Семьдесят два дня

— Сердце не остановилось. Пустим в ход и все остальные колёсики, — заключил он свой осмотр и перенёс Поля на брошюровочный стол. — Ему ещё, наверно, нет и двенадцати, — заметил он, подклады-вая под голову мальчика бумажные обрезки.

— Пошёл тринадцатый, — ответил печатник Анри Прото, поднося к губам Поля чашку с водой. — Он здесь с восьми лет работает.

Анри влил несколько капель в рот мальчику, всё ещё не приходившему в сознание. Поль открыл глаза и тотчас снова их закрыл.

— Это с ним уже второй раз, — продолжал Анри. — Хозяин даже хотел его уволить, насилу упросили оставить.

— В такой духоте не только ребёнку, но и здоровому мужчине не выдержать… Надо поговорить с хозяином, чтобы дал ему работу полегче, — сказал Антуан.

— Полно тебе! Ты здесь новый человек, Антуан, и ещё не знаешь господина Пере… Да вот и он сам. Лёгок на помине! Услыхал, значит, про обморок.

Господин Пере, немолодой человек в добротном чёрном сюртуке, приблизился к столу, на котором лежал мертвенно-бледный Поль Роже. Мальчик уже пришёл в себя и, увидев хозяина, сделал попытку подняться. Но это ему не удалось.

— Лежи, лежи… Смотри, как ослаб! — вкрадчивым голосом заговорил Пере.

Он удалился, но тотчас же вернулся с бутылкой вина в одной руке и стаканом в другой. Налив вина, Пере поднёс стакан к губам Поля:

— Два-три глотка мозельского — и мальчик поднимется как ни в чём не бывало!

Поль молча отстранил стакан.

— Пей, пей, не стесняйся! Вино с твоей родины. Смотри: «Мулино. Эльзас», — прочитал Пере вслух напечатанную на ярлыке марку вина, названного по имени деревни Мулино — родины Поля.

— Это и моя родина — деревня Мулино, — отозвался Антуан. — Глотни-ка, парень, может, это вино с виноградника твоего отца.

Поль взял дрожащими руками стакан, протянутый хозяином, и глоток за глотком опорожнил его до дна. Затем он опустился на стол и закрыл глаза. Мальчик вспомнил белый домик с черепичной крышей у подножия горы Мулино, а на склонах — зелёные лозы виноградника. С этим домиком он расстался четыре года назад, но не забыл, как мать провожала его в далёкий Париж…

Вино оказало-своё действие. На лице Поля появился румянец. Через несколько минут он уснул.

Теперь хозяин заторопился:

— Идите, господа, вас ждёт работа. Мальчиком займусь я.

Он приказал сторожу Грибону отнести Поля в директорскую комнату, куда последовал и сам.

— Видна птица по полёту, — кивнув в сторону хозяйского кабинета, сказал Анри Прото. — На словах такой сладенький и обходительный, а на деле готов ради наживы содрать с тебя две шкуры.

— Не он первый, не он последний, — пожал плечами Антуан. — Все хозяева одинаковы. Выжмут из нас все соки, а потом выбросят на улицу.

— То-то я и беспокоюсь, — заметил Анри, — не верю я жалостливости да заботе, которые Пере расточает малышу. Ты, Антуан, из тех же краёв, что и Поль. Может быть, стоит написать его отцу?

— Я давно уехал из Мулино, но Леона Роже помню. Он был крестьянин трудолюбивый, тихий, бережливый. Знать, плохие его дела, если восьмилетнего сына он отправил в это пекло.

— Дела известно какие, — подтвердил Анри, — земли-то собственной у крестьянина нет, надо платить помещику за аренду. А налоги, сам знаешь, не маленькие. Для своей семьи ничего и не остаётся.

— И что же, отец ничем не помогает мальчику? — спросил Антуан.

— Первое время ещё кое-что посылал, но вот уже третий год мальчишка ничего не имеет из деревни. Старик Роже неграмотный. Тамошний священник пришлёт иной раз письмо и всё спрашивает малыша, не собрал ли он денег, не научился ли грамоте. Они там думают, что рабочим хорошо живётся в городе.

— Мальчику надо помочь, — сказал Антуан. — Я всё-таки напишу его отцу.

