Страница 15 из 20
Избирая себе князя, новгородское вече вступало с ним в договор, или «ряд». Оно обязывало князя целовать крест на том, на чем целовали Новгороду крест его предки: «Новгород держати в старине по пошлине». Само же вече целовало князю крест на том, чтобы его «княжение держати честно и грозно без обиды». По новгородской «пошлине», то есть по старому обычаю, князь в Новгороде был высшею военною и правительственною властью. Он предводительствовал новгородскою ратью, был верховным судьею и правителем новгородским. Среди своих внутренних ссор и усобиц новгородцы очень нуждались в справедливом посреднике, который бы ни от кого из них не зависел, «любил добрых и казнил злых». Таким посредником и являлся князь. Но чтобы сам князь не обратил своей власти против Новгорода, новгородцы ставили ему ряд условий. Они рассматривали князя как постороннего Новгороду иноземца и потому обязывали его и его дружину не приобретать в Новгородских владениях земель и челяди и не торговать самому, без посредства новгородских купцов, с немцами на немецком дворе. Таким образом, князь не мог никакими путями войти в состав новгородского общества и всегда оставался для Новгорода посторонним. Как постороннее Новгороду лицо, князь и жил не в самом Новгороде, а верстах в трех от Новгорода, ближе к Ильменю, в так называемом Городище. Править Новгородом князь обязывался, не изменяя новгородских законов и порядков, притом с постоянным участием посадника, избранного вечем[25]. За свою службу Новгороду князь получал «дары» и «дань» в точно определенном размере и, сверх того, пользовался разными угодьями и правом охоты в особо отведенных местах. В свою очередь, князь давал новгородцам различные льготы в своем княжестве, откуда он был приглашен в Новгород.
Выборные новгородские сановники, посадник и тысяцкий, вели текущие дела управления, помогая князю и в то же время наблюдая за ним. Посадник ведал гражданские дела, а тысяцкий был предводителем новгородской «тысячи», то есть ополчения. Под ведением посадника находились выборные старосты концов («кончанские», или «конецкие») и улиц («уличанские», или «улицкие»). Тысяцкому были подчинены сотские – начальники десяти «сотен», составлявших тысячу. В древности всегда бывало так, что каждый чиновник не только управлял, но и судил своих подчиненных; по общему обычаю был свой суд и у посадника, и у тысяцкого. Вече выбирало этих сановников без срока; они были на степени, то есть правили свою должность, пока были угодны вечу. Посадник всегда выбирался из знатнейших и богатейших новгородцев, из больших «бояр», и поэтому был представителем новгородской аристократии. Напротив, тысяцкий представлял собою всю новгородскую массу, входившую в «тысячу»[26].
Новгородский владыка, архиепископ, не только ведал новгородскую церковь, но имел большое значение и в политической жизни Новгорода. Он занимал первое место в новгородском правительственном совете. Он следил за деятельностью веча: всякое решение веча обыкновенно требовало «благословения» владыки; в вечевых распрях владыка являлся примирителем, входя в бушующую толпу в священном облачении и с крестом. В сношениях с иноземцами владыка часто являлся на первом месте: он своею печатью скреплял договорные грамоты; к нему иноземцы обращались за покровительством и защитою, когда их обижали в Новгороде. Двор владыки у Софийского собора и самый собор Св. Софии были правительственным центром, где собиралась «господа», хранился государственный архив Новгорода и богатая Софийская церковная казна, на которую новгородцы смотрели как на государственную. Владыка управлял громадным количеством церковных новгородских земель. У него был свой штат чиновников и служни («софияне») и свой «полк», отдельно от общего новгородского ополчения. Понятно, почему новгородцам было важно самим выбирать своего владыку, а не получать назначенного со стороны.
