Страница 215 из 228
Колоссальное серое тело Цербера заполнило треть неба, видимого из иллюминаторов шаттла. Сейчас надо бы сбросить скорость, а они теряют драгоценные секунды, хотя жаркое уже, так сказать, начало подгорать. Даже если бы они отбили атаку, скорость шаттла осталась бы опасно большой.
А между тем значительная часть корпуса уже превратилась в пар.
Вольева предоставила своим пальцам заниматься привычным делом — вводить в программу хитроумный зигзагообразный курс, который должен бы вывести их из-под огня. Единственным недостатком программы было то, что она включала в себя перегрузки до десяти g.
Вольева выполнила все рутинные приемы и тут же хлопнулась в обморок.
Помещение было гулким, но не пустым.
Три сотни километров в ширину, подумал Силвест, беря эту цифру почти что «с потолка», ибо его скафандр решительно отказался дать точные данные о размерах этой полости, хотя Силвест требовал их несколько раз. Нет сомнения: то, что находилось в центре этой полости, доставляло скафандру большие затруднения. Это Силвест понимал. Еще бы! Такая штуковина и ему — Силвесту — была не по зубам. У него от нее голова раскалывалась.
Фактически «штуковин» было две, и Силвест даже под страхом смерти не мог бы ответить на вопрос, какая из них более удивительна, а какая — менее. Они двигались, вернее, одна двигалась по орбите вокруг другой. Та, что ходила по орбите, походила на гемму, но гемму столь сложную и к тому же находящуюся в непрестанном движении, что определить ее форму или даже цвет и силу отражения света, которые непрерывно менялись, было просто невозможно. Все, что мог сказать Силвест, это что гемма огромна — десятки километров в диаметре, как ему казалось, но опять-таки когда он попросил скафандр проверить его оценку, тот не смог дать внятного ответа. С тем же успехом он мог бы просить скафандр прокомментировать подтекст свободной хайку, в смысле которой Силвест сам разобраться не мог.
Он попытался увеличить какой-нибудь участок поверхности геммы с помощью своей глазной механики, но она, похоже, «не пожелала» увеличиваться и даже скорее уменьшалась при этой попытке. Что-то странное происходило с пространством-временем вблизи этой драгоценности.
Попытался Силвест сделать и моментальный снимок геммы, пользуясь техническими особенностями своих «глаз», но и тут его ожидала неудача, так как снимок показал нечто, гораздо более парадоксально расплывчатое, чем он видел в реальности, как будто объект менялся гораздо быстрее на микроскопически малых отрезках времени, чем на отрезках, изменяемых секундами. Силвест попытался удержать эту концепцию в памяти и, видимо, ему это на какое-то время удалось, но потом все вылетело у него из головы — иллюзия понимания причин улетучилась. Что же до другой «штуковины»… Та «штуковина» — стационарная — была, если это возможно, еще хуже первой. Это была как бы рваная рана в реальности — широко разверстая пасть дыры, откуда бил белый ослепительный свет — вроде как изо рта Бесконечности. Необычайно интенсивный, он был куда чище и ярче, чем что-либо виденное в этом духе Силвестом. Такой свет видят умирающие — он манит их к жизни после смерти. Силвест тоже ощутил этот призыв. Свет был так силен, что Силвест должен был бы ослепнуть, но чем сильнее он вглядывался в сверкающие глубины этого источника, тем меньше слепил свет, тем быстрее превращался в успокаивающую бездонную белизну.
Свет отражался в летящей по орбите гемме, которая отбрасывала многокрасочные быстро сменяющие друг друга лучи на стены гигантского зала. Это было великолепное, яркое, бесконечно изменчивое зрелище.
— В этот момент, — произнес Кэлвин, — испытываемое мной чувство собственной ничтожности представляется в высшей степени уместным. У тебя такое же впечатление?
— Конечно. — Если он и произнес это слово, то беззвучно. Но Кэлвин понял.
— Тогда, может, хватит? Я хочу сказать, что ты узнал то, что они хотели скрыть от нас. Что-то невероятно странное… Один Бог знает, что это такое.
— Возможно, это Он и есть. Бог.
— Глядя на этот свет, я готов согласиться с тобой.
— Значит ли это, что ты ощущаешь то, что только что высказал?
— Я не уверен в том, что ощущаю. И не уверен в том, что мне нравятся мои ощущения.
— Как ты думаешь, они это сами создали или случайно наткнулись? — спросил Силвест.
— Ты в первый раз интересуешься моим мнением. — Кэлвин нарочито колебался, но его ответ не показался странным. — Нет, они этого не сотворили, Дэн. Они, бесспорно, были умны, возможно, умнее нас. Но амарантяне не были богами.
— Тогда это был кто-то другой.
— Это был кто-то, кого, я надеюсь, мы никогда не встретим.
— Не сотрясай даром воздух, так как, насколько я понимаю, мы с этим другим встретимся очень скоро.
Пребывая почти в невесомости, Силвест направил свой скафандр в глубь зала, туда, где танцевала драгоценная гемма и где находился источник обжигающе прекрасного белого света.
Когда Вольева пришла в себя, она услышала вой сирены, предупреждающий о начале лучевой атаки. Это означало, что «Бесконечность» готовится перенацелить свою артиллерию. На это уйдет лишь несколько секунд, даже с учетом программы зигзагообразного хода шаттла.
Вольева взглянула на индикатор состояния корпуса и увидела, что слой защитной или «жертвенной» металлической обшивки насчитывает сейчас лишь несколько миллиметров толщины, что аппаратура дипольных отражателей вышла из строя и что — при реалистическом подходе — их шаттл не выдержит даже одного-двух попаданий с корабля.
— Мы все еще тут? — спросила Хоури, явно пораженная тем, что она еще может сформулировать подобный вопрос.
Еще одно попадание, и корпус начнет протекать в десятке мест, выпуская воздух в космическое пространство, если, конечно, не испарится полностью. Жар первых попаданий был успешно поглощен, но последние парировать было труднее, и их летальные раскаленные выбросы проникали внутрь шаттла.
— Отправляйтесь в Паучник, — крикнула Вольева, мгновенно сбрасывая скорость, чтобы создать вокруг корабля завихрения. — Изоляционная обшивка обеспечит вам возможность перенести еще несколько ударов луча.