Страница 13 из 14
Славные, милые и добрые соседи.
Национализм, впавший в крайность. Всё, что живёт рядом, выглядит и говорит иначе, следует искоренить, желательно без пролития крови. Крики не в счёт. Убивать «иных» приятно и выгодно – остаются вещи, освобождаются дома и квартиры.
Максим поморщился, вспоминая Баку.
Видела бы та скотина с пятном, одевшая на социализм «человеческое лицо», настоящее народное «волеизъявление». Как много дала перестройка армянскому и азербайджанскому народу! Под гнётом царизма, сталинской диктатуры и в удушливой атмосфере застоя они не могли даже мечтать об освободительной борьбе друг против друга[63].
«Дьявол!» – зло задышал Новицкий.
– Держите крепче, а то взорвётся, – буркнул капитан, сунув в руки поляка снаряд.
Пан Александр согнулся. Комплекция и возраст дали о себе знать. Да и неудобно долго держать в руках груз весом в сорок с лишним килограммов. Он круглый, скользкий от масла и без ручек. Максим тут же подхватил чушку обратно.
– Не удержали? Не удержите и ситуацию. Сообщу ещё одну плохую новость. Немцы не врут, что вернут собственность владельцам. Но когда всё заработает и наладятся поставки вермахту, их отправят в концлагерь.
– Вам это сказал тот пожилой немец? – перебил его Новицкий.
– Да какая вам разница, – вздохнул Ненашев.
Если так пойдёт дальше, станет барон в истории «настоящим» антифашистом. Но почётную должность героя «прибалтийского» сопротивления он уже заработал честно.
– А вы знаете человека, предупредившего жителей, что их деревню большевики могут сжечь?
Капитан пожал плечами. Знать метеосводку в воскресенье 22 июня – его обязанность, как артиллериста. А остальное… Скажем так: минимизация будущего ущерба. Но получается, что информаторы у пана поручика неплохие.
– Почему? Неужели вы не боитесь?
– Я работаю над вашей репутацией!
И что? Из множества зол выбрать одно, меньшее. Так какое оно, меньшее?
Советские партизаны не получат здесь массовой поддержки в 1941 году, как и во множестве мест Западной Белоруссии. Сначала народ должен был от немцев озвереть.
Тогда пусть лучше какая-то власть, чем кровавая вакханалия. Любой заслон от тех, кто пёр в Полесье с Западной Украины. Впрочем, Армия крайова давно начала беспокоиться и принимать меры. Фашистов встретят милые граждане былой Речи Посполитой с хорошим знанием немецкого языка и займут большинство мест в оккупационной администрации. Многих в 1943 году казнит гестапо, когда, наконец, нападёт на след польского подполья.
Максим помолчал, а потом спокойным тоном выдал:
– Знаете ли, пан поручик, что в криминальной полиции Варшавы служат две очаровательные немецкие барышни. Милые существа, мухи не обидят. Так вот, когда на улицах убивают кого-то из рейха, они наугад из картотеки достают и тасуют картонки, кто станет заложником и умрёт[64]. Забавно?
– Прекратите, Арнимов! – задохнулся от ярости Новицкий.
– Что, не верите? Назвать имя? И чего вы взъярились, девочки никого не убили, а как могут, так и развлекаются в скучном офисе. Кстати, одна из них просто дьявол в постели. Может, вас познакомить? Развеетесь.
– «Сатана там правит бал…» – задумчиво просвистел Максим. Да, явно не укладывался его Ненашев в штамп привычного попаданца. Как змей-искуситель… Угу, но помни, Панов, каждому Ахиллесу – свою пяту.
Поручик, услышав знакомую мелодию, ненадолго замолчал, а потом тихо спросил:
– Помните, вы называли фамилию Гапке?
– Конечно.
– Он уже мёртв, – зло выдохнул Новицкий.
Ненашев спокойно посмотрел в ответ и протянул ему руку. Другом ему поляк не стал, но он буквально видел, как двинулись тяжёлые жернова мыслей в голове поручика.
Глава 21,
или «Гамбит Кукуева»
Вернувшись из города, Суворов возмущённо рассказал комбату последнюю новость: местные перестали принимать советские деньги. Однако сшить новую шинель Владимиру согласились быстро и почему-то без предоплаты. Всего десять дней – и забирайте, молодой человек, прекрасную вещь!
