Падение

– Как жаль, что у нас сейчас нет богатства, чтобы внести достойный вклад в твое благородное дело, леди-рыцарь, – снова заговорил силач. – Мы потратили всё, что Дамон украл в госпитале. Ничего не осталось. Но мы направляемся в Блотен, чтобы продать кое-какие припасы, и я уверен, что там мы сможем получить много денег и драгоценностей. Достаточно, чтобы ты смогла выкупить пленников.

Фиона позволила себе немного расслабиться.

– Я должна встретиться с приспешником Сабл в Такаре. Он живет где-то там. Думаю, его будет довольно легко найти, и…

– …и этот человек… – поторопил ее Дамон.

– Он не человек, Дамон. Он драконид. Правая рука Онисаблет в тех краях.

– Великолепно! – встряла Рикали. – И конечно, ты легко узнаешь его?

Фиона кивнула:

– Он носит золотой ошейник, и у него есть глубокий шрам на груди. Да, я легко узнаю его.

– Прелестно! Вы только послушайте – она уверена! – воскликнула полуэльфийка, но Фиона не обратила на нее никакого внимания, и девушка продолжала бурчать себе под нос о том, что болото не самое лучшее место, что судьба пленных рыцарей лично ее и ее друзей волновать не должна и что четверо – достаточно для маленькой воровской шайки.

Соламнийка внимательно посмотрела на Дамона и Мэлдреда.

– Блотен не так уж далеко отсюда, – сказала она наконец. – Я пойду с вами.

Риг, стоящий позади Фионы, в панике закрыл лицо руками.

Постепенно дождь начал утихать, но до рассвета так и не закончился. Местность вокруг стала серой и унылой, дорога, вьющаяся между скалистыми горными хребтами, превратилась в сплошное грязное месиво.

– Вы должны вернуться в Кхур, – сказал Дамон Ригу, когда тот седлал свою лошадь. Эта кобыла была не так хороша, как та, которую Грозный Волк увел в Железном Шипе. Ее спина прогнулась от долгих лет, проведенных под седлом, а заднюю ногу уродовала большая опухоль. – Это более гостеприимная страна для таких, как ты и Фиона. Не обращай внимания на ту ерунду, которую она говорит. Драконы… Дракониды… Глупости все это и пустая трата времени.

Мореход приладил седло и язвительно произнес:

– Очень рад, что ты так печешься о нашей безопасности.

– Ваша безопасность меня мало интересует. Просто мне не очень хочется продолжать путешествие в вашей компании.

– Это еще более веская причина для того, чтобы мы с Фионой остались с вами. К тому же если уж она вбила себе что-то в голову, то я не в силах это изменить. Только учти, что я не собираюсь помогать вам в кражах и грабежах.

– Только зря время потратишь, – повторил Дамон.

– Это наше время. И как его потратить – впустую или на дело – решать нам.

Дорога, по которой они ехали, петляла, словно большая коричневая змея, иногда полностью исчезая в узких ущельях, и казалось, что здесь нельзя проехать без того, чтобы не ободрать борта фургона. То и дело путь преграждали широкие ручьи мутной воды, текущие с гор. Но чаще всего тропа вилась прямо по краю пропасти. Так было и сейчас – путники поднимались по почти отвесному склону утеса, вершина которого исчезала в темно-серых облаках. Под их ногами разверзлась пропасть глубиной не меньше двухсот футов, и подножие утеса постепенно переходило в огромное болото Онисаблет. Над болотом висела тонкая пелена облаков, выше которой поднимались кроны гигантских кипарисов. На макушках деревьев можно было разглядеть больших попугаев.

Рикали шла впереди, едва не по колено в грязи, и исследовала дорогу импровизированной тростью Грозного Волка, чтобы удостовериться, что на пути нет никаких ям, которые могли бы повредить лошадям или фургону. Несмотря на постоянные жалобы, она сама вызвалась делать это, уверенная, что остальные с ролью проводника просто не справятся.

– Мои глаза получше ваших, – сказала полуэльфийка мужчинам и добавила тихонько, чтобы Риг и Фиона не услышали ее: – К тому же я не хочу, чтобы с нашими драгоценными камнями что-нибудь случилось. Если фургон рухнет со скалы – пиши пропало, а мы не для того столько сил потратили, чтобы потерять их.

Девушка знала, что Дамона все еще беспокоят поврежденные ребра, а у Мэлдреда правая рука не действует, поэтому, хотя ее собственные ссадины и ушибы тоже не зажили, решила, что проверять дорогу придется самой. Конечно, можно было отправить вперед Несуна, но бедняга кобольд и так насквозь промок и пропитался грязью. Правда, управление фургоном Рикали ему тоже не доверила.

Мэлдред сидел на козлах, не сводя глаз с полуэльфийки. Его правая рука по-прежнему болталась на перевязи возле груди. Дамона, сидящего рядом с ним, мучила лихорадка. Он держал поводья и тщательно следил за каждым жестом Рикали, слишком тщательно, поскольку по отсутствующему выражению его лица было ясно, что мысли Грозного Волка далеко от Халькистовых гор.

Несун ехал в фургоне. Он сидел, скрестив ноги на просмоленной парусине, из-под которой выпирали мешки с драгоценными камнями. Незадолго до этого кобольд как раз закончил – под чутким руководством Мэлдреда – укутывать добычу. Риг то и дело поглядывал на заботливо укрытую груду и – Несун мог бы поклясться – пытался угадать, что же это. «Ха! Припасы!» – насмешливо подумал кобольд. Ему с самого начала не понравился этот темнокожий человек. Не нравилась его походка, не нравился воинственный блеск, который иногда вспыхивал в его глазах, не нравилось, как тот одевается… И уж конечно, Несуну было не по душе все оружие, которым в изобилии был обвешан мореход.

Соламнийка же кобольда не беспокоила. Он знал, что Мэлдред заинтересовался девушкой, и решил, что высказывать собственное негодование по ее поводу только впустую сотрясать воздух.

Фиона и Риг ехали рядом позади фургона, и чем медленней двигалась процессия, тем пристальней мореход поглядывал на бугрящуюся парусину.

– Они говорят, – сообщил Несун Мэлдреду, сверля красными глазками-бусинками морехода и надеясь смутить его, – Этот проклятый дождь барабанит как проклятый, я почти не слышу, что именно. Кажется, что-то про рыцарей… пленников… встречу… Упомянули Шрентак. Остальное разобрать не могу. Как же скрипит фургон! Надеюсь, он не развалится. Еще бы – доверху нагружен драгоценными камнями и водой. И сверху вода, и снизу вода, и кругом вода. Везде вода.