Оtцы и деtи

В общем, семья Аркадия не бедствовала в отличие от Женькиной. Базаров был на пять лет старше, родился и учился в провинции, в медицинский поступал сам, без протекции и взяток, поскольку ни денег, ни связей у его родителей не было. Поэтому Женька прошел весь путь, от начала до конца. Сначала медколледж, потом работа санитаром, армия, вновь работа, теперь уже фельдшером на «Скорой», и, наконец, долгожданное зачисление в знаменитый Первый мед. Базаров всегда хотел самого лучшего и упрямо добивался этого. Аркаше, которого «поступили», было немного стыдно, что его собственная жизнь складывалась так гладко. Поэтому он слегка заискивал перед Женькой Базаровым и все расходы старался брать на себя.

Сегодня они решили оторваться.

– Текилы! – потребовал Аркадий у официанта, едва они уселись за столик.

– А что? Давай! – поддержал друга Женька. – Хотя лично я предпочитаю чистый медицинский. Но здесь его, кажись, не наливают. Или наливают? – Он оглянулся по сторонам. – Любой каприз за ваши деньги, так я понимаю?

– Скажешь тоже! Пить спирт в ночном клубе! Мы же тут на отдыхе, а не на работе!

– И пожрать что-нибудь закажи, – небрежно сказал Женька. – Побольше, не стесняйся. Мы с тобой сегодня не обедали.

Аркадий согласно кивнул. Пока несли заказ, Базаров присматривался к публике, примерял на себя этот самый московский гламур. И понял: надо выпить. А то пресловутый гламур для господина Базарова мелковат. Чтобы снизойти до всех этих бездельников и дышать одним с ними воздухом, надо надраться.

– За диплом! – первым поднял он наполненную до краев рюмку.

– За диплом! – поддержал его Аркадий.

– Эх, если бы ты знал, чего мне это стоило! – сказал Женька, махнув рюмку текилы и тут же, не закусывая, вторую. – Я шел к этому десять лет! Ты только подумай! Десять лет! И вот оно, свершилось! – Он счастливо рассмеялся.

– Зато теперь тебя сам Покровский берет к себе в интернатуру. А он хирург от бога. Ты – единственный, кого он взял.

– Вот отдохну месяцок, законный свой отпуск, заслуженный, маманю с папаней навещу, – и вперед! Пахать, пахать и пахать. Вот увидишь, я стану хирургом не хуже Покровского!

– Кто бы сомневался? Ну а я к наукам не способный. Пойду в педиатры. С детьми как-то проще. У них все еще такое маленькое… – Аркадий сразу захмелел. Попахать, чтобы получить диплом, пришлось изрядно. Деньги деньгами, но берут далеко не все. Хоть на троечку, да вызубрить надо. Осечки дядя Паша не простил бы. Столько денег вложено!

Женька же, выпив, набросился на горячее. Он вообще любил поесть, говорил в шутку, что в детстве его плохо кормили.

– Это вы, москвичи, зажравшиеся, – и он добродушно хлопал Аркашу по плечу. – А у нас и яблоки за счастье.

– Чего ты врешь! Нормально провинция живет!

– А ты съезди да посмотри.

Базаров и впрямь был худым, что при его высоком росте особенно бросалось в глаза. Поджарый, постоянно нацеленный на бросок, язвительный и безжалостный. А кто, разозлившись, отвечал кулаками, натыкался на глухую защиту, пока не образумится. Женька не очень-то любил пускать в ход руки, считая, что это удел низших существ, но о том, что он КМС по боксу все очень быстро узнали. Пара стычек – и вопрос был закрыт. Отныне связываться с Базаровым мало кто решался. Поэтому Аркадий такой дружбой гордился, хотя втайне подозревал, что Женька его использует. Вот и сейчас они жили в сталинке у Кирсановых, Женька не очень-то спешил увидеться с родителями. Отец же Аркадия почти безвылазно находился на даче, с тех самых пор, как его сожительница родила ребенка. Кирсанов-младший чувствовал себя неловко, они с Фенечкой были ровесниками. И вот нате вам! Братец! Младенец! И что с ним прикажете делать? Аркадий Кирсанов хоть и собирался стать педиатром, но к маленьким детям относился с опаской.

Поев, Женька хищным взглядом нацелился на танцпол. Понятно: девочку хочет снять. А выбрать есть из кого. Ничего себе даже есть девочки, и все доступные, за тем и пришли: оторваться, познакомиться, приятно провести вечер, а потом и ночь. Пресыщенный же клубами Аркаша, который уже успел изучить контингент, почувствовал, что от текилы размяк и спать хочет больше, чем танцевать. Последняя сессия далась ему неимоверно тяжело. Если бы не Женька, не видать бы Аркаше диплома. Кирсанов не выдержал и зевнул.

