Осада

И сразу же мозг пронзила страшная мысль: Милли! Райт! Они же были рядом с ним, значит, сейчас остались там, внизу, под тяжестью тёмной солёной воды.

– Там… – начал герцог хрипло, закашлялся и понял: пока он всё объяснит, они уже утонут.

Нагнулся и ринулся назад в воду, торопливо разгребая её руками и пытаясь как можно скорее уйти в глубину, по опыту зная, на море не так-то просто нырнуть, когда захочешь. Солёная вода стремится вытолкнуть живое тело, зато не отдаёт безжизненное.

Чья-то сильная рука снова схватила его за шиворот, выдернула на поверхность, встряхнула, как собачонку. Вода хлынула из ушей, и непонятные рокочущие звуки превратились в слова:

– Ногами вставай! Тут неглубоко!

Азарил ещё раз встряхнул секретаря и осторожно опустил в воду, и не думая убирать цепкие пальцы с воротника.

– Там Милли! И… и герцог, я же их держал, когда… – Дорд снова сделал попытку нырнуть, но его кто-то схватил за плечи и развернул к себе.

– Я тут, тут, и Милли тоже, – с такого знакомого лица виновато смотрели из-под мокрых ресниц его собственные тёмно-серые глаза, – это мы тебя не сразу нашли, оказывается, кое-кто успел на тебя влезть!

– Я не виновата, – горько всхлипнул незнакомый женский голосок на чистейшем эйтанском, – я не умею плавать, в степи нету столько воды.

Из простого любопытства лорд скосил глаза и обнаружил, что причиной его несчастий была Тайлихон, сидевшая теперь на руках у капитана, крепко стискивая трясущимися руками его мускулистую шею.

– Как это нет, а речки? И большое озеро Харскай?! – возмутился Брант, ловя принцессу на слове. – Азарил, неси… секретаря или давай поменяемся, я понесу.

– Сам могу, – дёрнулся из лап северянина чуть отдышавшийся герцог, ища глазами Милли. – Девушек возьмите. Всех нашли? Никто не… потерялся?

– Брант говорит – всех, он последним был… А девушек и так на руках держат, вон Милли его брат несёт, она совсем слаба, Церцилию её кузен взял. А Тайлихон с тебя стащил Брант, и теперь она в него как клещ вцепилась… – Райт от счастья, что брат нашёлся и он жив, тарах-тел не умолкая, даже про Галирию не вспо-минал.

Впрочем, напоминать ему никто и не собирался, никто ещё не успел забыть его застывшее лицо. Да и не до того теперь как-то было.

Хотя в глазах ещё стоял сгущающийся полумрак приёмного зала и радужный полог, в котором таяли стройные фигурки девушек, сейчас мысли беглецов поневоле крутились вокруг их собственных бед. Внезапное падение в море оказалось для всех слишком сильным потрясением. А когда, слегка успокоившись, они наконец огляделись, то обнаружили себя стоящими по пояс в воде довольно далеко от берега. И хотя сначала это открытие ввергло всех в уныние, очень скоро путешественники поневоле начали понимать, как им повезло.

Даже тут, на мелководье, в намокшей парадной одежде было очень не просто передвигаться, а если бы они попали в более глубокое место, на спасение можно было и не надеяться. А пока у них был шанс, и никто не собирался его упускать. Сняв сапоги и всё, что позволяли правила приличия, мужчины повесили за спину наскоро сооружённые узелки и толпой двинулись к берегу, поставив впереди Азарила, как самого высокого.

Местами море было по грудь сильнейшей части кучки беглецов, и они брели, по очере– ди волоча своих спутниц. Иногда попадались чуть более глубокие впадины, но только один раз пришлось преодолеть вплавь несколько локтей.

Особенно трудной оказалась последняя часть пути, где воды было всего по колено. Из-за мокрой одежды идти становилось всё труднее, а бросать её запретил Брант, едко заметивший, что вряд ли их ждёт на берегу чей-то гостеприимный дворец с запасными штанами. По той же причине и девушки стали неимоверно тяжёлыми. Первым сдался граф Данжерон, пробурчавший своей кузине что-то недовольное, после чего она с оскорблённым видом рванулась с его рук. Граф не стал спорить, с видимым облег-чением поставил родственницу в воду, и она побрела по мелководью, приподняв до колен подол.

