Предательство

– Нура Змеедева выследит вас, – тихо сказал юноша. Голос его дрожал, но во взоре светился вызов. – Она заставит вас заплатить за все, что вы сделали. Она скормит вас драконице.

– А может быть, это я буду охотиться на Нуру Змеедеву, – откликнулся Дамон, допивая вино и бросая пустую бутылку под ноги деревенским. – Рассветет через несколько часов. На вашем месте я бы поторопился.

Грозный Волк развернулся на каблуках и, чтобы как-то убить время, отправился обыскивать хижины, которые не успел посетить. Изредка он оглядывался на местных, удостоверяясь, что они действительно, как им и велели, собирают припасы. Дамон нашел еще несколько соламнийских щитов и много оружия, а также плащи и накидки, из которых были сооружены постели. На всех вещах были эмблемы Ордена Розы и Ордена Меча. Доспехов он не обнаружил, раскопал лишь изъеденные кислотой наручи и поножи. Некоторые предметы одежды со знаками Соламнийского Ордена были распороты, причем явно когтями, а не мечами. Стало понятно, что один или двое соламнийцев вступили в бой с потомками, а выжившие, возможно, были превращены в таких же отвратительных тварей.

Грозный Волк пожал плечами, выбрасывая из головы эти мысли, как не стоящие его беспокойства, и продолжал перебирать вещи рыцарей. Он обнаружил еще полдюжины серебряных медальонов Кири-Джолита и один, украшенный алмазами, решил взять себе. Кроме того, нашлись еще около двадцати золотых колец с выгравированной на них розой. Все украшения Дамон сложил в мешочек и подвесил к поясу. Еще один мешочек он наполнил стальными монетами и сунул в карман.

После этого Грозный Волк опять вернулся в хижину, где хранилось вино. Шесть бутылок он убрал в мешок с одеждой, а седьмую прихватил, чтобы выпить вместе со спутниками в их хижине. Вытащив зубами пробку, Дамон сделал хороший глоток, порадовавшись, что аромат вина перебивает зловоние, царящее вокруг. Внезапно бывший рыцарь вспомнил о мешке с тремя бутылками, который он спрятал в зарослях ирги, но тут же решил, что нет смысла возвращаться за ним, поскольку теперь в его распоряжении находились гораздо большие запасы великолепного напитка.

Мэлдред с Вейреком еще спали, а Рикали снова проснулась и теперь увидела, что Дамон вытаскивает небольшой ларчик, который был спрятан в изножье ее постели. Грозный Волк позвал девушку наружу, и она на цыпочках последовала за бывшим рыцарем, чтобы не разбудить мужа.

Небо уже посветлело, и полуэльфийка заворожено смотрела на кружащихся в синей вышине над поляной трех белых цапель.

– Рассвет, – прошептала она. – Больше всего люблю это время. Сначала небо такое, словно усыпано лепестками роз, а потом сразу становится голубым.

Рикали бросила пристальный взгляд на Грозного Волка, который сидел на земле и вскрывал замок при помощи кинжала с рукоятью, украшенной кораллами. Наконец крышка поддалась, и Дамон принялся перебирать оказавшиеся внутри драгоценности. Рикали сама учила его разбираться в драгоценных камнях, поэтому он в первую очередь отобрал самые дорогие – гранаты, сапфиры и изумруды, а также крупный гиацинт размером с фалангу большого пальца. Сложив камни в мешочек, Грозный Волк повесил его на пояс. В следующий мешочек отправились камни подешевле. Золотой кованый широкий браслет, усыпанный кусочками нефрита и турмалина, он надел на руку, а толстую серебряную цепь повесил на шею.

– Конечно, они красивые, – сказала полуэльфийка, внимательно глядя на драгоценности, но даже не шевельнулась, чтобы прикоснуться к ним, и добавила: – Но на самом деле не такие уж и дорогие. – Дамон как раз рассматривал топаз размером со сливу. – И этот тоже ничего, но, безусловно, с изъяном. И зачем тебе столько? Тем более…

Не обращая внимания на ее слова. Грозный Волк сунул этот камешек и несколько других в мешочек с монетами, выбрал изящную серебряную браслетку с нефритом и отдал ее Рикали.

– Глупо оставлять это здесь. Тем более что деревенским драгоценности без надобности.

«Да они их и не заслуживают», – добавил бывший рыцарь мысленно.

Девушка с некой почтительностью повертела браслетку в изъеденных кислотой пальцах и только затем надела, немного сжав, чтобы украшение сидело плотнее и не соскользнуло с руки.

– Мы могли погибнуть, Дамон, – тихо произнесла она. – Каждый из нас.

– Рики, сколько ему лет?

Вопрос оказался неожиданным.

– Что?

– Сколько лет Вейреку?

– Ты не вернулся за мной, Дамон Грозный Волк, а мне так хотелось, чтобы кто-то был рядом. Он любит меня. Очень любит. Потратил последние деньги, чтобы купить мне маленькое колечко, – Рикали приподняла руку, демонстрируя подарок Вейрека.

– Сколько ему лет? – настаивал Дамон.

– Девятнадцать.

– Он совсем мальчишка. О чем ты думала, Рики?

– О чем я думала? – прошептала девушка. – Уж конечно, не о тебе. Ты бы никогда не женился на мне, Дамон Грозный Волк. – Занятый своими мыслями, бывший рыцарь не заметил грустных ноток в ее голосе. – Ты бы даже не смог пожить со мной спокойно, не мечась с места на место.

– Да, – согласился Дамон. – Не смог бы.

– Так почему тебя должно заботить то, что я делаю? – Грусть уступила место хорошо сдерживаемому гневу. – Почему тебя должно заботить, сколько ему лет?

– Ты старше меня. Ты почти вдвое старше его. Подумай об этом, Рики. Приковать его в таком молодом возрасте. И не только женой, но семьей. Это долго не продлится.

Полуэльфийка покачала головой; солнечный свет заиграл в растрепавшихся завитках волос.

– Он не мальчик, Дамон Грозный Волк. Он – молодой мужчина. Молодой мужчина, который очень, очень любит меня. Ну, что тебя еще заботит?

– Да нет, ничего. – Дамон взял гиацинт со следами сколов, осмотрел его и отбросил в сторону. – Действительно, больше ничего.

Девушка присела рядом на корточки и принялась перебирать камни, но было видно, что мысли ее где-то далеко отсюда.

– Ты не считаешь, что он будет хорошим отцом? – Рикали поморщилась, уколов палец осколок нефрита.

– Рики…

В этот момент легкий ветерок подул со стороны кучи трупов, принося с собой ужасающее зловоние, и полуэльфийка, отвернувшись, прикрыла лицо руками. Впрочем, в следующий миг она уже вновь смотрела на Дамона.