– Пойдем, умоешься, – потянул его за рукав Женька.

Кирсанов не стал сопротивляться. Надо бы и в самом деле освежиться.

– Как дела, мужики? – встретил их у туалета вертлявый парень с бегающими глазами. Мочки его ушей были сплошь истыканы сережками, кудрявые мелированные волосы смотрелись так, будто на голову парню опрокинули миску вермишели и она стекла по впалым щекам до самой шеи.

– Нормально, – процедил Базаров.

– Взбодриться не желаем? – подмигнула им «вермишель».

– А что у тебя? – подался вперед Аркадий.

– А ну-ка, сдай назад. – Женька, как щенка, взял его за шкирку. – Отвали, мужик.

– Нет, я бы и в самом деле взбодрился! Амфитаминчики там…

– Есть, есть, – закивал вертлявый.

– Отвали, я сказал. – И Женька толкнул Кирсанова к двери в мужской туалет. – Умоешься и проснешься.

Какое-то время Аркадий, плеская в лицо холодной водой и отфыркиваясь, висел над раковиной. Вроде бы сонливость прошла. Выйдя из туалета, они опять столкнулись с торговцем наркотой. Он обрабатывал смазливую брюнетку с носиком-пупочкой, по виду студентку-первокурсницу. Базаров хмыкнул, но мешать сделке не стал. Девица стрельнула в них глазами, оценивая, и призывно улыбнулась. Но Базаров равнодушно прошел мимо.

– Ты чего? Зачетная телочка, – сказал ему в спину Аркадий. – На твердую четверку. Если бы не нос – поставил бы ей все пять.

– Она не одна, – не оборачиваясь, ответил Женька. – С подругой. А с ними парень. Я не хочу разбираться, кто с кем. Пусть сначала сами с собой разберутся, а то, по виду, у них там жарко.

– А может, у них любовь втроем? – рассмеялся Аркадий.

– Я вижу, ты так и не протрезвел. А жаль. Хотел предложить тебе выпить. – Женька сел и тут же потянулся к бутылке с текилой. – Но, видимо, придется одному.

– Я в порядке! – торопливо сказал Кирсанов. – Наливай!

Дальнейшее он помнил смутно, все было как в густом тумане. Они с Женькой пили текилу, потом дергались на танцполе, пока подружка «пупочки» не затеяла свару. Девица вот уже полчаса вела себя неадекватно, глаза у нее были шальные, руки заметно подрагивали. Она металась по танц-полу, словно выискивая жертву, пока не сцепилась с кем-то.

– Наверняка обдолбанная, – поморщился Женька и небрежно бросил Кирсанову: – Идем. Пора сваливать.

– Все еще только начинается! – попытался протестовать Аркадий. – До утра далеко!

– Мы оба устали. Отметили – и будет. – Женька зашарил по карманам, ища сигареты.

– С-с-сейчас… Я только в сортир забегу.

– Придется пойти с тобой. Станешь блевать – я тебе голову подержу, чтобы не захлебнулся рвотными массами. Я же теперь врач.

– Чтобы я блевал от текилы! Да никогда!

У туалетов их чуть не сшибла с ног «пупочка». Во взгляде у нее был страх, подбородок дрожал.

– Там… Там… там… С Ритой плохо!

– С какой Ритой? – тупо спросил Аркадий.

– С моей подругой! Она лежит на полу в туалете! Господи, что мне делать?!

– Девочка, а ты в курсе, что наркотики убивают? – прищурившись, спросил Базаров.

– Я не знаю, что с ней! Она какая-то странная! Помогите, прошу вас!

– Ладно, идем. Тебе повезло: мы с другом врачи.

– Женька, стой! – заорал Аркадий. – Мы ж бухие!

– Врач должен уметь оказывать первую медицинскую помощь в любом состоянии, – наставительно сказал Базаров и решительно шагнул в женский туалет. Аркадий видел, что друг тоже перебрал. Будучи пьяным, Женька особенно тщательно проговаривал слова и ходил так, словно аршин проглотил.

– Лучше вызвать «Скорую». Не надо ее трогать, – залепетал Кирсанов, но Женька не слушал.

Девица, очень бледная, в рваных над коленками джинсах и осыпанной стразами футболке, лежала в туалете, под раковиной. Спутанные длинные волосы почти полностью закрывали лицо. Блондинка находилась в сознании, но по ее состоянию было видно, что ей очень плохо.