Капитан посмотрел на Владимира и лишь пожал плечами. Ну что же, всё, как и в прошлый раз. Скидки, скидки и ещё раз скидки! Июнь заканчивается, как сезон предвоенных распродаж. Мертвецам или беглецам вещи не нужны, а материал или отданная в починку вещь обязательно пригодится мастеру.
Всё по-житейски. Сегодня одна власть в городе, завтра другая. Не первый раз. Флаги в городе за четверть века меняли четыре раза, теперь следовал пятый, и местная публика делала очередной маленький гешефт.
В том, что Советы быстро уберутся отсюда, никто не сомневался.
Пожалуй, пора запускать ответный слух, точнее, правду. Десятка при немцах сойдёт за рейхсмарку. Такой курс установили немцы, ещё не начав войну.
И зачем птицам деньги? Вернее, германским орлам.
Это не шутка. Выпущенные Гознаком бумаги вермахт, не боясь инфляции, вливал в экономику оккупационных зон. А если по-простому, за доставшиеся даром бумажки вербовали для разведки агентов, платили жалованье предателям на местах и закупали продукты по твёрдым, самими же установленным ценам. Никого не смущали даже портреты Ленина, деньги – нерв войны.
А город он сегодня посетит.
Неофициальный визит приурочен к грандиозному событию: очередная перегрузка ящиков, прибывших из Германии, в советский эшелон. Точь-в-точь так поступали и немцы на станции Тересполь. Дёшево, сердито и практично, когда подвижной состав быстро возвращался владельцам.
Вот и думай, где для диверсантов крутили второе дно к вагонам, если эту зону усиленно охраняли, и почему день 22-го неожиданно стал рабочим, если в воскресенье по давно заведённому порядку Буг пересекают одни пассажирские поезда.
Оказавшись в штабе погранотряда, капитан удовлетворённо прошёл мимо запертого и опечатанного кабинета Ковалёва. Таки решил уехать. Ну, тем лучше и безопаснее для майора, сдавшего документы из сейфа в секретную часть. Пусть уж они сгорят там, а событиями пока порулят другие, решительные люди.
Оказавшись в кабинете Елизарова, Ненашев побарабанил пальцами по сейфу и взвесил в руке стоявшую рядом канистру. Скептически похмыкал над чемоданом, а потом нагло уселся перед пограничником.
– Думаешь уйти с картотекой? И остальное сжечь?
– А что мне ещё делать, – зло ответил пограничник.
Капитан всё понял, что вызвало раздражение. Он сам себе верил и не верил.
– Да, ты прав. Но лучше бы до выходных в управление отправил. Когда немцы брали города у поляков, особые ребята сразу шерстили архивы их разведки и контрразведки.
– Не учи учёного, – улыбнулся Михаил. – Давай переодевайся быстрее.
– Сейчас.
Превратившись в сержанта с зелёными петлицами, Максим посыпал голову антрацитом и вычесал его на газету. Затем вытер полотенцем щедро намазанные осевым маслом руки. Эх, с новым ароматом и в новое путешествие. Как в рекламе.
– Ну, как?
Елизаров принюхался.
– Настоящий смазчик. Ветошь не забудь в карман положить. Одно разорение от тебя и перевод обмундирования.
Авантюра Елизарову не нравилась. Не верилось в удачную перспективу «налёта» на штаб 42-й стрелковой дивизии.
Панов улыбнулся. Если получится, то на разных исторических или около того форумах ещё интенсивнее начнут искать директиву о приведении войск в боевую готовность. То, что была, и ёжику понятно. Какие доказательства? Да мы все, мамой клянёмся! Даже почти точная дата есть: где-то между 12-м и 18-м числом, но не позднее 19-го. Всех больших начальников предупредили задним устным или иным способом. А они довели её лишь до избранных!
Вот и собрались два ежа, одетые в форму погранвойск, внедрять в жизнь гипотезу конспирологов, тоже действуя по извращённой логике.
63
Шебаршин Л. В. КГБ шутит… Афоризмы от начальника советской разведки. М.: Алгоритм, 2012.
64
См.: Найтцель З., Вельцер Х. Солдаты вермахта: подлинные свидетельства боёв, страданий и смерти. М.: Эксмо, 2013.