Искупление

Рагх перестал душить нагу и швырнул ее на землю, затем наступил на змеиное тело, потоптал и, снова подняв, бросил в сторону мглистого.

В этот момент, когда дракон отвлекся на врагов, которых оказалось сразу несколько. Дамон почувствовал прилив сил. Перед его внутренним взором злобный дракон преследовал зеркального, но все изменилось в мгновение ока. Теперь же зеркальный выдохнул черное облако, которое поплыло к его противнику.

Фиона подпрыгнула и погрузила зачарованный клинок глубоко в плоть мглистого дракона.

Он пожертвовал слишком большим количеством энергии в момент переноса и истратил почти всю магию, за исключением единственного заклинания, которое Хаос вдохнул в свое детище вместе с жизнью.

Соламнийка снова ударила, сама того не зная, подарив Дамону несколько драгоценных секунд для концентрации сил сознания, чтобы использовать его новое оружие. Тем же самым она дала Мэлдреду возможность усилить заклинание, а Рагху – время вонзить когти в тело старого утомленного дракона.

– Попробуй, возьми меня! – снова выкрикнула Фиона.

Зеркальный дракон в воображении Грозного Волка снова выдохнул черное облако – и точно такое же облако вылетело из пасти Дамона-дракона и охватило голову мглистого.

В мгновение ока старый дракон окончательно покинул сознание бывшего рыцаря, и в тот же момент Дамон избавился от своей вялости.

Мглистый ударил Фиону когтем и помотал головой, злобно посмотрев на Мэлдреда. Людоед тем временем посылал в него шары зеленого огня.

Маг с заклинанием зеленого пламени, Рагх с могучими когтями, Дамон с ядовитым черным дыханием – все трое объединились и напали на дракона.

И мглистый рухнул безжизненной тушей.

И одновременно с ним упала Фиона.

Когда они огляделись, выяснилось, что нага бесследно исчезла. Рагх надеялся, что ужасная тварь мертва, но Нура, должно быть, смогла уползти в последний момент – когда погиб ее уважаемый хозяин. У них не было ни сил, ни желания преследовать Змеедеву, заманившую их всех в коварную ловушку.

Они похоронили Фиону в глубине драконьей пещеры, недалеко от того места, где она так отважно сражалась. У изголовья ее могилы Мэлдред использовал свою магию, чтобы размягчить на несколько мгновений скалу, а затем вплавил в камень ее длинный меч. Теперь зачарованный клинок стал памятником ее благородной гибели.

Мэлдред переместил магическое воздействие на пол пещеры, расплавил каменные осколки и создал над могилой гладкое надгробие.

– Надеюсь, что она снова найдет Рига, – сказал драконид, когда Мэлдред закончил. – Надеюсь, если есть что-нибудь вне этого мира, место, в котором собираются души, когда умирают тела… я надеюсь, что там они будут вместе. Вместе – в покое и мире.

Дамон ничего не сказал. Закрыв свои огромные драконьи глаза, он тихонько грустил – о Фионе и Риге, о Шаон, и Рафе, и Джаспере. О всех жизнях, которые он, вольно или невольно, погубил. Через минуту, в жуткой тишине, он выскользнул из пещеры по самому широкому коридору на поверхность. Мэлдред и Рагх последовали за ним.

Они не разговаривали, пока не спустились в предгорья. Солнце садилось, заливая высохшую землю теплым светом и заставляя чешую Дамона светиться так, будто он целиком отлит из металла. Дамон лег, сложив крылья и вытянув когти к горизонту. Рагх осторожно поднялся на его спину и сел у основания шеи между двумя острыми пластинами гребня. Мэлдред ждал, наблюдая за угасающим солнцем и тающими тенями. Затем он взгромоздился позади Рагха, обхватив одну из пластин, и судорожно сжал ноги, когда дракон расправил крылья и без особых усилий взмыл в небо.

Дамон летал инстинктивно и задавался вопросом, получается это благодаря магии мглистого или же сказываются годы, проведенные им на спине синего дракона по имени Гейл. Ветер обдувал его крылья и голову, мягко лаская спину. Дракон понимал, что его еще долго будет беспокоить человеческая сущность, но мощь нового тела и захватывающее чувство полета отгоняли грустные мысли прочь.

Возможно, в том, что он стал драконом, было что-то прекрасное и закономерное. Дамону всегда нравилось летать высоко над землей.

– Куда мы направляемся? – спросил Рагх, стараясь перекричать свист ветра.

– Далеко, – ответил Дамон. – На южное побережье. Туда, где заканчиваются горы.

Небо стало совсем темным, когда они приземлились. Дракон кивнул Мэлдреду, чтобы тот спускался на землю.

Людоед выполнил это требование весьма неохотно.

– Я буду скучать без тебя, Дамон, – сказал он, – и надеюсь, что судьба снова сведет нас. Мне очень хочется думать, что за это время ты найдешь способ простить меня.

Дамон подождал, пока Мэлдред уйдет, затем снова расправил крылья, подпрыгнул и взлетел. Поднявшись выше, он обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на бывшего друга, но синекожий людоед уже исчез. Вместо него снова появился высокий мужчина, покрытый бронзовым загаром, с красивым широкоскулым лицом и коротко подстриженными рыжеватыми волосами. Это был облик, который Дамон знал лучше всего и который, как он считал, наиболее подходит Мэлдреду.

– Не вздумай и меня высадить на каком-нибудь одиноком пике, – проворчал Рагх и добавил тише, но не настолько тихо, чтобы Дамон не смог этого услышать: – Идти-то мне некуда.

Теперь дракон взял курс немного западнее, к Халиготу. Когда они подлетели, звезды уже таяли в небе. Драконид соскользнул со спины Дамона, и тот начал читать заклинание, которое пришло из глубин подсознания.

Через несколько мгновений он съежился, стал плоским и ровным, как масляная лужа, которая бесшумно перетекла к сиваку, зацепилась за его задние лапы и стала тенью. Рагх поспешил к ближайшей деревне, обошел конюшню и прошел мимо закрытых лавок. Тонкий нюх Дамона привел их к небольшому каменному домику с соломенной крышей.

Драконид подполз к окну.

Рикали и ее муж сидели за деревянным столом. Полуэльфийка качала ребенка – мальчика с таинственными темными глазами и волосами цвета пшеницы.

«Мальчик… Я буду присматривать за ним, – решил Дамон. – Чтобы быть уверенным, что путь его в этом мире будет безопасным и верным».