Страница 16 из 19
Клод круто повернул, не раздумывая влез на забор и спрыгнул в соседний двор.
— Куда тебя несёт? — услышал Клод сердитый окрик.
Юноша чуть не сбил с ног человека. Незнакомец вытряхивал из ящика свежие опилки. Его фартук, к которому кое-где пристали тонкие деревянные стружки, говорил о том, что он столяр.
Незнакомец резко схватил Клода за руку.
— Чего тебе здесь нужно, воришка? — сурово встретил он незваного гостя. — Вот как возьму палку…
Столяр нагнулся, поднял суковатую каштановую ветвь и замахнулся. Но рука его тотчас опустилась и выронила хворостину. На него глядели горящие возмущением глаза юноши.
— Так вот оно что! Вы, значит, из тех, кто выдаёт коммунаров версальцам!..
Озадаченный столяр не успел ещё ответить, как Клод рванулся в сторону:
— Отпустите руку! Слышите!
— Погоди, погоди, — совершенно другим голосом сказал столяр. — Ты, стало быть, прячешься от версальцев? Так бы сразу и сказал! — Столяр выпустил руку Клода и озабоченно огляделся по сторонам.
— Сам-то я не пропаду, — переменил тон и Клод. — Но со мной… со мной шарф депутата. Можете вы спрятать его в безопасном месте? Я оставлю его у вас ненадолго, не беспокойтесь. Приду за ним, как только…
— Довольно тараторить! Вздумал меня уговаривать. Давай скорее! Мы спрячем шарф в надёжном месте, вот здесь.
Столяр указал на кучу свежих опилок и стружек. И юноша только сейчас заметил, что столяр опирается на костыль.
Едва столяр взялся за лопату, как внимание Клода привлекла высокая молодая женщина в клетчатом фартуке и с шалью на голове. Она вела за руку девочку лет пяти, которая еле поспевала за матерью и другой рукой то и дело цеплялась за её передник.
Столяр перехватил обеспокоенный взгляд Клода и сказал:
— Не бойся! Это моя жена Дениза. Она поможет нам. Пока мы только прикроем шарф стружками; а позже, ночью, когда все заснут, я спрячу его где-нибудь в другом месте.
Столяр принялся раскапывать стружки.
Дениза засучила рукава и стала помогать мужу. Когда Клод хотел опустить шарф на дно образовавшейся ямки, она его остановила:
— Постой! Так нельзя. Кто знает, сколько ему придётся здесь пролежать. Надо его чем-нибудь обернуть.
Дениза сняла фартук, тщательно завернула в него шарф и передала мужу. Маленькая Жанетта, широко раскрыв большие голубые глаза, с интересом следила за всем, что происходит.
Засыпать шарф стружками было делом одной минуты.
— То-то, наверно, мать тебя заждалась! — сочувственно сказала Дениза, глядя на юношу ласковыми глазами.
— За меня не беспокойтесь, да и за матушку мою тоже. Недаром меня прозвали Клод Удача! Она это знает и за меня не тревожится.
Попрощавшись со столяром и его женой, Клод покровительственно потрепал по голове Жанетту и как ни в чём не бывало направился к воротам.
Маленькой Жанетте исполнилось пять лет, когда в Париже началась революция.
Жанет га была слишком мала и не понимала, что происходит вокруг.
Её отец, Андре Грио, был инвалид. На фабрике ему оторвало машиной левую ногу до колена.
Хозяин фабрики Огюст Бриенн безжалостно уволил Андре.
— Мне инвалиды не нужны, — заявил он. — Фабрика — не богадельня.
— Куда же мне деваться? — спросил с отчаянием Андре. — Я должен прокормить жену и дочь.
— Меня не касается, куда вы денетесь! — грубо ответил хозяин. — Здесь вы, во всяком случае, не нужны.
Не только Бриенн так отнёсся к искалеченному Андре. Куда бы он ни приходил наниматься, хозяева говорили одно и то же:
— Нам нужны рабочие, а не калеки!
Восемнадцатого марта, когда рабочие Парижа взяли власть в свои руки, Андре пришёл в ратушу и сказал:
— Капиталисты не пускали меня на свои фабрики. «Калеки нам не нужны», — говорили они. Я согласен на любую работу…
Депутат Коммуны Варлен прервал его:
— Коммуна позаботится о вас. Вы получите работу. Её хватит для всех.
