Падение Губернатора (ЛП)

Всего полчаса спустя они уже выезжают на трассу 85. Мартинес сворачивает на запад от Вудбери, пробираясь сквозь хаотичные лабиринты из пустых легковушек и грузовиков на шоссе. Он удерживает небольшую скорость на тот маловероятный случай, если какой-нибудь забредший кусака попробует выбраться из леса и увяжется за ними.

Время от времени грузовик объезжает обломки, и тряска заставляет людей хвататься за сиденья. Лилли укачивает, она изо всех сил старается не столкнуться случайно с Остином.

По пути на межштатную трассу они проезжают Гринвилль, ещё один небольшой фермерский посёлок у 18-го шоссе, практически точная копия Вудбери. Когда-то Гринвилль был центром графства — старомодный городок с правительственными зданиями из красного кирпича, превосходными белыми арками и величественными домами в викторианском стиле, многие из которых были занесены в реестр исторического наследия. Сейчас же это место лежит в лучах беспощадно-резкого утреннего солнца, разрушенное и безжизненное. Сквозь хлопающую брезент Лилли видна вся эта рухлядь — заколоченные окна, разбитые колоннады и перевёрнутые автомобили.

— Кажись, Гринвилль обглодали дочиста, — угрюмо комментирует Дэвид Стерн, неотрывно глядя вместе с остальными на разрушенный городок, остающийся позади.

На многих окнах пометка аэрозольной краской — большая заглавная М в круге, обозначающая «МЁРТВЫЕ», то есть «Не тревожить» — как и на множестве других строений в этой части штата.

— Какой план, Дэйв? — спрашивает Остин, чистя ногти на руках охотничьим ножом.

Его жеманство безмерно раздражает Лилли. Она никак не может взять в толк — это у него врождённое или он выпендривается?

Дэвид Стерн пожимает плечами.

— Кажется, в следующем городке — Хогансвилль что ли? — есть бакалейный магазин, и Мартинес считает, что он до сих пор пригоден.

— Пригоден?

Дэвид опять пожимает плечами.

— Кто знает... здесь все методом отсеивания.

— Ясно... лишь бы нас не отсеяли по ходу дела.

Он поворачивается и легонько пихает Лилли в бок.

— Врубаешься, Лилли?

— Ха-ха-ха, как смешно, — говорит она и бросает взгляд наружу.

Они проезжают хорошо знакомую дорогу, что вьётся прочь от главного шоссе. На обочине в свете утреннего солнца ослепительно блестит высокий знак. Логотип с золотистыми солнечными лучами накренился на одну сторону, загаженные птичьим помётом большие синие буквы треснули и поблёкли.

УОЛМАРТ

Берегите деньги. Живите лучше.

Холодным потом страха на Лилли обрушиваются воспоминания о событиях прошлого года. Именно возле Уолмарта она, Джош и их компания из Атланты впервые наткнулись на Мартинеса с его головорезами. В головокружительных вспышках Лилли вспоминает, как они нашли оружие и припасы... затем столкнулись нос к носу с Мартинесом... безвыходная ситуация... истерики Меган... потом Мартинес со своими расхваливаниями... и в конце концов — Джош, мучительно думающий, стоит ли им попытать счастья в Вудбери.

— Что не так с этим местом? — Остин тычет большим пальцем в сторону неработающего магазина, мимо которого они с ревом проезжают.

— Всё с ним не так, — едва слышно шепчет Лилли.

Она видит случайных ходячих, блуждающих по парковке Уолмарта, будто выходцы из ада; перевёрнутые машины и разбросанные во все стороны магазинные тележки. Те повреждены дождями, снегом, солнцем и обросли грязью настолько, что теперь сквозь их прутья растут сорняки. Островки бензозаправок почернели и обуглились от пожара, который в феврале уничтожил тыльную сторону территории. Сам магазин напоминает древние развалины из битого стекла и погнутого металла, пустых картонных коробок и вывалившихся из зияющих окон ящиков.

— Отсюда давным-давно вынесли всю еду и припасы, — с горечью говорит Дэвид Стерн. — Здесь побывал каждый встречный-поперечный.

