Страница 18 из 20
Еще при жизни Всеволода начались несогласия в его многочисленной семье. Старший сын великого князя Константин навлек на себя гнев Всеволода тем, что хотел возвратить старому Ростову старшинство пред новым Владимиром и говорил отцу: «дай мне Владимир к Ростову». Всеволод собрал у себя на совет духовенство и дружину и торжественно лишил Константина старшинства над братьями, оставив после себя великое княжение второму сыну, Юрию. Константин не примирился со своим подчиненным положением и при первом же удобном случае попытался вернуть себе старейшинство. Он соединился с новгородцами против своих родных братьев. Решительная битва между противниками произошла недалеко от Владимира, на речке Липице (1216). Победили новгородцы; Юрий, убежав с поля битвы, отказался от великого княжения и отдал его Константину; Новгород же вышел из зависимости от суздальских князей. С этой поры в Суздальской области не стало единодержавной власти. Область разделилась на несколько княжений; великий князь сидел во Владимире, а его братья и племянники сидели в других городах и мало зависели от великого князя. Великое княжение потомки Всеволода наследовали по родовому порядку: брат после брата, племянник после дяди. Отличие от Суздальской Руси древней Киевской состояло только в том, что в городах не было вечевого устройства и князья были полными хозяевами в своих «уделах» – так стали называться их владения.
Юго-западная Русь
§ 32. Княжества Волынское и Галицкое; их соединение. Одновременно с тем, как на северо-востоке Руси вырастало и крепло Суздальское княжество, на юго-западных окраинах Русской земли стали развиваться и богатеть земли Волынская и Галицкая, соединившиеся около 1200 года в одно сильное княжество.
Земля Волынская с главным городом Владимиром Волынским занимала места по правому берегу Западного Буга и чрез верховья Припяти простиралась до Южного Буга. Свое название она получила от древнего города Волыня и племени волынян (бужан, дулебов), ее населявшего. С глубокой древности она была подчинена киевским князьям. С середины же XII века в ней образуется своя княжеская линия – старших Мономаховичей, происходивших от старшего сына Мономаха, Мстислава Владимировича (§ 18). Сын его, князь Изяслав Мстиславич, первый основался на Волыни и отсюда добывал Киев. Отсюда же искал Киева и его сын Мстислав Изяславич. Таким образом волынские князья, подобно своим братьям и дядям, младшим суздальским Мономаховичам, приобрели себе на Волыни постоянную «отчину» и желали присоединить к ней старый Киев. Сын Мстислава Изяславича, Роман Мстиславич, был особенно удачлив: ему после долгой борьбы не только удалось овладеть Киевом, где он стал держать подручных ему князей, но удалось приобрести и соседнее с Волынью Галицкое княжество.
Галицкое княжество состояло из двух частей: гористой и равнинной. Гористая часть была расположена на восточных склонах Карпат и главным городом имела Галич на р. Днестре. Равнинная часть простиралась на север, к Западному Бугу, и носила название «Червенских городов», по имени древнего города Червеня с его пригородами. Как далекая окраина Русской земли, Галицкая земля не была привлекательна для князей. Поэтому в Червенские города киевские князья посылали молодых князей, которым не было части в других местах Руси. Постановлением Любечского съезда (§ 17) там были помещены князья-изгои Василько и Володарь. С тех пор Галицкая окраина превратилась в особое княжество. Сын Володаря, Володимирко (ум. 1152), соединил все его города под своей единодержавной властью и сделал столицею княжества Галич. В отношении своего княжества он играл ту же роль, какую играл Юрий Долгорукий в Суздальском краю: он был первым его устроителем[30]. Начатое им дело объединения и усиления Галицкого княжества продолжал его сын Ярослав (прозванный Осмомыслом). В его долгое княжение (1152–1187) Галич достиг большого внешнего могущества. Прилив поселенцев в Галицкий край шел тогда не только с востока, из Руси, но и с запада, из Венгрии и Польши. Плодородие края манило туда население; положение Галича между Западной Европою и Русью способствовало развитию его торговли и процветанию городов. Талантливый Ярослав умело воспользовался благоприятными обстоятельствами и поднял свое княжество на большую высоту. «Слово о полку Игореве» справедливо ставит Ярослава по значению рядом со Всеволодом Большое Гнездо. Они были в то время сильнейшими князьями на Руси.
