Страница 8 из 64
Исли, позабыв про осторожность, погнал лошадь быстрее. Теперь позвякивание позади них стало угрожающим.
— Мадлох дураком родился, дураком и помрет. Повстречал его сегодня на рынке. Домой, видите ли, он не спешит! Ходит по лавкам да жратвой побирается. Денег, мол, у него нет, вот в долг и берет. Знаю я, какой этот долг! Тем более что я не помню случая, когда в карманах у него было пусто. Позорище!
— А Фейли с ним?
— Да не видел я этого Фейли и видеть, по правде сказать, не жажду! Один ходит. Даже от моей колымаги отказался. Говорит, сам, когда нужно будет, приду. А чего тянуть-то? Рыба на нерест пошла. Можно хоть руками голыми ловить. Да рук-то и не хватает.
— Может, ему все-таки удалось разведать такое, о чем мы не знаем? — предположил Хейзит. — Неужели вообще ничего вам не сказал?
— Отчего же, сказал. Что в лесу полным-полно наших лазутчиков — чуть их с Фейли ни сцапали. И что, похоже, затевается большая заварушка.
— Это мы и сами знаем, — кивнул Хейзит.
— Ничего мы не знаем. Куда! — Исли попридержал лошадь, которая чуть было не протаранила оглоблей угол дома. — Чумная скотина! Не привыкла под ярмом ходить. По седлу скучает.
— Возвращать не собираетесь? — Хейзит с укоризной посмотрел на собеседника.
— С какой же стати? — удивился тот. — В замке таких еще знаешь сколько! А мне она крайне нужна. Тем более сейчас, когда улов пошел ну просто немереный. Ты бы ко мне как-нибудь в гости заехал, что ли. Сам бы посмотрел, как нынче рыбаки честные живут. Рыбы полная река, а возить на рынок не на чем. Беда одна. Мои как эту конягу увидели, так про меня позабыли. Но я, конечно, им напомнил. Теперь вот за себя и за соседей работаю. Они сети таскают, а я буду на рынок мотаться. Правда, тут другая слабинка возникает, от которой никуда не денешься: чем больше рыбы, тем меньше за нее дают.
— То есть? — навострил уши Хейзит, уже слишком хорошо осознавший, что изготовление камней не принесет выгоды, если не стать еще и торговцем. А это уже не ремесло, а «целая наука», как любил выражаться Ротрам. Поэтому теперь его живо интересовали не только любые мало-мальски значимые сведения о свойствах глины, песка и печей для обжига, но и те вопросы, которые изо дня в день заботят рыночных завсегдатаев вроде Дита или Исли.
— А ты сам посуди: кто будет платить мне по десять силфуров за кадку рыбы, как вчера, когда рыбы не хватало всем желающим, если сегодня ее столько, что она никому не нужна? Ты думаешь, почему наши рыбаки еще в старину научились рыбу вялить и солить? Потому что вкусно? А вот и не только! Если в рыбный год весь улов одним махом на рынок вываливать, да никто больше трех силфуров за ту же кадку не даст. Меня еще отец учил, что рыбы должно всегда немножко не хватать. Это я тебе, сам понимаешь, по дружбе рассказываю, — спохватился он. — Об этом рыбаки обычно помалкивают. А на самом деле как получается: часть рыбы свежачком идет на рынок и продается по хорошей цене, потому что ее ровно столько, сколько надо сегодня, а завтра, когда улов не тот, в ход пускаются сделанные заранее запасы. Так мы рынок и держим. Есть, правда, отдельные умники, которые этих вещей не понимают и лезут на рожон, но им же хуже бывает. Поговаривают, в скором времени рыбаки собственный совет изберут и будут совместно все эти вопросы решать, а не так, как сейчас: кто как успеет выкрутиться.
— Насколько я понимаю, при таком положении дел лошадь дает вам определенные преимущества. — Хейзит внимательно следил за конем, опасаясь, что он вот-вот припустит вскачь по узеньким проулкам между домами и покалечит шарахающихся в стороны прохожих.
— Кто бы спорил! — самодовольно поддакнул Исли и вдруг помрачнел. — Тэвил! А эти-то за какой радостью тут крутятся?
Замечание это относилось к двум мергам, неторопливой рысцой ехавшим им навстречу. Судя по их настойчивым жестам и нежеланию куда-либо сворачивать, они хотели заставить шальную телегу остановиться.
