Преследуя мечту

После стычки с леди Каслмейн она находилась в состоянии крайнего нервного возбуждения. С большим трудом ей удавалось сохранять внешнее спокойствие. На самом деле ей хотелось поскорее бежать отсюда. Из дворца. Из города. Отгородиться от всего этого гадкого мира. В то же время Кассия знала, что не даст волю чувствам, иначе ей не удастся противостоять тому вызову, который был брошен ей обществом, обвинившим ее в убийстве отца.

Казалось, нет ничего в этой жизни, что Кассия ценила бы выше свободы. Она считала, что все остальное не имеет значения. Главное: свобода идти куда захочется и делать что захочется. Мать оторвала ее от семьи и дома еще в нежном возрасте и приставила к ней Уинифред, которая всерьез взялась за воспитание юной Кассии. А после возвращения в Англию отец стал упорно подыскивать ей жениха. Никто и никогда не справлялся у Кассии о ее желаниях и предпочтениях, никто и никогда не интересовался ее собственным мнением по поводу того, как бы ей хотелось устроить свою жизнь. Она была с самого начала как будто оттеснена в сторону и лишь взглядом стороннего наблюдателя следила за тем, как чужими руками лепится ее будущее.

Часто Кассия закрывала глаза и начинала мечтать о том времени, когда она сможет сидеть среди цветов в саду во дворе своего собственного дома. Сад будет наполнен яркими благоухающими розами и изящными лилиями. Она очень любила розы, но их никогда не было в доме, так как у матери была на них аллергия. Максимум, на что могла до сих пор рассчитывать Кассия, так это вдыхать их аромат из окна своей спальни: ей разрешили оплести розами цветочную решетку, встроенную в стену дома. В мечтах же Кассия украшала розами весь дом. Они будут расти в каждой комнате, а по мере увядания она будет сушить их лепестки и приготавливать из них ароматическую смесь, чтобы не забывать об их чудесном благоухании в суровую зимнюю пору.

Вот и сейчас Кассия с минуту постояла на месте с закрытыми глазами, предаваясь мечтам. Впрочем, она очень скоро поняла, что это не выход. Убежать от самой себя не удастся. Именно поэтому она так настойчиво возражала королю, когда тот хотел отправить ее в Кембриджшир. Да, возможно, ее отсутствие при дворе со временем отвлекло бы внимание придворных от убийства, но как быть ей самой? Нет, она знала, что, если хочет быть свободной, как в своих грезах, ей необходимо остаться в Лондоне и доказать всем, что она не убивала отца. Только после этого можно будет думать о будущем.

В начале года при родах умерла мать, и при дворе разгорелся скандал, связанный с предположением, что ребенок был не от маркиза Сигрейва. Через какое-то время высший свет потерял интерес к этой истории, перейдя для своего развлечения к обсуждению других бед у других людей. В жизни Кассии как будто установилось относительное затишье. Отец стал реже раздражаться и даже позволил ей съездить вместе с двором в Танбридж Уэллс. В дороге за Кассией приглядывала сестра матери, тетушка Клодия. Вроде бы жизнь наконец-то повернулась к Кассии хорошей стороной.

Но все рухнуло в ту ночь.

Перед мысленным взором Кассии до сих пор живо стояло перекошенное от ярости лицо отца, с каким он ворвался тогда к ней в спальню. Она проснулась от грохота распахнувшейся двери и отцовского бешеного рыка. Впервые в жизни она видела отца в состоянии такого безумного гнева. Он и раньше неоднократно загонял ее ночами в свой кабинет для «наказания», как он выражался, но в этот раз все было гораздо страшнее.

Кассия помнила, как он, втолкнув ее в кабинет, силой усадил на стул, а сам принялся расхаживать вокруг, поливая ее грязью, обзывая неблагодарной и говоря, что она вся пошла в свою мать, Дворцовую Потаскуху. Кассия сидела на стуле, боясь вздохнуть и пошевелиться, по опыту зная, что лучше и не пытаться возражать.

Вредно для здоровья.

