Спецгруппа «Нечисть». Экспансия

– Верно, майор Чагадаев. А теперь у меня к майору Донских вопрос интимного плана: мне нужны его бойцы. Рыл сорок. Будем из них «комитет по встрече и проводам» делать. Посему нижайше прошу выделить мне искомых солдатиков.

Донских, судя по всему, хотел ответить мне грубо и матом. Но известие о том, что перед ним сидят два офицера, которые, среди прочего, объявлены в международный розыск как военные преступники, не позволило воспользоваться свободой слова, гарантированной ему Конституцией. Он проглотил рвущийся мат и сдержанно ответил:

– Нет у меня свободных людей.

– Майор Донских, – самым елейным голосом начал я, – я не прошу дать лучших. Отдай кого не жалко. Ещё лучше – тех, кто ничего не умеет.

– В десанте таких нет! – с обидой, резко бросил Донских. – У нас служат лучшие!!!

– Тогда отдай худших из лучших. Наверняка в последнем пополнении есть такие. Мне много не нужно. Я не жадный. И офицера, самого завалящегося.

– Можно Гареева им спихнуть, – моментально сообразил Чагадаев.

– Помолчи, – рыкнул Донских.

– Вот! – поддержал я почин Чагадаева. – Первая жертва найдена. Давайте поморщим мозг и солдатиков найдем.

Судя по лицу Донских, он много, очень много чего хотел мне сказать. Но сдерживался, и это его бесило.

– Хрен с вами, – сдался он. – Найдете лейтенанта Гареева и отберёте вместе с ним сорок бойцов из последнего пополнения. Я распоряжусь.

– Спасибо, добрый человек, – поблагодарил его Марся. – Родина этого не забудет. Но и не вспомнит.

Донских молчал.

– Санек, – спросил Марся, когда мы вышли в коридор. – Надо бы узнать на всякий случай, чего же наплело местным их руководство про нас. Такой реакции я даже у пехоты не видел!

– Разберемся. Пошли к Карачеву.

У Карачева мы получили два распоряжения на машины и, забрав его замульку, вышли на улицу. Мои архаровцы сидели в тени. Тихо, мирно, как пай-мальчики. Жестом подозвал их к себе. Пока те, не спеша, двигались, поспешил познакомиться с заместителем Карачева. Замулька являл собой высоченного и худющего лейтенанта. Конопатое лицо, курносый нос, на котором держались очки с толстенными линзами, и умные глаза, в которых ещё светилось детское любопытство. Любопытство, не ведающее страха. Замульке было, максимум, года двадцать два.

– Лейтенант, тебя как звать?

– Исаев Николай, товарищ майор, – представился он.

– Очень хорошо. Давай, Исаев Николай, рассказывай: где у вас гараж, саперы, связь и стрельбище. И самое главное: где обитает первостатейный кусок дряни по фамилии Гареев.

– А откуда вы про Гареева знаете? – удивился он.

– Интуиция, помноженная на опыт, – сообщил я. Исаев ещё что-то хотел спросить, но подошли бойцы.

– Ну чего, командиры, будет нам счастье или самим придется всё выбивать? – грустно спросил Микола.

– Будет-будет, – обрадовал его Марся. – Сейчас лейтенант нам его и обеспечит.

– И бойцов дадут?! – не поверил Микола.

– А как же!

Хохол задумался, а потом с улыбкой поинтересовался:

– «Отходы»?

– Даже лучше!!!

– Инвалиды детства?

– Один инвалид: лейтенант Гареев.

– Такого ещё не было! – рассмеялся Микола.

– Считай, что это шанс повысить свои навыки воспитателя, – сообщил ему я. – Лейтенант, куда нам двигаться?

– К машине, – показал он рукой, с восхищением рассматривая Миколу.

Погрузившись в новенький «уазик», мы двинули обретать «счастье». Для начала высадили Петюню, потом Миколу. Последним был Термит. К месту обитания товарища Гареева мы ехали долго. Такое ощущение, что кругами. Наконец прибыли. Вышли. Осмотрелись.

– Ну Донских, ну сука!!! – было первой фразой Марси, когда он оглядел отданный нам на растерзание контингент.

– Это ты ещё летёху не видел, – хмыкнул я.

Мы прибыли в карантин. Тут отсиживались новобранцы. Но – было одно «но». Всем присутствующим буквально вчера исполнилось восемнадцать лет. Всем! Абсолютно!!!

