Спецгруппа «Нечисть». Экспансия

Остаток дня прошел без жертв и происшествий. Медики побывали в госпитале, снайперы на стрельбище. И те и другие добились нужного им результата. После отбоя сели с Марсей, Миколой и Олегом составлять «учебный план». В итоге: Марся и Олег постоянно спорили, Микола высказывал мудрые мысли, я их просто записывал. На двадцать третьей минуте составления плана в лесу, до которого от нашего лагеря было метров пятьдесят, хрустнула ветка. Я остался очень доволен и своей реакцией, и реакцией своих бойцов: из-за стола, где мы расположились, сдуло всех и сразу. Когда разум вернул контроль над телом, я обнаружил себя стоящим за мешками с песком, которые парни успели частично разложить вокруг лагеря, и наблюдающим за лесом через прицел автомата. Беглый осмотр показал, что Марся залег левее, справа Микола уже развернул пулемёт, а Олег нырнул далеко в темноту в сторону леса.

– Хой! – раздалось из леса. Мы облегченно выдохнули. «Хой» – это условный сигнал бойца в охранении, который ликвидировал опасность.

– Вартанчик, чего там? – послышался из темноты голос Олега.

– Марся, подсвети, – попросил Микола.

В луче прожектора, направленного на границу леса, появился Вартанчик, который тащил на себе чьё-то тело.

– Олег, замени, – скомандовал Микола. Тот сразу же нырнул в лес, временно сменяя Вартанчика на посту. Вартанчик максимально быстро добежал до лагеря и аккуратно уложил тело на землю.

– Твою мать! – Марся первым осмотрел пленного.

– Твою мать! – поддержал я приятеля, разглядывая отца Сергия, лежащего без признаков жизни.

– Марся, Ильдара сюда! Бегом!!! Вартанчик?!

– Не переживай, командир. Я его просто вырубил, – успокоил меня тот.

– Рассказывай, – попросил я.

– Смотрю, со стороны штаба идет тело. Идёт спокойно. Не прячась. Но, как только он дошел до поворота, так резко нырнул с дороги в лес. Минуты три наблюдал за лагерем, а потом начал красться, если так можно сказать, через лес в вашу сторону. Оружия при нём я не заметил, поэтому решил для начала вырубить. Как только он наступил на ветку, я его и выключил. Пригляделся, вроде – священник. Решил, что, прежде чем резать – тебе покажу.

– Молодец! – похвалил я. – Давай на пост. Через сорок минут я тебя сменю.

– Хорошо, только отолью, – и метнулся в сторону сортира.

– Готово, – отчитался Ильдар за моей спиной о проделанной работе. – Пациент скорее жив, чем мертв. Но головная боль пройдет не скоро.

Я повернулся к пленному священнику. Отец Сергий уже сидел на заднице, потирая ушибленный затылок, и угрюмо рассматривал моих архаровцев, собравшихся вокруг него.

– Какого хера, батюшка?! – вместо приветствия поинтересовался я. – Убить же могли!

– И тебе – вечер добрый, сын мой, – степенно отвечал святой отец, морщась от боли. – И вам, дети мои, доброго вечера, – поздоровался он с остальными.

– Здрасте, – послышалось недружное приветствие.

Отец Сергий, кряхтя, поднялся, отряхнул рясу и с усмешкой спросил:

– А чего же не убили?

– А вы не с той стороны шли, – ответил Ильдар и пояснил повернувшемуся к нему батюшке: – Шли бы со стороны кладбища – встретили бы майора Зеймовича. А он сначала режет, а потом спрашивает.

– Зеймович – еврей? – поинтересовался батюшка.

– Махровый, – подтвердил Ильдар.

– Учту.

Он оглядел всех присутствующих, остановил взгляд на мне и предложил:

– Майор, как насчет исповедаться?

У меня от удивления открылся рот, а бойцы покатились от смеха. Когда ржач – по-другому это не назовешь – стих, я поинтересовался у недоуменно оглядывающегося священника:

– Вы знакомы с отцом Алексием? Сергий задумался и уточнил:

– Это морпеховский священник?

– Да, из бригады Комарницкого.

– Только заочно. А к чему ты вспомнил про этого алкаша?

– Ностальгия замучила, – уклонился я от ответа. – Насчёт исповеди – вы серьезно?

– Абсолютно.

