Страница 40 из 77
Бухнул оглушительный выстрел, прогремел и затих. С верхушки тека послышались отчаянные крики:
— Краа!.. Краа!.. Краа!..
Одна из птиц, настигнутая полным зарядом дроби из патрона номер три, висела вниз головой, зацепившись лапой за ветку.
— Наконец-то! — вскричал обрадованный парижанин. — Однако ружье восьмого калибра бьет далеко. Ну, птица, спускайся скорее, дай на себя посмотреть… Так. Коллекцию ты собой украсишь, что и говорить.
Калао перестала кричать, сорвалась с ветки, за которую судорожно цеплялась лапой и упала на землю. Яса резко вскрикнул и бросился поднимать добычу, чтобы подать ее Фрике, а тот, как ребенок, поставив ружье у ствола дерева, начал выделывать фантастические па, которым позавидовала бы сама тропическая Терпсихора.
— Спасибо, мальчик, ты очень любезен. Но положи ее, ведь она ростом с тебя и, наверное, очень тяжелая. Ты настоящий силач, раз принес ее сюда, как воробья… Ба! Да она прелегонькая! Вот так штука! Настоящий фокус!.. Птица величиной с откормленного гуся весит не более трех фунтов, хотя должна бы весить не меньше двенадцати! Странно!.. Странно!.. Не стоит быть такой легковесной и летать так плохо. Впрочем, я от этого не в убытке: удобнее нести, раз она так легка.
Если бы молодой человек лучше знал анатомию птиц, не назвал бы фокусом столь малый вес калао. У них есть так называемые воздушные мешки, или резервуары, в которые через легкие поступает воздух, и которые сообщаются с костями. У калао они особенно велики, потому птица такая легкая, несмотря на значительные размеры. Она буквально наполнена воздухом и, будучи величиной с индюшку, весит не более полутора килограммов.
Фрике полюбовался глянцевым черно-синим опереньем спины, белыми перьями подбрюшья, подивился на громадный клюв с красным наростом и сказал:
— Ничто так не ободряет охотника, как удача. Куда девалась моя усталость — я вполне бодр. А ты как, мальчуган? — спросил он, будто Яса мог его понять.
Маленький человек взял калао за голову, перекинул птицу за спину, вцепился обеими руками в клюв и двинулся вперед, словно приглашая последовать за собой.
Немой ответ был красноречивее иной длинной речи.
— Превосходно! — воскликнул Фрике. — Ты у меня молодец. Надо подстрелить еще одного летучего носорога, чтобы и мне было что нести.
Будучи человеком осторожным, он вновь зарядил ружье, спрятав в карман пустую латунную гильзу, которую можно наполнять вновь и вновь, используя сколь угодно много, и пошел за своим храбрым маленьким товарищем.
Удивительно, но птицы исчезли.
Мощный выстрел, свист крупной свинцовой дроби в ветвях дерева, гибель собрата — все это заставило калао улететь гораздо дальше, чем обычно.
— Делать нечего, придется довольствоваться одной птицей, — разочарованно произнес парижанин. — В таком случае идем домой, а то мы незаметно для себя сделали изрядный крюк. Хорошо, что месье Андре посоветовал мне взять с собой козий мех с кофе и запас сухарей! Съедим, мальчуган, по сухарику, выпьем кофейку, отдохнем и, приободрившись, пустимся в обратный путь. Так, Яса?
— Да, — доверчиво откликнулся ребенок.
— Вот хорошенькая поляна с цветами и невысокими деревьями, не такими угрюмыми и мрачными, как теки. Может, на них есть плоды? Или они растут близ источника? Недурно было бы украсить сухарь каким-нибудь плодом и испить свежей водицы, чтобы поберечь кофе. В таком случае — вперед. Эти лесные поляны очень красивы, и сколько на них бывает зверья!
С этими словами наш болтун, не перекидывая ружья за спину, а держа его в руке, в позе крадущегося охотника, пошел на поляну, до которой было не более двухсот метров.
От тековых деревьев ее отделял почти пересохший ручей, последние теки стояли шагах в десяти от берега. По ту сторону ручья росли великолепные тенистые деревья с пышными кронами, благодаря которым почва сохраняла влагу. Среди них Фрике с удивлением различил стройные и прямые стволы кокосовых пальм. Он не ожидал их увидеть в таком месте.