Андре доставили домой верстак, и столяр выполнял заказы рабочего правительства.
Проводив Клода, Андре оживился и пришёл в хорошее расположение духа.
— Не тужи, Дениза, — сказал он жене. — Пока среди рабочих не перевелись такие пареньки, как этот юный коммунар, врагам нашим не праздновать победы!
— Страшно мне! — только и произнесла Дениза в ответ.
Она не переставала думать о том, какая опасность грозит её семье.
Снова тень озабоченности набежала на лицо Андре:
— Надо нам с тобой договориться, как будем отвечать, если нагрянут жандармы. А они могут прийти по следам Клода и… Соседи у нас как будто неплохие, но, если их начнут допрашивать, кто поручится, что они не расскажут всё, что знают? Станет известно, что к нам приносили раненых, что ты оказывала им помощь. Как ты на это ответишь? Надо быть ко всему готовыми.
— Давай притворимся дурачками-простачка-ми, — предложила Дениза. — Ничего-де мы не знаем, коммунарам не помогали…
Дениза хотела ещё что-то сказать, но вдруг умолкла, глядя на дочь.
Жанетта не понимала, о чём говорили родители, но, видя их волнение, насупилась, скривила рот и уже готовилась зареветь во весь голос.
Денизе не терпелось докончить разговор с мужем, и она решила чем-нибудь занять девочку.
— Детка, — сказала она, — посмотри-ка: твоя Жакелина нахмурилась. Она хочет погулять и поиграть в песочек.
Жанетта перевела глаза с матери на куклу и тотчас убедилась, что Жакелина и в самом деле скучает. Девочка засеменила к ней маленькими ногами, взяла куклу на руки, прижалась к ней лицом и забормотала, подражая голосу матери:
— Будь умницей, не плачь, Жакелина! Сейчас пойдём гулять.
Для Жанетты не было существа краше, чем потрёпанная, старая кукла Жакелина. От частого мытья потускнели краски на щеках и на губах, парик на голове поредел и волосы спутались. Зато она была большая, ростом почти с Жанетту. Когда девочка держала её на руках, ноги куклы волочились по земле.
И эту замусоленную, завёрнутую в тряпки куклу Жанетта прижимала к груди и целовала, как целовала и обнимала свою дочь Дениза.
Девочка уложила Жакелину в корзинку и пошла с ней по двору. Здесь она постояла с минуту в нерешительности, выбирая место, где кукле было бы особенно привольно.
Зелёная травка с редкими жёлтыми одуванчиками около сарая больше всего понравилась девочке. Туда она и направила свои шаги.
Можно ли было найти более мягкую и душистую постель! Опустившись на траву, Жанетта вынула Жакелину из корзинки и уложила среди цветов.
— Отчего ты не спишь? — спросила она недо-
вольным тоном, наклонившись над Жакелиной. — Перестань разговаривать, спи! — и запела колыбельную, похлопывая куклу по плечу.
Но кукла не хотела закрывать глаза.
— У тебя болит головка? — озабоченно осведомилась девочка.
Жакелина ничего не ответила, и Жанетта решила, что, как ни удобна зелёная постель, надо что-нибудь подложить кукле под голову. Она стала озираться по сторонам, выглядывая, не найдётся ли из чего сделать подушку. Её взгляд остановился на куче стружек. Девочка перенесла куклу поближе к ним и стала неторопливо устраивать для неё высокую постель и подушку из стружек.
Прошло около двух часов с тех пор, как ушёл Клод. Семья Грио собиралась обедать. Дениза подала горячий, дымящийся картофель, но ни мужу, ни жене пища не шла в горло. Грохот ружейных выстрелов то и дело доносился с улицы, напоминая о жестокой расправе с коммунарами.
Оба Грио молчали. Слышалось только щебетание Жанетты. Погружённая в раздумье, Дениза не замечала, как девочка выбирает из миски самые большие картофелины и засовывает их в рот. Наконец Жанетта, не спуская глаз с матери, отнесла картофелину своей кукле. Ни мать, ни отец и тут не обратили на неё никакого внимания.
Предоставленная самой себе, Жанетта совсем осмелела. Щёки её разрумянились. В глазах заблестели лукавые искорки. Она взобралась на стул, достала ножницы, лежавшие на комоде, и уселась на полу среди своих игрушек.
Вдруг в открытое окно со двора донёсся шум.