Проклятие феи

– Теперь она в безопасности, – повторила трактирщица, верная подданная их величеств и мать двух дочерей. – Теперь она в безопасности.

– Да, – уверенно подтвердил Шон. – Волшебники увидели, что вот-вот произойдет, и солдаты увезли ее. Она в порядке.

Это он произнес поверх головы Рози, которая целеустремленно пробиралась между ножками мебели и ногами людей к крупному рыжему коту трактирщицы, Корсо. Тот, бдительно наблюдая за девочкой полуприкрытыми глазами, позволил ей приблизиться. Катриона зашла сюда за местным превосходным сидром. Флора нацедила для нее питье, и теперь, стараясь не цепляться за кувшин так, будто это ребенок, которому грозит похищение, Катриона оставила Рози минутку на обмен приветствиями. Ей казалось, что сейчас даже произнесенное вслух имя Рози привлечет к ней излишнее внимание. (Рози присела на корточки, упершись подбородком в колени, и вежливо, искоса, уставилась на кошачью морду. Корсо повернул голову так, чтобы ей стало проще, но не слишком просто. Катриона и прежде замечала, что, в отличие от большинства маленьких детей, Рози не пытается опрометчиво погладить животное, когда то ничем не выказывает такого желания. Катрионе казалось забавным, что о зверином этикете Рози явно имеет лучшее представление, чем о человеческом.)

Флора, принявшая молчание Катрионы за вежливость, рассмеялась, когда ее подруга бочком выбралась за дверь с кувшином в одной руке и маленькой липкой ладошкой в другой.

– Ты ведешь себя так, будто им можно помешать, – заметила она. – Ты можешь лупить их палкой по голове и орать: «Пожар!» – а они и в ус не подуют. Это же новости, Кэт. Разве ты не понимаешь про новости?

– Я просто расстраиваюсь из-за короля с королевой, – пробормотала Катриона. – Все время думаю: что, если бы это был мой… Раньше мне иногда даже снилась королева.

Флора посерьезнела:

– Да, ты права. Но принцесса жива и в безопасности, Кэт, с ней все хорошо. Помни об этом. Королева, должно быть, сейчас радуется, что все обошлось благополучно, и поит девочку замечательным вечерним чаем, как поила ее каждый день, с тех пор как они скрылись. А на столе столько кексов с вареньем, сколько в нее влезет, и три вида тортов.

– Да, возможно, – согласилась Катриона.

Дротик, возвращаясь после уличных собачьих дел, задержался рядом с ними и соизволил склонить голову, чтобы его поцеловали в нос: Рози едва хватало роста.

– Торт? – заинтересованно спросила она, все еще цепляясь свободной рукой за ухо Дротика.

– Мы как раз идем домой пить чай, – сообщила ей Катриона.

– Мы будем есть торт, – заявила Рози. – Как принцесса.

– Вот и правильно, – откликнулась Флора.

После того как они вышли из трактира, Рози, чувствуя настроение Катрионы (и в предвкушении торта), позволила держать себя за руку целых три минуты. Как только они свернули с короткой главной улицы, Катриона отпустила ее, и девочка умчалась поговорить с небольшим стадом деревенских овец, забредших на этот край общинного выгона. Катриона заметила маленького мальчика с палкой, который, как она заподозрила, крепко спал, но овчарка при нем бодрствовала и была настороже. Несколько овец на время перестали щипать траву, чтобы нежно пободать Рози. Так же нежно девочка погладила некоторые морды и почесала некоторые спины (ее маленькая ручка почти до плеча погружалась в шерсть, которой скоро предстояла стрижка), как будто знала, кто из овец что предпочитает. Ни одна из овец не заблеяла, не затопала и не пустила возмущенную струю, как они делают, желая прогнать незваного гостя.

– Идем же! – окликнула ее Катриона, когда Рози перездоровалась со всеми овцами в окружившем ее маленьком стаде. – Разве ты не хочешь чаю?

– Торта! – счастливо отозвалась Рози и подбежала к ней. – Не хмурься, – добавила она, подняв взгляд. – Мы можем устроить пикник и притвориться, что мы король с королевой и принцесса. Ты можешь быть принцессой. Я буду королем.