Проезжая Уолмарт, Лилли сквозь развевающийся брезент мельком видит фермерские угодья в северной части местности. Силуэты ходячих — с этого расстояния такие маленькие и едва различимые — словно жучки под камнем неторопливо бродят меж кукурузных стеблей.

С появления стада в прошлом году активность ходячих возросла — количество живых мертвецов в болотах и заброшенных фермерских усадьбах, невозделанных и пустынных, неуклонно увеличивалось. Ходили слухи, что разношёрстные группы учёных из Вашингтона и подземных лабораторий где-то вне Запада разрабатывают модели поведения и прогнозы для популяции оживших трупов, и ни один из них не был многообещающим. Плохие новости нависают над этими землями, нависают над плохо освещённым крытым кузовом военного грузовика в эту самую минуту, пока Лилли пытается отогнать чёрные мысли.

— Эй, Барбара, — Лилли бросает взгляд на седоволосую женщину, сидящую напротив. — Может, расскажешь нам ещё раз свою фирменную историю?

Остин притворно закатывает глаза.

— О Боже... только не это!

Лилли мельком смотрит на него.

— Сиди тихо. Ну же, Барбара, расскажи нам ту историю про свой медовый месяц!

Остин трёт глаза.

— Кто-нибудь, пристрелите меня!

— Тс-с-с! — Лилли пихает его локтём, смотрит на пожилую женщину и выдавливает улыбку. — Давай же, Барбара!

Седовласая женщина усмехается мужу.

— Хочешь рассказать?

Дэвид обнимает жену одной рукой.

— Конечно, это будет первый раз... когда рассказываю я. — Он смотрит на женщину сияющими глазами, и что-то проскальзывает между ними двумя, наполняя собой сумрачное пространство и сжимая сердце Лилли. — Ну хорошо... прежде всего, это было ещё в те доисторические времена, когда мои волосы были чёрными, а хозяйство работало.

Барбара шутливо стукает его кулаком в плечо.

— Эй, можно ближе к делу? Эти люди могут обойтись и без полного отчёта о твоей мочеполовой системе.

Грузовик с грохотом переезжает через железнодорожные пути, крытый кузов дребезжит. Дэвид хватается за своё сиденье, делает глубокий вдох и ухмыляется.

— Дело в том, что мы были всего лишь детьми... но влюблёнными до безумия.

— Ничего и не изменилось... Бог знает, почему, — с самодовольной улыбкой вставляет Барбара, бросая на него выразительный взгляд.

Дэвид показывает ей язык.

— В общем, так или иначе... мы оказались на пути в самое прекрасное место на Земле — Игуасу в Аргентине — ничего не имея с собой, кроме одежды на наших плечах и около сотни баксов в пересчёте на песо.

Барбара опять вмешивается:

— Если мне не изменяет память, «игуасу» означает «глотка дьявола», а вообще это река, которая протекает через Бразилию и Аргентину. Мы прочитали об этом месте в путеводителе и решили, что это было бы идеальное приключение.

Дэвид вздыхает.

— Ладно, так или иначе... мы добрались туда в воскресенье и до ночи понедельника шли пешком вверх по течению — может быть, миль пять — к этому невероятному водопаду.

Барбара вскидывает голову.

— Пять миль?! Ты шутишь? Скорее двадцать пять!

Дэвид подмигивает Лилли.

— Она преувеличивает. Поверьте мне... там было всего километров двадцать-тридцать.

Барбара игриво складывает руки на груди.

— Дэвид! Сколько километров в одной миле?

Он вздыхает и качает головой.

— Не знаю, милая, но уверен, что ты нам сейчас поведаешь.

— Приблизительно 1,6... так что триста километров будет около двухсот миль.

Дэвид вновь бросает на неё взгляд.

— Я могу продолжать? Ты мне позволишь?

Барбара с обидой отворачивается.

— Да кто тебе не дает-то?

— Итак, мы нашли этот изумительный водопад, и я хочу сказать — это самый прекрасный водопад на Земле. В одном-единственном месте ты буквально на все триста шестьдесят градусов окружён ревущей водой.

— И радуги! — восклицает Барбара. — Везде, куда ни взглянёшь. Это в самом деле нечто.

— Ну, а потом, — продолжает Дэвид, — вот эта девочка-припевочка решает порезвиться.

Барбара усмехается.

— Я просто хотела разок его обнять, вот и всё.