Страница 81 из 228
Вели они себя так, будто давно уже были здесь хозяевами. Когда его ввели в комнату, Силвест понял, что именно здесь разговаривал с Джиллиан Слукой сразу после его доставки сюда из Города. Как давно это было, он не знал. Впрочем, комнату тоже не узнал, хотя в былые времена, когда жил в Мантеле, возможно, бывал в ней часто. Сейчас он не видел в ней никаких предметов, которые подсказали бы ему что-либо. Убранство комнаты, меблировка, какими бы они ни были раньше, сейчас, должно быть, были полностью заменены. Слука стояла к нему спиной, рядом со столиком, руки в перчатках скромно лежали на бедрах. Волосы собраны в заплетенный «хвост», свисающий до лопаток. Одета в длинную — до колен — рифленую куртку с кожаными наплечниками. Ее цвет представился зрению Силвеста как грязно-оливковый. В углах комнаты вертелось несколько глобусов, стоящих на тонких, изогнутых как лебединые шеи, подставках. Что-то похожее на дневной свет лилось с потолка, но глаза Силвеста не отследили никакого источника тепла.
— Когда мы говорили с вами сразу после вашей поимки — сказала хрипло Слука, — мне показалось, что вы меня не узнали.
— Я всегда считал, что вы погибли.
— Парни Жирардо всегда хотели, чтобы вы так считали. История о гибели нашего краулера под оползнем — чистая ложь. На нас напали… Они, разумеется, думали, что вы на борту.
— Но почему они не убили меня позже, когда нашли на раскопках?
— Они пришли к выводу, что живой вы им более полезны, чем труп. Жирардо же не идиот — он всегда использовал вас с прибылью.
— Если бы вы остались на раскопках, ничего бы не случилось. Но как вам вообще удалось уцелеть?
— Кое-кто вылез из краулера еще до нападения палачей Жирардо. Мы захватили разное оборудование и перетащили его в Каньоны Птичьей Лапы. Там же поставили и надувные палатки. Это все, что я видела в течение целого года. При нападении меня тяжело ранило.
Силвест провел пальцем по крапчатой поверхности одного из глобусов, стоявших на пьедестале. Теперь он знал, что они изображают: топография планеты на разных этапах выполнения программ преобразования поверхности Ресургема.
— А почему вы не присоединились к Жирардо в Кювье? — спросил он.
— Он считал, что от меня слишком много хлопот, и не рвался принять меня в свои объятия. Жирардо был готов сохранить нам жизнь, но только потому, что убийство такого количества людей могло бы привлечь внимание. — Она помолчала. — К счастью, мы захватили с собой кое-какие игрушки Ремильо. Самыми полезными среди них оказались энзимы мусорщиков. А пыль нам не слишком вредила.
Силвест снова обратился к глобусам. Со своим поврежденным зрением он мог лишь догадываться о расцветках, принятых для изображения, но полагал, что на глобусах показано последовательное поступательное движение к зелено-голубой гамме. Высокие плато должны были превратиться в материки, омываемые океанами. Степям предстояло смениться лесами. Потом он перевел глаза на последние глобусы, изображавшие возможную версию картины Ресургема через несколько столетий. На ночной стороне планеты сверкали цепочки городов, на дневной — была видна россыпь игрушечных природных заповедников. Паутинки звездных мостов тянулись от экватора к орбитам. Что станется с этой хрупкой экологией подумал он, если солнце Ресургема вновь вспыхнет, как это случилось 990 тысяч лет назад, когда амарантянская цивилизация уже почти подходила к нашему современному уровню развития?
Не слишком радужная перспектива.
— Кроме биотехники, — спросил он, — что еще дал вам Ремильо? Поверьте, я спрашиваю из чистого любопытства.
Кажется, она в хорошем настроении.
— Вы не спросили меня о Кювье. Это меня удивляет. — И добавила: — И о своей жене — тоже.
— Фолкэндер сказал мне, что Паскаль в безопасности.
— Так оно и есть. Возможно, я разрешу вам встретиться с ней. А теперь попрошу вашего внимания. Нам не удалось захватить столицу. Остальной Ресургем наш, но люди Жирардо продолжают удерживать Кювье.
— Город цел?
— Нет, — ответила она. — Мы… — Она бросила взгляд через его плечо на Фолкэндера. — Позовите Делоне, будьте добры. И пусть принесет образчик даров Ремильо.
Фолкэндер вышел, оставив их вдвоем.
— Я так понимаю, — сказала Слука, — что между вами и Нильсом было заключено соглашение. Хотя слухи, доходившие до меня, были весьма разноречивы, но им все же можно верить. Не угодно ли вам просветить меня?
— Все это было неофициально, — ответил Силвест. — Что бы вы там ни слышали.
— Я поняла так, что он ввел в игру свою дочь, чтобы обрисовать вас в нелицеприятном свете?
— В этом был определенный смысл, — устало ответил Силвест. — Есть определенная пикантность в том, чтобы получить мою биографию, написанную членом семьи моего же тюремщика. А Паскаль молода, но не настолько, чтобы не интересоваться успехом. Никто ничего не терял. Паскаль вряд ли потерпела бы неудачу, хотя, говоря по чести, она отлично и с энтузиазмом делала свое дело. (Он поморщился, вспомнив, как близко она подошла к истине в вопросе о судьбе имитационной альфа-модели Кэлвина. Не раз он убеждался в том, как верно она отбирает и оценивает факты и тем не менее воздерживается от их включения в биографию. Теперь Паскаль знает гораздо больше, в частности, о том, что случилось у Завесы Ласкаля и о смерти Карин Лефевр, которая была вовсе не такой, как описал он, вернувшись в Йеллоустон. Жаль, ему не удалось поговорить с Паскаль после того, как он ей об этом рассказал.) — Что касается Жирардо, — продолжал он, — то он испытывал удовольствие, видя, что его дочь связана с действительно очень важным проектом. Не говоря уже о том, что я был открыт миру для более детального изучения. Я был ценной бабочкой в его коллекции, но пока биография не была написана, он не мог выставить меня для всеобщего обозрения.
—Я познакомилась с вашей биографией, — сказала Слука, — но у меня нет уверенности, что Жирардо получил именно то, что хотел.
— Тем не менее он обещал сдержать свое слово. — Его глаза расфокусировались, и на какое-то мгновение женщина, с которой он говорил, показалась ему отверстием, вырезанным в виде женской фигуры в стене. За этим отверстием лежала бесконечность.