«Ей с нами настолько безопасно, насколько это позволяет обыкновенность».

Что за жалкая защита!

Глава 8

Катриона с самого начала беспокоилась, что какой-нибудь из волшебных подарков на именины, который она прослушала, окажется слишком заметным и однажды выдаст Рози, чем все и закончится. И тем вечером, после того как Рози заснула (наевшись имбирных пряников, которые она приняла как достойную замену торту), она поделилась своими опасениями с Тетушкой.

Та ответила так быстро, что Катриона поняла: она и сама об этом задумывалась.

– Маловероятно, что какие-то пожелания, которых ты не услышала, существенно отличаются от остальных. И мне кажется, тебе стоит больше верить в нашу Рози. Посмотри, сколько подарков она уже исказила, просто будучи собой. Поскольку она, похоже, не способна петь в тон, безусловная нежность ее певческого голоса в расчет не идет. Рев, заменяющий ей смех, возможно, и напоминает колокольчик – если можно найти такой колокольчик, который подойдет для сравнения. И кто знает, из чего он окажется сделан. Большинство деревенских детей еще моложе ее уже учатся праздничным хороводам. Тебе известно, что думает о танцах Рози.

(«Глупости», – думала Рози и, если не связать ее заранее надежными обещаниями, исчезала в тенях на краю праздничного костра, подыскивая себе лучшее занятие.)

– Уверена, точно так же она относится к игре на флейте. Мы можем не учить ее вышивать или… или прясть, что ее только обрадует. Вместо этого через пару лет попросим Бардера научить ее резьбе по дереву. Золотистых локонов нет и в помине, хотя, соглашусь, ресницы выглядят слегка подозрительно. Пока что только удивительная кожа выдает с головой ее настроение – что, признай, довольно-таки удобно, хотя ей это будет изрядно досаждать, когда она подрастет. И с таким цветом лица, думаю, ее губы в любом случае были бы яркими. А зубы, на мой взгляд, довольно привлекательны.

Тетушка была права во всем, кроме разве что зубов, которые чуть заметно светились в темноте. Но к тому времени, как Рози обзаведется мужем, – а кто еще может это заметить? – она, вполне вероятно, уже снова станет принцессой и про зубы можно будет объяснить.

У Тетушкиных малиновок была, разумеется, собственная версия насчет событий в Фордингбридже и собственные догадки о том, что их вызвало. (Большинство фей Двуколки, были у них собственные фамильяры или нет, справлялись у Тетушки, что рассказали ей малиновки. Тетушка утверждала, что ее малиновки просто выражаются понятнее, чем большинство других животных, но Катриона подозревала, что это Тетушка была лучшим переводчиком.) Каждое животное, общающееся с феей, сразу же доставило бы ей любые очевидные новости о принцессе, все еще живущей с королем и королевой, и всякая звериная новость об этой принцессе передавалась дальше, пока не добиралась до животного с феей в собеседницах. Отчасти тайна местонахождения принцессы (среди тех, кто знал, и тех, кто подозревал, что, помимо крепостей, магов и полков, происходит что-то еще) опиралась на то, что веру в историю о той, другой принцессе следовало поддерживать. Более того, где бы ни скрывалась принцесса, Перниция была бедствием, принадлежащим человеческому миру, и предполагалось, что именно люди с ней и разберутся.

Но никаких новостей о Перниции не появлялось. Ее имя не упоминалось с определенностью даже в рассказе о проникновении в Фордингбридж – только жуткое, мутное, расплывчатое ощущение дурной магии. Многие птицы, находившиеся близ Фордингбриджа, когда произошло это происшествие (чем бы оно ни было), начали несвоевременно линять. (Рыба Нурле сообщала, что вода близ Фордингбриджа стала мерзкой на вкус и все подводные жители покинули эту местность. Рыба Нурле была самым ревностно хранимым секретом Туманной Глуши, хотя, строго говоря, законы, запрещающие взаимодействие с рыбой, не упоминали отдельно о дружеских отношениях.) Чему же научилась Перниция за время добровольного изгнания, если теперь могла так надежно прятаться, когда вся страна взбаламучена и разыскивает ее?