатки кокона просачивались в Галиану, словно ожившая нефтяная пленка. Черная масса всасывала сама себя через ее рот, нос, уши и глазницы, огибая глазные яблоки.

Галиана оказалась в точности такой, как ожидала Скейд: ослепительно прекрасная королева, вернувшаяся домой. Даже ее длинные смоляные волосы сохранились — хрупкие, смерзшиеся, но совсем такие, как в тот день, когда она покидала Материнское Гнездо. Но сейчас в голове у этой женщины сидела черная масса микромашин, пополняя объем естественных и искусственных образований. Сканер регистрировал небольшие смещения биологических тканей. Куда хуже пришлось сети имплантантов: часть ее просто разрушилась, уступив место инородным включениям. Черный паразит напоминал по форме краба, который вцепился своими многочисленными клешнями в разные зоны мозга.

Медленно, в течение многих дней, команда Скейд «отогревала» Галиану. Теперь температура тела была лишь ненамного ниже естественной. Все это время за паразитом велось наблюдение. Уцелевшие имплантанты «оттаивали» и заново подключались к оживающим мозговым тканям, но черная масса выглядела по-прежнему.

Так что же получается, несмело подумала Скейд — они все еще могут победить?

Как оказалось, это было не слишком далеко от истины.

Она услышала голос. Человеческий голос… женский, странным образом лишенный тембра — наверно, так должен звучать голос божества. Обычно голос рождался прямо у нее в голове. Но это был голос, который сформировался в человеческой гортани, миновал несколько метров пространства, заполненного воздухом, и наконец был принят и расшифрован человеческими органами слуха — вместе со всеми едва уловимыми искажениями, которыми обзавелся по дороге. Это был звук, которого она очень давно не слышала.

— Здравствуй, Галиана, — произнес голос.

«Где я?»

Ответа не последовало. Несколько мгновений спустя голос мягко добавил:

— Скоро ты тоже будешь разговаривать, если сможешь. Все, что нужно — испытать желание сформировать звук. Все остальное сделает трал: поймает сигнал и пошлет нервные импульсы в твою гортань. Боюсь, мысленного ответа будет недостаточно: между моим и твоим сознанием нет прямой связи.

Кажется, слова появились спустя целую вечность. После веков, которые она пользовалась нейронной сетью, разговорный язык звучал непривычно медленно и ровно, хотя грамматика и синтаксис были ей знакомы.

Она сделала попытку заговорить и услышала собственный голос, усиленный и звенящий:

— Почему?

— Мы еще об этом поговорим.

— Где я? Кто вы?

— Меня зовут Скейд. Ты цела и невредима. Ты вернулась домой, в Материнское Гнездо. Мы нашли твой корабль и «отогрели» тебя.

До сих пор Галиана различала лишь неясные тени вокруг себя, но теперь помещение как будто осветилось. Она лежала на спине почти горизонтально, под небольшим углом, в ящике, очень похожем на саркофаг для «холодного сна», только открытом — так что, несомненно, дышала воздухом. Боковое зрение уже восстановилось, но она не могла шевельнуть ни одним мускулом, даже посмотреть вбок. Потом в фокусе зрения появилась неясная фигура и склонилась над ней.