Исаев сбегал к дежурному офицеру, передал приказ Донских и вернулся к нам.

– Скажи-ка нам, друг ты наш, а товарищ Гареев, которого нам продал Донских, чей-то сынулька или от природы дурак и тормоз?

Исаев посмотрел на меня, улыбнулся и вкрадчиво сообщил:

– Он, товарищ майор, от природы дурак, от тормоза рожденный.

– А кто у нас тормоз? – уловив намек, спросил Марся.

– А тормоз у нас, – летёха перешел на шепот, – генерал-майор Тухватуллин, заместитель командующего по тылу.

– А чего фамилии разные? Шифруются?! – поинтересовался я.

– Гареев его племянник, – открыл нам глаза лейтенант на суровую правду жизни. – Там всё семейство – дауны первостатейные.

– Берём? – спросил я у Марси.

– Естественно! – подтвердил тот и разразился зловещим смехом.

Исаев чуть испуганно посмотрел на него и, судя по всему, решился задать вопрос, который мучил его всю дорогу:

– Товарищ майор, а разрешите вопрос личного плана?

– Жги, лейтенант, – милостиво дозволил я.

– А правда, что всю вашу группу в психушках набирали?!

Я кое-как сдержался, чтобы не расхохотаться. Марсель отвернулся и беззвучно ржал.

– Ну, как тебе сказать, мой юный лейтенант, – я сделал паузу и свел глаза к переносице. Потом согнал со своего плеча несуществующего крокодильчика, бормоча «Ушел, ушел, ушел», громко икнул и ответил:

– Отчасти. Меня и майора Сунгатова из зоны особо строгого режима для тех, кому пожизненно дают, выдернули. А остальных действительно из дурки.

Марся начал ржать в полный голос. Исаев переводил взгляд с меня на хохочущего Марсю и обратно. Наконец до него дошло, что я издеваюсь над ним, и он, совсем по-мальчишески, захихикал.

– Тебе кто таких страшилок наболтал? – поинтересовался успокоившийся Марсель.

– Офицеры в штабе говорили.

– А чего ещё говорили?

– Что всю группу после крайней операции закрыли в дурдом. Но какой-то Барон вас выкупил за бешеные деньги.

– Так, чего ещё? – продолжал допытываться Марся.

– Что вся группа отъявленные маньяки и садисты. Что вас как карателей используют. Что вы мирных жителей пачками расстреливали.

– А перед расстрелом-то хоть насиловали?

– Кого? – не понял Исаев.

– Крупнорогатый скот! – вырвалось у меня. – Мирное население! Его мы насиловали перед тем как расстрелять?

– Только женщин, – сообщил лейтенант и подозрительно поглядел на нас.

– Ну хоть в гомосеки не записали! – возрадовался Марся. – Это всё или есть ещё что-то, заслуживающее нашего внимания?

– Вроде всё, – чуть смущенно ответил Исаев. Судя по всему, он собрался что-то спросить, но тут дежурный офицер явил нам господина Гареева, во всей его устрашающей красе.

Глядя на явленное нам тело, мне сразу вспомнился покойный Конь. Он же – полковник Жеребенков, которого Солодянкин подвел-таки под «вышку». На лице племянника заместителя командующего по тылу застыла вечная гримаса брезгливости. Брезгливости и отвращения ко всему живому. Судя по заспанной морде, их высочество только что вытащили из какой-то шхеры, где оно «давило на массу». Лейтенантик был высок и пухловат. Не жирный, а именно пухленький. Так что хотелось ущипнуть его за упитанную щечку, а потом пробить с ноги, чтобы стереть с его морды маску высокомерия.

– Лейтенант Гареев? – спросил я у него.

– Чё? – спросило их высочество. Дежурный офицер хмыкнул. Марся мгновенно зарядил Гарееву в «фанеру». Он, естественно, упал. Дежурный офицер удивленно округлил глаза, а Исаев восхищенно пискнул.

– Встать, – рявкнул я. Гареев приподнял голову:

– Тебе чего, майор, проблем захотелось? – поинтересовался он снизу.

Марся подскочил к нему и ударил кулаком в плечевой сустав. Гареев взвыл.

– Встать, – повторил я.

– Ты чё, сука! – завизжал он.

– Марся, друг мой нерусский, – я посмотрел на своего кореша, – вот скажи мне: почему у вас, у татар, всё так просто: или золото, а не человек – это я про Мулланурова и братьев Зариповых говорю аль про нашего Ильдарчика. Или – вот такое дерьмо?