Страница 4 из 73
— Немного воды, — прошептал он.
Сделав несколько глотков, профессор остался лежать тихо в течение нескольких минут. Он собирался с последними силами. Затем он начал говорить короткими, сжатыми фразами, как человек, желающий рассказать возможно больше в короткое время.
— Во внутреннем кармане у меня на груди лежит мой путевой дневник, — сказал он. — Возьми его и, когда я умру, отошли к тому, кто может продолжать работу, которую мне пришлось прервать. Мое имя, адрес и завещание найдешь ты в том же кармане. Этот дневник содержит важные сведения — путь к великой тайне. Остальные бумаги пригодятся, быть может, для того, кому суждено окончить мое дело. У меня было достаточно воли, но не хватило силы. Цель так высока, что стоит пожертвовать силы и жизнь, чтобы достигнуть ее. Я не сожалею о моем путешествии — иначе я был бы плохим сыном науки. Понимаешь ли ты меня, друг?
— Да, — ответил Паквай торжественно. — И твой дневник я передам верному человеку, обладающему истинною силою духа. Но ты говоришь о смерти. Жизнь еще нуждается в тебе, господин.
Старик покачал головою.
— Я сам врач, — сказал он. — Уже восемь дней, как смерть подстерегает меня. Конец мой близок. Во мне остались живы, быть может, только несколько мозговых клеток. Они — хранители моей последней воли. Пройдет немного минут, и все будет кончено …! Но я могу теперь умереть спокойно. Ты — человек, достойный доверия, Паквай. Твое имя известно по ту сторону Аконкагуаnote 7 . Но теперь оставь меня в покое… Как хорошо старому человеку уснуть!..
Около двух часов просидел Паквай у изголовья умирающего Раймонда Сен-Клэра. Он отгонял от него насекомых и заслонял его от жгучих лучей солнца, меж тем, как тяжелое дыхание старика становилось все тише и тише.
Вдруг умирающий приподнялся, опираясь на руки.
— Инеса! — воскликнул он, — берегись черного Антонио! Проклятие ему и всему его роду!
Со стоном он упал навзничь. Судорога, сводившая черты его лица, стихла, и лицо приняло мягкое и ясное выражение, в то время как жизнь медленно отлетела от старика. Бледные губы его двигались, словно шепча что-то. Он теперь был далеко, далеко, в ином времени. Быть может, сидел он у кафедры Пастера и повторял слова учителя: прекрасно умереть за великое знание.
Через несколько минут Паквай поднялся. Он долго стоял, склонив голову. Ни один звук не нарушал окружавшей его торжественной тишины.
Только высоко в небе кружился кондор, далекий и величавый.
Note7
Высочайшая из гор Южной Америки. Паквай-проводник — знаток всех существующих индианских наречий.