– Боюсь, недели не хватит, чтобы перечислить все мои грехи. К тому же мне через полчаса в караул идти. Менять того героя, что вас по черепу отоварил. Но о причинах вашего странного появления я послушаю с большим интересом. Прошу за стол.

Расселись. Микола, хозяйственный наш, быстро притащил чайник и галеты.

– Вещайте, батюшка. Публика у ваших ног. Сергий отхлебнул из кружки и начал:

– Весь штаб жужжит о ваших сегодняшних подвигах. Такого ажиотажа и разброса мнений об одной группе лиц я не слышал никогда!

– Конкретика будет? – из-за спины священника спросил Ильдар.

– Извольте: местные саперы требуют ареста и расстрела вашего подрывника. Термит, кажется, его позывной. Связисты поют дифирамбы вашему Петру и просят его наградить. Завхоз обвиняет старшего прапорщика, – он кивнул в сторону Миколы, – в саботаже, ибо четверо подчиненных оказались пьяны после его появления в автопарке, а Базюк отдал вам новые «Тигры», которые завхоз планировал оставить себе. Офицеры из карантина намекают на необходимость направить к вам на обучение всех моральных уродов, прибывших с последним пополнением, вне зависимости от звания. Начальник стрельбища просит ваших снайперов назначить инструкторами, хотя бы временно. А из госпиталя пришла телефонограмма за подписью Бронштейна. Дословно не помню, но смысл таков: «На нас сошла благодать Божья!»

Я оглядел свое притихшее воинство. Воинство мерзко улыбалось.

– Санёк, – окликнул меня Марся, – ещё Макс и пулемётчики не отличились! Непорядок!

Он посмотрел на моё сосредоточенное лицо и продолжил:

– Расслабься. Ты же помнишь истину: если бардак нельзя предотвратить – его нужно возглавить!

Никак не прокомментировав слова Марси, я спросил у батюшки:

– А Ложкин чего?

– Послал всех по известному маршруту и велел с жалобами, похвалами и рационализаторскими предложениями в отношении вас обращаться к полковнику Зимину, когда тот вернется из командировки.

– Карт-бланш получен! – радостно воскликнул ещё не отличившийся Макс.

Я тихо выругался.

– Святой отец, а какая злая сила притащила вас к нам в столь поздний час? Только не говорите мне, что любопытство привело.

– Любопытство, конечно, присутствует, но не это основная причина. Депеша мне пришла час назад. Срочная. По линии моего ведомства. Вот я и собрался.

– А нас к себе пригласить – не проще было? Мы бы мигом прискакали. Мы не гордые.

– Пока не нужно, – загадочно ответил он.

– Хорошо, – удивился я. – А подкрадывались для чего? Мы же на самом деле могли прирезать.

– Решил тряхнуть стариной, – улыбнулся он. – Я же тоже разведчиком был.

– Падре, – заговорил Марся, – вы, видимо, давно им были. Подкрадываться вы разучились совсем.

– Грешен. Каюсь, – снова улыбнулся Сергий.

– Святой отец, а подробности депеши будут? – вернул я разговор в нужное русло.

– Будут. Но, боюсь, сын мой, в караул ты не скоро попадешь.

– Макс, – рявкнул я в сторону переводяги, пытавшегося по-тихому свалить в палатку, – так как ты сегодня не отличился, даю тебе эту возможность: пойдешь вместо меня менять Вартанчика.

– Алло, командир, – сразу набычился Макс, – почему я? Есть ещё два достойных, жаждущих подвига пулемётчика!

– Засохни, стрелочник. В отличие от тебя – они жаждали его молча. Не подавая звуковых сигналов. Поэтому ноги в руки – и марш собираться!

– Понял, – вздохнул Макс.

– Правильно про вашу группу говорили, – глядя на удаляющегося Макса, резюмировал Сергий, – никакой субординации!

Он перевел взгляд на меня, собрался и начал:

– Я не знаю, в курсе вы или нет, но я занимаюсь экзорцизмом, – он вопросительно посмотрел на нас. – Вижу, что в курсе. Значит, что это такое, вам объяснять не нужно. Так вот при нашем знакомстве в штабе у Ложкина я ощутил присутствие очень сильных языческих духов. Для себя решил, что показалось. Но после сегодняшнего письма из епархии понял, что был прав. Скажи мне, майор, ты и трое твоих бойцов действительно носят боевые языческие символы?

Вместо ответа я снял перчатку с правой руки и задрал рукав, демонстрируя Полоза. Сергий широко перекрестился и уточнил: