Страница 20 из 50
Магазин Фейка находился в этом доме с 1854 по 1917 год; его основателем был Корнелий Иванович Фейк, впоследствии принявший русское подданство. После смерти основателя фирмы (21 марта 1894 года) дело перешло к его вдове Амалии Андреевне Фейк, а после ее кончины (16 апреля 1896 года) делами фирмы стали заправлять прямые наследники, дети покойных Корнелия Ивановича и Амалии Андреевны Фейк. Фирма «Фейк и К°» пользовалась отличной репутацией в Петербурге, т. к. почти полстолетия производила торговлю сигарами и вином безукоризненного достоинства. В 1910-х годах в этом доме находился «сигарный магазин» товарищества «Братья Елисеевы».
Магазины Битриха (д. 58), Поста и Лукаса Янсенов помещались сначала в доме Католической церкви, а потом, примерно с 1860-х годов, в доме Голландской реформатской церкви (Невский пр., 20). Еще в 1781 году участвовавший в делах существовавшей в то время фирмы «Янсен Принцен» Лука Васильевич Янсен основал в Петербурге вместе со своим зятем Лукой Йоостом фирму «Янсен Иоост и К°». Компаньоны вели тогда торговлю полотном и изделиями из полотна.
В 1817 году Лука Янсен вызвал своего сына Вихера из Голландии в Петербург и передал ему и своему родственнику Герриту Гармсену дела фирмы. Геррит Гармсен вышел из дела в конце 1830-х годов, и на его место заступил зять Вихера Янсена — Ян Гендрик Гюлсгоф. В 1846–1847 годах Вихер Янсен и Ян Гендрик Гюлсгоф передали дело и фирму младшему зятю Яну Тейгофу. Ян Тейгоф в 1860 году передал фирму своему племяннику Луке Янсену, после чего новый владелец фирмы перевел свой магазин из дома Католической церкви в дом Голландской церкви, и с этого времени фирма начала производить торговлю исключительно сигарами и табаком, упразднив в 1891–1892 годах мануфактурную торговлю в Гостином дворе. Наконец в 1893 году Лука Янсен передал фирму своему сыну Вихеру Янсену, правнуку основателя фирмы в четвертом поколении, который и продолжил торговлю своих предков. Этот табачный магазин просуществовал до 1906 года, когда его последний владелец Вихер Янсен решил перевести предприятие в Финляндию в связи с постоянно растущими в России налогами на ввоз табачных изделий. Умер В. Янсен в Хельсинки в 1947 году.
До Янсенов большой табачный магазин в доме Голландской церкви держал бумажный фабрикант швейцарец Карл Бауман. У него можно было купить большие сигары по 8 копеек за штуку и сигарилло (маленькие сигары) по 1,6 копейки.
Пользовался популярностью у курильщиков и знаменитый Английский магазин (Невский пр., 16; у А. С. Пушкина в этом магазине был неограниченный кредит, но табак он не покупал, ибо не курил).
Теперь, когда нам известны фамилии петербургских табачных торговцев, мы с гораздо большим интересом — и со знанием дела! — прочтем отрывок из рассказа Н. А. Лейкина «Курильщик»: «…ведь мне только одни сигары полторы тысячи рублей стоят в год!
— Сигары полторы тысячи! Да что же вы ими роту солдат каждый день потчуете или слонов кормите? — удивленно воскликнули гости.
— Нет-с, один в единственном числе курю и даже очень скуп на угощение сигарами.
… Гости поплелись за хозяином в кабинет, и он указал им на большой шкаф со стеллажами, сплошь набитый ящиками и коробками сигар. Ящики и коробки стояли и на шкафу.
— Батюшки! Да это совсем магазин Фейка! — дивились гости.
— Нет-с, и Фейку, и Тенкате, и Елисееву, и всем другим известным торговцам дорогих сигар, как до звезды небесной, до меня далеко!»
Были в Петербурге и другие знаменитые табачные торговцы, которых не упомянул Лейкин. Но простим ему некоторые упущения — он же, в отличие от нас, не писал историю табакокурения в Петербурге (а зря — очень талантливый был человек, да и торговцы табаком его бы не забыли).
