Страница 182 из 228
Однако «Плацдарм» Вольевой создавался вовсе не для того чтобы его переваривали без всякого сопротивления
— Смотрите, Цербер учится у нас, — произнесла она, сидя на своем кресле в рубке. Она вычерчивала графики содержания нескольких десятков различных компонентов в молекулярном арсенале, который планета использовала против ее любимого «Плацдарма». То, что Вольева им показала, было больше всего похоже на страничку из учебника этиологии — науки о происхождении болезней: коллекция металлических узкоспециализированных жучков. Некоторые из них были как бы демонтированы — передовая линия амарантянской оборонительной системы. Их обязанность заключалась в физической атаке на поверхность корпуса «Плацдарма». Они отрывали атомы и молекулы с помощью своих манипуляторов, разрывали и растаскивали химические связи. Они должны были также участвовать в рукопашной схватке с передовыми линиями войск Вольевой. Те вещества, которые им удавалось урвать, они передавали более откормленным «букашкам», стоявшим позади боевого фронта. Как неутомимые писари, эти существа трудились, определяя и сортируя куски вещества, полученные ими с фронта. Если это было легко сделать — например, имея дело с цельным, недифференцированным куском железа или углерода, то его быстро передавали третьей породе жучков, которые анализировали полученное на предмет установления полезных качеств. Если таковые имелись, то они изучались, копировались и передавались фабричным «букашкам». Таким образом, следующее поколение становилось немножко более продвинутым, чем предыдущее.
— Обучаются у нас, — повторила Вольева, как будто она открыла нечто в высшей степени интересное, но и очень тревожное. — Они перенимают наши контрмеры и включают этот дизайн в своих бойцов, укрепляя их силы.
— Не понимаю твоего радостного волнения, — сказала Хоури, откусывая кусок яблока, выращенного на корабле.
— А что? Очень даже элегантная схема. Я из нее тоже смогу кое-что позаимствовать, но это другое дело. То, что происходит там, — это просто очень методичный бесконечный процесс, но за ним нет никакой творческой мысли. Она произнесла это с искренним восхищением.
— Да, весьма поучительно, — отозвалась Хоури. — Слепое воспроизводство — ничего хитрого. Но так как происходит это в миллиардах мест одновременно, они выигрывают у нас, беря просто своей численностью. Разве не так? Ты вот будешь сидеть тут и ломать голову, а на конечный исход это не окажет никакого влияния. Рано или поздно, они разгадают любой трюк, который есть у тебя в заначке.
— Пока еще не совсем так, — сказала Вольева, кивком указав на схему. — Ты думаешь, что я настолько глупа, что попробую нанести им удар с помощью наших самых продвинутых методик? Такого в войне не бывает, Хоури. Ты никогда не тратишь против врага больше энергии или разума, чем совершенно необходимо в данной ситуации. Точно так же ты никогда не откроешь при игре в покер сильные карты слишком рано. Ты будешь ждать, пока ставки не вырастут, чтобы сорвать куш побольше. — И она пояснила, что нынешние контрмеры, примененные «Плацдармом», — самые устарелые и не слишком эффективные. Она адаптировала их, позаимствовав в старинных записях голографической информации арсенала корабля. — Лет на триста отстают от сегодняшнего дня, — добавила она.
— Но Цербер учится.
— Верно, но масштабы технического превосходства достаточно стабильны, возможно, именно благодаря бессмысленности способа, которым используются наши секреты. Здесь интуитивные прыжки почти не применимы, поэтому амарантянская система развивается линейно. Это все равно как если бы кто-то попытался раскрыть компьютерный код с помощью древних счетов. А поэтому я могу довольно точно определить, сколько им потребуется времени на то, чтобы достигнуть нашего нынешнего уровня. Сейчас они тратят примерно десять дней на каждые 3—4 часа нашего корабельного времени. Это дает нам фору примерно около недели. Вот тогда-то и начнется самое интересное.
— А разве это не интересно? — Хоури покачала головой, чувствуя — и уже не впервые, — что есть многое, чего она в Вольевой не понимает. — Но какой ценой достигается эта эскалация? Твой «Плацдарм» имеет в своем распоряжении весь архив арсенала?
— Нет, это было бы слишком опасно.
— Верно. Все равно что послать солдата в тыл противнику, нагрузив его всеми секретами, которыми располагает командование. А как же с обучением «Плацдарма»? Передаешь ему требуемые данные, только когда они становятся ему необходимыми? Разве это не так же рискованно?
— Ты права, происходит что-то в этом роде, но с высокой степенью защиты, гораздо более высокой, чем ты думаешь. Передачи зашифрованы с использованием одноразового шифровального блокнота. Случайный набор знаков указывает на изменения, которые должны быть внесены в каждый бит информации, содержащейся в сигнале. Надо ли добавить ноль или единицу. После того как сигнал зашифрован с помощью блокнота, враг не имеет никакой возможности расшифровать сигнал, не имея собственной копии блокнота, а эта копия спрятана неимоверно глубоко — за стенами из алмаза толщиной в несколько десятков метров, с гиперзащищенными оптическими подводками к контрольной системе ассемблера. Только в том случае, если «Плацдарм» подвергнется массированной атаке, может возникнуть угроза захвата блокнота. Тогда я немедленно прекращу передачу.
Хоури доела яблоко, включая и лишенную семян сердцевину.
— Значит, такая возможность все же есть, — сказала она после недолгого обдумывания.
— Возможность чего?
— Да прикончить все это. Мы же все этого хотим, не так ли?
— А ты не допускаешь, что урон, которого мы боимся, уже нанесен?
— Наверняка мы этого знать не можем. Однако давай предположим, что это не так. В конце концов все, что мы видели пока, — лишь слой камуфляжа, ниже которого расположен слой защитных вооружений, задача которых этот самый камуфляж защищать. Все это, конечно, удивительно, и самый факт, что технология нам абсолютно чужда, означает, что тут нам есть чему поучиться, но мы все равно не знаем, что за всем этим скрывается. — Хоури крепко стукнула кулаком по подлокотнику, как бы подчеркивая значение своих слов, что заставило Вольеву вздрогнуть. — Там есть что-то, до чего мы еще не добрались. Даже глазом не заглянули, и не заглянем до тех пор, пока Силвест туда не пробрался.