— Ну, вот ты и накаркал, — снова сплюнул сквозь обнажившиеся в притворной улыбке зубы Исли и потянул за вожжи.
Телега жалобно скрипнула напоследок и встала. Мерги приблизились. Тот, что ехал впереди, недобро ухмыляясь из-под опущенного на самые глаза шлема, положил руку в железной перчатке на оглоблю и поинтересовался:
— Откуда лошадь?
— Оттуда, — не нашел ничего лучшего, как показать назад, в сторону реки Исли.
— Сетями, что ли, выловил? — посуровел мерг.
— Да нет, рыбу вот на ней вожу. Жить-то на что-то надо.
— Жить всем надо, — выглянул из-за спины товарища второй всадник. — А только знаешь ли ты, что за воровство бывает?
— А кто говорит, что я ворую? — вспыхнул Исли, как показалось Хейзиту, вспомнив свою недавнюю бытность таким же грозным виггером. — По какому праву вы нас тут задерживаете да еще допрос чините?
— По тому праву, рыбак, что лошадь эта не твоя и должна быть незамедлительно возвращена хозяину. Распрягай.
— Что?! — Исли поднялся на телеге во весь свой могучий рост, и кони мергов опасливо попятились. — Это уж не вы ли, случаем, хозяевами будете?
— Сам знаешь, кто ее хозяин, — замок. А будешь оказывать сопротивление, так я тоже по-другому могу с тобой поговорить.
С этими словами он с лязгом вытянул из ножен убедительно длинный меч и взял его наперевес, направив острым концом прямо в необъятный живот Исли.
Молчавший до сих пор Хейзит понял, что сейчас может потерять не только доброго знакомого, как выяснилось, разбирающегося в торговых премудростях, но и с таким трудом приобретенную глину, а потому сунул руку за пазуху, нащупал кисет и вынул заветный свиток.
— Эй! — негромко окликнул он мерга, слишком занятого внезапным противником, чтобы обращать внимание на какого-то юнца. — Вы вот это видели? — Он покачал перед шлемом всадника сургучной печатью и отдернул руку, когда железная перчатка потянулась к свитку. — Мы с вами служим одним хозяевам, а потому давайте не будем друг другу грубить и мешать. Этот груз ждут в замке. Если не верите, поехали с нами.
Последнюю фразу он произнес лишь потому, что заметил, как опустились уголки губ заносчивого мерга, сообразившего, что просчитался. Самому ему в замок возвращаться конечно же не хотелось. Однако прозвучало это предложение, подкрепленное свитком, вполне убедительно. Оба всадника молча сдали вбок, Исли сел, не веря в чудо столь быстрого избавления, и тронул вожжи. Весело поскрипывая и погромыхивая посудой, телега покатила прочь.
— Ну ты даешь, малый! — воскликнул Исли, когда они отъехали на безопасное расстояние и свернули на дорожку, что вела прямиком к таверне «У старого замка». — Здорово ты отшил этих мордоворотов! Если бы не твоя штукенция, не видать мне лошади, посуды, а заодно и почетного места в совете рыбаков. Это уж как пить дать! Что ты там им показал? Покажи-ка и мне, не бойся.
Хейзит развернул свиток.
— «Подателю сего — свободный вход»? Неплохо! Это куда ж вход-то?
Пришлось в двух словах рассказывать о договоре с Ракли и Локланом. Исли слушал не перебивая, а когда слушать больше стало нечего, почесал подбородок, поиграл задумчиво бровями и хмыкнул.
— Интересно излагаешь, братец. И что ты намереваешься из этой глины делать? Ведь не горшки же нужны Локлану.
— Не горшки. Есть одна вещица, которая всем нужна, но никто ее раньше не видел. Вот я и додумался, как ее слепить, — уклончиво ответил Хейзит.
— Загадками выражаешься, однако! «Всем нужна, но никто не видел»! Эк хватил! Уж не женщина ли тут замешана? — Он игриво ткнул спутника локтем в бок. — Если чем помочь, так ты только скажи, я мигом! Хотя с глиняными бабами мне покамест общаться не доводилось.
Продолжить разговор на эту тему им, к немалому облегчению Хейзита, помешал вышедший из дверей таверны навстречу телеге Дит.
— Мы уж волноваться стали, — сказал он, по-хозяйски беря лошадь под уздцы и подводя прямо к балке при входе. — Решили, Ракли тебя ночевать оставил. — Он хохотнул и как будто только сейчас заметил Исли: — А ты кто будешь, приятель?