Табаком в старом Петербурге торговали не только голландцы. В 1840-х годах в доме близ католической церкви св. Екатерины, на Невском проспекте, (вероятно, дом 32 или 34) табачную лавку держал швейцарец, купец 3-й гильдии Джованни Реццонико, — современники-журналисты его не замечали и рекламы ему не делали, а вспомнили о нем лишь полтора века спустя в книге о швейцарцах в Петербурге.
В 1874 году в Петербурге было до 500 лавок, торговавших табаком (в 1869-м — 482), не считая мелочных, где тоже можно было купить папиросы, или табачных магазинов, например, на Михайловской площади, 5, или на Невском проспекте, 58.
Фабрика «Лаферм» имела в Петербурге два табачных магазина — на Невском пр., 26, и на Большом пр. Петроградской стороны в доме 29-а; после 1913 года она приобрела два магазина общества «Оттоман» (на Невском пр., 27, и на Михайловской ул., 1, в помещении «Европейской» гостиницы).
В 1903 году известностью пользовался табачный магазин московского «Товарищества М. И. Бостанджогло» на Невском пр., 54 (одна из старейших табачных фирм в России, основана в 1820 году); эта фирма имела магазины розничной торговли в нескольких городах России. И. Г. Эренбург в цикле рассказов «Тринадцать трубок» вспоминает «папиросы, изготовляемые фирмой Бостанджогло из легчайших сортов дюбека». В начале XX века на Невском пр., 15, находилось «депо иностранных Табаков» Георгия Ивановича Бостанджогло, у которого в большом выборе были табаки турецкие, египетские, французские, английские, американские, а также сигары гаванские и «внутренних фабрик».
А вот шапошниковские табаки и папиросы в 1910-х годах можно было купить в фирменных магазинах на Невском пр., 31, 52, 66, 73, 82, на Каменноостровском пр., 8, Литовском пр., 71, Загородном пр., 33, во всех отделениях Гвардейского Экономического Общества «Бережливость», в Адмиралтействе и на 2-й линии Васильевского острова, 33.
С 1874 года в Петербурге существовала фирма «Теодориди», принадлежавшая Феологу Филипповичу Теодориди. Оборот ее в России и Турции составлял в год 3 500 000 рублей. Фирма торговала иностранными и русскими табаками. Ее контора помещалась на Васильевском острове, в Биржевом переулке, дом 1–2, в доходном доме П. Ф. Меняева, который и другие свои недвижимости сдавал табачным фабрикантам.
Но пора перейти к рассказу о тех, кто производил табачные изделия, предоставляя сотням тысяч своих соотечественников и современников возможность добровольно, даже с удовольствием, вошедшим в привычку, превращать деньги в табачный дым. Что ж, «ведь на то живешь, чтобы срывать цветы удовольствия», — как говаривал любитель сигар Хлестаков.
4. Фабрики и фабриканты
«Теперь, когда курит весь мир, так что небу жарко, известие о хорошей сигарочной фабрике нельзя почесть лишним…»
Табачные фабрики, как и многие другие начинания — полезные и не очень, — утверждались в России по воле Петра I.
Царь не только курил сам, не только принуждал к курению других, но и использовал все средства для поощрения табачного промысла, особенно, когда убедился в первых успехах по разведению табака в России. По его велению выписывали мастеров, заказывали семена, строили — по образцу голландских — мельницы для крошения, толчения и витья табака в рули.
В январе 1716 года царь писал своему поверенному Осипу Соловьеву в Амстердам: «Понеже у нас в черкасских городах довольно табаку родится (т. е. производится. — И. Б.), только оного не умеют строить на такую манеру, как из Голландии отвозят в расход для продажи на Остзей (т. е. в Прибалтику. — И. Б), и для того приищи в Голландии нанять в нашу службу на 3 года подмастерья или доброго работника, который бы знал табак отбирать, вить и жать и чтобы при нем были две табачные прясельцы и два колеса и двои тиски простые, железом окованные, которого (подмастерья. — И. Б.) ищи из служителей Яна Тесина, понеже оных искуснее в Голландии на сие нет, и смотри, чтоб был трезвой, трудолюбивой и не старой человек, а именно, чтоб не было более 40 лет, и, наняв такого человека, пришли сюда и сколько возможно делай сие тайно и как оного наймешь, купи сиропу или масла табачного сколько на 50 000 фунтов табаку же надлежит». Целью приезда голландца, по мысли Петра, должна была стать подготовка к разведению табака на Украине.