После смерти Ярослава Осмомысла в Галиче начались смуты и в них прекратился род галицких князей. Галицким княжением овладел волынский князь Роман Мстиславич (1199), и таким образом Волынь и Галич соединились в одно значительное государство. Хотя смуты продолжались и после смерти Романа (1205), однако его государство не распалось, а достигло еще большего могущества в княжение сына Романа, князя Даиила Романовича (§ 37).
Как на северо-востоке, в Суздальской Руси, возвышение княжеского могущества совершалось в зависимости от быстрого заселения края русскими поселенцами, так и на юго-западе волынские и галицкие князья стали сильны и влиятельны благодаря тому, что их земли стали наполняться приходцами с разных сторон. Но положение князей галицко-волынских было труднее и опаснее положения князей суздальских. Во-первых, Волынь и Галич имели своими соседями сильные и воинственные народности: угров, поляков и литовцев; недалеки были и степные враги Руси – половцы. Поэтому князья волынские и галицкие должны были всегда думать о защите своих владений с севера и запада, от королей угорских и польских, а не только с юга – от половцев. Кроме того, в своих политических предприятиях эти князья привыкли сами пользоваться помощью тех же угров, литвы и поляков, если с ними в ту минуту не воевали. Таким образом, иноземные силы неизбежно вмешивались в волынско-галицкие дела и при случае готовы были захватить эти княжества в свою власть (что позднее им и удалось). Во-вторых, на Волыни, и в особенности в Галиче, рядом с княжеским единодержавием возникла сильная аристократия в виде княжеского боярства. Даже такие умные и талантливые князья, как Ярослав Осмомысл и Роман, должны были считаться с боярским самоволием. Князь Роман пытался сломить боярство открытым гонением, говоря, что «пчел не передавить – меда не есть». Однако боярство не было истреблено Романом и после Романа приняло самое деятельное участие в смутах, ослабляя силу Галицкой и Волынской земли.
Близость и вмешательство иноземцев и боярская олигархия были двумя главными причинами того, что из Галицко-Волынского княжества не образовалось единого сильного государства. После своего расцвета в XII–XIII веках это княжество быстро стало клониться к упадку, ослабело в смутах и было завоевано иноземцами – поляками и литвою.
Эпоха татарского завоевания
§ 33. Появление татар и Батыев погром. В то время, когда совершился упадок Киева и обозначились вместо старого Киева иные центры – Новгород, Владимир Суздальский и Галич, то есть в первой половине XIII столетия, на Руси появились татары. Появление их было совершенно неожиданно, а сами татары были для русских людей вовсе неведомы и незнаемы[31].
Родиною монгольского племени татар была нынешняя Монголия. Разрозненные кочевые и дикие племена татарские были объединены ханом Темучином, который принял титул Чингисхана, иначе «великого хана». В 1213 году он начал свои огромные завоевания покорением неверного Китая, а затем двинулся на запад и дошел до Каспийского моря и Армении, всюду внося разорение и ужас. Передовые отряды татар от южных берегов Каспийского моря прошли через Кавказ в Черноморские степи, где столкнулись с половцами. Половцы просили помощи у южно-русских князей. Собрались князья киевский, черниговский, галичский (все Мстиславы по имени) и многие другие и пошли в степь навстречу татарам. Они говорили, что надо помочь половцам против татар, иначе половцы подчинятся татарам и умножат тем силу врагов Руси. Не один раз татары присылали сказать русским, что воюют не с ними, а только с половцами. Русские князья шли вперед и вперед, пока не встретились с татарами в далеких степях на р. Калке (ныне Кальмиус). Произошел бой (1223); князья бились храбро, но недружно, и потерпели полное поражение. Татары жестоко замучили пленных князей и воинов, преследовали бежавших до Днепра, а затем повернули назад и скрылись безвестно[32].
30
Лукавый и жестокий Володимирко не оставил по себе доброй памяти. Как пример лукавства и лживости Володимирка, летописец приводит его ответ одному послу, когда тот напомнил князю о святости крестного целования: «и что ми имать сотворити сий крест малый?», с усмешкою сказал Володимирко.
31
«Явишася языци, говорит летопись, ихже никтоже добре, ясно не весть, кто суть и отколе изидоша и что язык их и котораго племени суть и что вера их».
32
«Сих же злых татар таурмен не сведаем, откуду были, пришли на нас и где ся дели опять; только Бог весть», говорит летописец, пораженный страшным бедствием.