И Антуан написал Леону Роже:

«…Полю непосильна такая работа. С пяти часов утра до позднего вечера приходится стоять у машины. Мальчик совсем захирел, едва держится на ногах. Детям так мало платят, что даже и впроголодь им не прожить. Не можешь ли ты ему помочь хоть немного — одеть да обуть, а об остальном я сам позабочусь. Живём мы, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Что за беда, если наши порции за обедом немного поубавятся! Мальчик работает в типографии, а сам еле по складам читает, писать же и вовсе не умеет. Хорошо бы отдать его в школу хоть на один годик. Он за это время окрепнет, научится кое-чему, а потом снова за работу…»

…Утром Поль не явился в типографию. Ни Антуан, ни Анри не могли дознаться, куда девался мальчик.

Антуана это сильно тревожило.

— И в суд и в полицию заявлять бесполезно, — сказал он своей жене Клодине. — Полиция и суд всегда держат сторону хозяев.

Предчувствие не обмануло Антуана: с мальчиком действительно случилась беда. Ещё вечером, как только разошлись рабочие, хозяин типографии Пере прямо заявил Полю, что держать его у себя не может.

— Поищи работу в другом месте, — сказал он и дал Полю адрес типографии Делоне. — Переночуй здесь, а утром отправляйся к Делоне. Там нужен накладчик у печатной машины.

Мальчик проснулся на рассвете отдохнувший и приободрившийся. Он зашёл в брошюровочную, взял узелок с небогатым имуществом, который но-

сил всегда с собой. Летом Поль легко обходился без крова. В тёплую ночь всегда найдётся местечко под открытым небом, где можно укрыться от глаз полицейского и поспать на траве. Но с наступлением осенних холодов приходилось устраиваться в ночлежке, где за грязное место на голых досках он отдавал почти пятую часть дневного заработка.

Выйдя на улицу, Поль с удовольствием вдохнул свежий утренний воздух, насыщенный запахами цветов и деревьев. Хотя в кармане весело позванивали пять франков, которые он получил у хозяина, Поль не воспользовался омнибусом, который мог за полчаса доставить его на улицу Пуассоньер, где помещалась типография Делоне. Нет, на такие пустяки он не станет тратиться. Другое дело — румяная булочка, заманчиво освещённая газовым рожком в зеркальной витрине.

Булка была приятна не только с виду. Подслащённое, как пух, тесто таяло во рту. Поль старался продлить удовольствие и медленно жевал булку.

Завтрак вселил ещё большую уверенность, что жить на свете, в общем, приятно. Поль весело зашагал. Он не сомневался, что впереди его ждёт удача.

Было шесть часов, когда Поль издалека увидел вывеску на типографии Делоне. Два высоких каштана, сплетаясь густыми зелёными верхушками, окаймляли вывеску и наводили на мысль о прохладе, которой были лишены рабочие брошюровочной Пере. Словом, всё улыбалось в это утро молодому эльзасцу, всё доставляло ему радость, и он не мог отказать себе в удовольствии поднять валявшийся на мостовой обод и запустить его сколько было силы. Колесо стремительно покатилось прямо к воротам типографии. Поль погнался за ним и так увлёкся, что не заметил двух человек, стоявших у стены до-

ма, неподалёку от типографии. Они, в свою очередь, не обратили внимания на игравшего на улице мальчика.

Колесо остановилось, закачалось и упало как раз у ног полицейского, который прогуливался у ворот типографии. Но мальчика оно больше не интересовало. Поль с удивлением заметил, что ворота заперты. Это сначала удивило его, а потом обрадовало. «Эге, — подумал не без удовольствия Поль, — работать здесь начинают не так рано, как у Пере».

Между тем полицейский отшвырнул ногой колесо и закричал на мальчика:

— Другого места не нашёл для озорства! Убирайся отсюда сейчас же!

Поль смутился.

— Я пришёл наниматься, — ответил он, и весёлый огонёк, который только что играл в его глазах, угас. — Ищу места накладчика, а на худой конец — и другую работу, — добавил он, всё более теряя уверенность в успехе. — Видно, я рано пришёл. Ничего, подожду!

— Да нет, зачем терять время! Тебя и сейчас впустят. — Суровый тон полицейского вдруг сменился на ласковый. — Хозяин уже здесь, проходи.

Он подошёл к воротам, сказал несколько слов кому-то невидимому, и калитка гостеприимно открылась перед Полем. Всё снова шло как нельзя лучше. Правда, чуть-чуть тревожно показалось Полю то, что и за воротами его встретил человек, одетый в полицейскую форму. Однако и этот был вежлив и показал, как пройти к господину Делоне.