Но в ту ночь ее молчание, похоже, только еще больше распаляло его. Когда он замахнулся своей тростью, она сначала подумала, что он просто ударит ею об пол или по столу, чтобы напугать ее. Он уже делал это раньше. Но не в тот раз. В тот раз он ударил ее тростью по ребрам, а потом, прежде чем она успела что-либо сообразить и попытаться как-то уклониться, рывком поднял со стула и ударил кулаком в лицо.

Кассия успела только зажмуриться. Она даже не почувствовала самого удара, так как тут же потеряла сознание, а открыв глаза, увидела то, что до сих пор живо стояло у нее перед глазами; на полу в луже крови лежал отец, и у него из горла торчала рукоятка старинного перочинного ножа.

Глава 6

– Леди Кассия, ее величество ждет вас.

Из-за закрытой двери, которая вела во внутренние покои королевы, показалась фрейлина графиня да Пенальво. Она отступила в сторону, давая Кассии возможность пройти, одновременно смерив ее подозрительным взглядом. В этом не было ничего удивительного. Кассия знала, что графиня относится к ней настороженно, не понимая, как это Кассии удалось так близко сойтись с королевой. Теперь же, когда слухи об убийстве маркиза Сигрейва достигли покоев Екатерины, нарушив их покой и тишину, отношение к Кассии стало еще более недоверчивым.

К счастью, мнение самой королевы о Кассии было прямо противоположным.

Графиня да Пенальво была последней дамой из пышной свиты португальских фрейлин Екатерины Браганзы, которые сопровождали свою хозяйку почти два года назад в Англию к мужу и к новой жизни. Через некоторое время после прибытия на место все женщины – за исключением графини да Пенальво, которая решила посвятить свою жизнь служению молодой королеве, – вернулись домой в Португалию, не выдержав насмешек со стороны придворных англичан.

Екатерина, страстно желавшая поскорее прижиться на новой родине, вскоре после своего приезда переняла английскую моду. Ее же соотечественниц-фрейлин при дворе быстро окрестили «фижмами» за старомодность их нарядов. В Уайтхолле бедных женщин окружили насмешками и презрительным отношением, что и послужило причиной их возвращения в родную Португалию. Фактически они бросили свою хозяйку королеву Екатерину на произвол судьбы. Она осталась почти одна в окружении иностранцев.

Кассия по-португальски поблагодарила графиню да Пенальво за приглашение и медленно прошествовала мимо нее во внутренние покои королевы. Она нашла Екатерину на плетеной кушетке, стоявшей перед высокими освинцованными окнами, выходившими на Темзу. На ноги королеве было накинуто мягкое шерстяное покрывало, а на коленях обложкой вверх лежала раскрытая примерно на середине сильно потрепанная Библия.

Кассию всегда поражала скромность Екатерины в отношении обустройства своих личных дворцовых покоев. Услышав как-то о бедственном положении государственной казны, она с тех пор решительно отказывалась тратить лишний фартинг на что-либо, что не являлось абсолютно необходимым. Сам король и леди Каслмейн жили в просторных помещениях с роскошной обстановкой, стены же покоев королевы Екатерины были почти голые, если не считать нескольких икон, распятий и других подобных вещей, привезенных ею еще из Португалии. В то время как Карл одевался так, что ему мог бы позавидовать сам Мидас, Екатерина за весь первый год замужества позволила себе обзавестись лишь одним новым платьем. Содержание, которое полагалось ей как королеве, неизменно попадало в руки ее расточительного супруга, которому, казалось, всегда не хватало денег.

Кассия задержалась на несколько мгновений на пороге комнаты, молча наблюдая за королевой. Темные густые волосы Екатерины были распущены, и роскошные вьющиеся локоны окружали ее маленькое, почти детское бледное личико. На ней была белая ночная рубашка, отделанная светлым брюссельским кружевом. Одна рука лежала на животе, словно королева хотела тем самым передать дополнительные жизненные силы своему малышу, готовя его к появлению на свет.

Екатерина задумчиво смотрела в окно на Темзу, заполненную лодками и челноками. Она совершенно не походила на королеву одной из самых мощных держав мира, скорее на испуганную девочку, потерявшую своих родителей. Кассии достаточно было бросить на нее всего лишь взгляд, чтобы забыть обо всех своих бедах и о том неприятном злом мире, который существовал за стенами ее покоев.