— Да мы здесь будем как сыр в масле! — сказал он, собираясь перейти ручей шириной метров шесть. — Что такое? Кто это теребит кусты?.. Э, да тут дело нешуточное.
По ту сторону ручья раздвинулись нижние ветви кустов, покрытых цветами, и на откосе появился огромный тигр, очевидно отдыхавший в этом благоуханном убежище.
То был настоящий королевский тигр, желтый с черными полосами, на коротких лапах, с широкой грудью, длинными усами, короткой мордой, с большими янтарными глазами, разделенными зрачком в виде буквы I.
Он потягивался и зевал, когда появился парижанин, несколько смутившийся от неожиданности, несмотря на всю свою самоуверенность.
Тигр смутился не меньше и стоял, не зная, как поступить.
Молодой человек проворно прицелился, чувствуя, что по спине у него забегали мурашки.
Увидев направленную на себя железную полосу, тигр припал к земле, так что почти коснулся ее грудью.
«Собирается прыгнуть», — подумал Фрике.
Не медля ни секунды, сделал два выстрела, один за другим.
Бац-бац! Оба почти слились в один, но грохот не заглушил яростного крика, вылетевшего из пасти изуродованного зверя. Все его четыре лапы вытянулись, как пружины, и сквозь дым было видно, как он подпрыгнул выше головы и тяжело обрушился назад. Для парижанина было делом минуты схватить в охапку маленького Ясу, не выпускавшего из рук птицы, и отбежать прочь.
«Спрятать мальчугана, а там видно будет», — думал Фрике.
В несколько секунд он пробежал шагов тридцать и остановился, убедившись, что погони нет. Тогда вынул из ружья пустые гильзы, вновь зарядил его и с облегчением вздохнул.
— Если кот еще жив, этим я уложу его наверняка. Вот так неожиданная встреча! И ружье-то было заряжено дробью. Правда, оно восьмого калибра и в каждом заряде двенадцать с половиной граммов пороха и семьдесят граммов свинцовой дроби номер три. Это очень серьезно. По-видимому, весь заряд угодил между глаз: порох, свинец и пыжи. Все въехало… Пойти взглянуть, что ли?
Он вернулся на прежнее место. Маленький бирманец шел за ним. Глаза его сверкали, как черные алмазы, птица болталась за спиной, ударяя по икрам.
Молодой человек без труда нашел след тигра по пятнам крови, которые свидетельствовали о серьезной ране. Пройдя почти двести метров, увидел перед собой лежащего хищника. Тот пока не был мертв, его бок конвульсивно вздымался, но подняться он уже не мог и только бессильно перебирал лапами.
Зверь издыхал. Агония, по-видимому, была мучительной, тигр терзал когтями то почву, то твердую тековую кору.
Фрике не мог поверить глазам.
— Королевский тигр, убитый дробью! Невероятно. Буду рассказывать охотникам — не поверят, назовут хвастуном. А между тем это правда. Ужасный зверь! Он задрал бы меня насмерть одним ударом лапы. Не меньше Людоеда. Однако мы с месье Андре действуем недурно. Здесь действительно страна тигров. Впрочем, довольно болтать, я становлюсь похож на деревенскую трактирщицу.
Судороги прекратились, бока успокоились, тигр едва слышно хрипел.
Охотник понимал, зверь убит, но все же решил выстрелить еще раз для пущей безопасности.
Он прицелился ему в плечо и выпустил пулю «Экспресс». Протяжно вздохнув, тот содрогнулся всем телом и замер.
Стрелять не стоило.
Яса, молча глядевший во все глаза, пронзительно вскрикнул, когда тигр издох, и крепко схватил Фрике за руку, залившись слезами.
Парижанин успокоил его словами и ласками и принялся рассматривать рану.
Верхняя часть черепа оказалась раздроблена на мелкие крошки, глаза выбиты, носа не было, на морде не осталось шкуры, она представляла собой месиво из костей, кожи, шерсти и крови. Свинцовые дробины через пролом в черепе проникли в мозг, но кошачьи живучи, и изуродованный тигр нашел в себе силы проползти почти двести метров.