§ 27. Состав новгородского населения и борьба классов в Новгороде. Население Новгорода и его земель делилось по своему имущественному положению на две группы: людей лучших, или вящших, и людей молодших, или меньших. К первой группе принадлежали новгородские бояре, житьи (или житые) люди и добрые купцы. Это была богатая новгородская знать, владевшая землями в разных местах пятин и волостей новгородских и снабжавшая новгородский рынок товарами из этих земель и денежными капиталами. Tе из богатых семей, члены которых были часто избираемы на высшие должности вечем, приобретали через это особую знатность и название бояр. Менее чиновные, но столь же богатые семьи звались житьими. (Подобное различие было между «сенаторами» и «всадниками» в римских оптиматах.) Как всегда бывает в истории больших торговых городов, в Новгороде, с развитием его торговли, богатство и влияние торговой знати возросли до такой степени, что резко отделили эту знать от прочего населения, жившего в бедности. Все это бедное население составляло одну массу «черни», называемой меньшими людьми. В самом Новгороде, а также и в других городах Новгородской земли, это были мелкие торговцы, ремесленники и рабочие. В пятинах же меньшими людьми звались смерды (крестьяне) и половники (батраки, работавшие на хозяев из половины урожая). Смерды жили на государственных землях и были устроены в особые общины, носившие название погостов, а половники зависели от своих хозяев-землевладельцев и по своему житейскому положению приближались к холопам, которых в Новгородской земле было так же много, как и в других Русских землях.
Во все продолжение Новгородской истории в Новгороде происходили внутренние междоусобия и смуты. Первоначально несогласия между новгородцами были случайностью и возникали, например, по поводу приглашения князя, когда одна часть веча хотела одного князя, а другая – другого. Впоследствии же, с образованием в среде новгородцев сильной и властолюбивой торговой знати, внутренняя вражда в Новгороде стала постоянной и непрерывной. Знать стремилась управлять Новгородом по своему нраву и желала распоряжаться на вечах по своей воле. Нажимая на зависимую от них бедноту, они приводили дело к тому, что на вечах эта беднота поневоле творила их волю и решала дела так, как желали бояре. Однако такая житейская зависимость очень раздражала свободную новгородскую чернь и делала ее беспокойною. Вечевую толпу легко можно было поднять на тех бояр, которые казались ей утеснителями, и тогда «худые мужики вечники» начинали бить и грабить своих «лучших людей», а затем снова впадали в прежнюю от них зависимость. Мало-помалу вражда больших и меньших людей новгородских получила чрезвычайную остроту, и Новгород впал в тяжелую непрерывную смуту. Боролись между собою не только бояре и чернь, но и одни боярские семьи с другими. В надежде овладеть властью в Новгороде честолюбивые бояре сближались с недовольною толпою, поднимали ее против других бояр, их соперников, и начинали открытое междоусобие, сопровождаемое грабежами и убийствами.
Эта смута была первою и главною причиною падения Новгорода. Лишенный внутреннего порядка, Новгород не мог ни держать в повиновении свои пригороды и земли, ни обороняться успешно от внешних врагов. По всей земле Новгородской шло неустройство, а соседи Новгорода – Литва и Москва – были готовы им воспользоваться и при первом же удобном случае подчинить себе Новгород. Чуя опасность и не имея сил в открытой борьбе отстаивать свою независимость, новгородцы должны были прибегнуть к единственному остававшемуся средству: искать союза с одним врагом, чтобы с его помощью защититься от другого. И в этом деле они разошлись: одни хотели в союзе с Литвою борониться от Москвы, а другие желали, наоборот, сблизиться с Москвою и бороться с Литвой. На литовской стороне стояли лучшие люди; меньшие же люди тянули к Москве. Дело кончилось тем, что Московское княжество в 1478 году завоевало Новгород, а затем присоединило к себе и все его земли (§ 47). При этом завоевании погибли или разорились лучше люди новгородские, а чернь получила московское устройство. Став московским городом, Новгород понемногу утратил свое торговое значение, потому что торговым оборотом Новгорода стала распоряжаться Москва.
25
Посадник сопровождал князя на войну, присутствовал при княжеском суде, вместе с князем назначал должностных лиц на низшие должности, словом, контролировал каждое действие князя. Управлять Новгородом князь должен был исключительно посредством новгородцев, никуда не назначая своих дружинников; кроме того, и сам он должен был находиться в новгородских пределах, а если уезжал оттуда, то терял право управлять Новгородом.
26
Управление пятин новгородских и пригородов находилось в руках выборных новгородских властей. Пятины и пригороды были приписаны к «концам» Новгорода и сносились с Новгородом через свой «конец». Что же касается до новгородских «земель» и «волостей», то степень и порядок их зависимости от Новгорода трудно определить. Ими правили, скорее всего, новгородские промышленники, которые в них заводили свои промыслы и устраивали свое частное вотчинное управление.