Шертанс плёлся чуть в стороне, старательно отворачиваясь от кузины, чтобы не встречаться с её злым взглядом. Впрочем, все остальные предпочитали делать вид, будто ничего не замечают. Слишком устали и мечтали лишь о том, как упадут на прибрежный песок.

Потом Тайлихон проявила желание идти дальше самостоятельно, и Азарил не стал её уговаривать. Лишь пообещал помочь, если эта задача окажется увешанной золотом девушке не под силу. Однако ханшалли упрямо замотала головой, и по утомлённому лицу не привыкшего сдаваться воина скользнуло невольное уважение.

Брант, решительно передавший степнячку Азарилу ещё на половине пути, упорно двигался рядом с Дордом, готовый в любой момент подхватить друга, и, как обычно, винил во всём себя. Ведь это не он, а Райт первым начал кричать, где его секретарь… правда, в первый раз оговорился, но тогда все ещё были оглушены падением, и никто ничего не понял, кроме Бранта. Капитан лихорадочно огляделся и сразу сообразил, кого именно старательно топит обезумевшая от страха Тайлихон. Рывком дёрнул девушку к себе, одновременно громко оповещая всех о своём открытии. Северянин вмиг оказался рядом, и, пошарив под ногами, вытащил из воды захлёбывающегося секретаря.

А Дорд то и дело, словно невзначай, находил взглядом Милли и сразу отворачивался, не желая никому выдавать поселившуюся в сердце тайну. Хоть и нестерпимо хотелось отобрать бессильно обвисшую в крепких руках Даннака фигурку, прижать к груди, согреть дыханием… но разум насмешливо предупреждал, что позориться не стоит. Герцог её и двух шагов не пронесёт, сам едва ноги переставляет.

Медленно приближающийся берег оказался прямо перед ними как-то неожиданно; казалось, придётся ещё долго брести, оскальзываясь на камнях, проступивших из песка в полосе прибоя. И вдруг вода осталась позади, и стало можно передохнуть, но почему-то никому не захотелось садиться на сырую гальку, покрытую оставшимися после прилива водорослями. Пришлось тащиться дальше, пока не добрались до полоски сухого золотистого песка.

В первые минуты после падения на горячий песок герцог просто отдыхал, оставив все тревоги на потом; все живы, и это главное.

Ещё радовала погода. Здесь, на южном побережье, зима всегда была так же мягка, как начало осени в родном Анриме, и сейчас стояла почти летняя жара. И хотя мокрая одежда и доставляла неприятные ощущения, зато не грозила простудой.

– Нужно искать пресную воду, – словно отвечая мыслям Дорда, поднялся на ноги капитан, – и мыть одежду, иначе будет хрустеть, как рыбья чешуя.

– Леди, прошу прощения… – Брант, давно скинувший камзол и сапоги, закатал штанины и выпустил из-под пояса полы рубахи, сразу став похожим на драящего палубу матроса, – я на разведку.

– Возьми с собой Азарила, я тебе пока не помощник, – тихо попросил Дорд, и неожиданно для всех капитан беспрекословно подчинился секретарю.

После их ухода герцог некоторое время задумчиво хмурился, разглядывая валявшие– ся на песке камзолы, потом решительно объявил:

– Леди и милорды, ввиду чрезвычайного положения, в которое попала наша компания, предлагаю считать себя аборигенами острова Хаг-муту и перейти на упрощённую форму одежды.

– Вполне достаточно, если мы будем считать себя прибывшими на купание в летний дворец моего дяди… – сердито буркнула в ответ Церцилия, – там лорды и леди тоже ходят… довольно легко одетыми.

– Прошу прощения, не знал таких подробностей про забавы вашего дядюшки, – с чистой совестью снимая верхнюю рубаху и раскладывая её на песке, язвительно пробормотал Дорд. – А, кстати, леди, почему вы не ушли с шаманом?

– У меня амулет! – вспыхнула Церцилия и гордо показала извлечённый из выреза платья огромный тёмно-красный карбункул. – Хотя могу сознаться, тянуло здорово. Однако я не люблю ходить туда, куда меня тянут силой.

– Ну да, вы же любите приходить туда, куда вас никто не зовёт, – съязвил Райт, по примеру брата с удовольствием избавляясь от сапог и камзола.

– Потому что дядя… – начала было объяснять Церцилия, но оскорблённо смолкла и решительно стянула с себя верхнее парчовое блио, оставшись в прилипшем к телу промокшем шёлке нижнего платья.