Страница 11 из 24
На место арьергарда поступила бригада генерала Милорадовича, и хотя неприятель вскоре догнал оную, но кроме перестрелок, не имевших никаких последствий, ничего важного не произошло.
Между тем главнокомандующий прошел город Брюнн и соединился с армиею графа Буксгевдена. Часть войск от оной пришла сменить нас в арьергарде, когда прибыли мы к местечку Вишау. Государь вместе с австрийским императором находились в крепости Ольмюц. Великий князь Константин Павлович вскоре должен был присоединиться с российскою гвардиею.
Таким образом, в происшедших с неприятелем делах, во все время отступления от Браунау и до Брюнна, генерал Кутузов, против многочисленных сил приобретши успехи и при Ламбахе и Амштеттене и совершенную победу при Кремсе, довел войска, если несколько и утомленные быстротою движения, но с наилучшим духом и ничего не потерявши, кроме одной пушки при Ламбахе. Сия ретирада по справедливости поставляется в числе знаменитых военных событий нынешнего времени.
Между соединившимися армиями приметна была чрезвычайная разность. Пришедшая из России была совершенно сбережена и в наилучшем устройстве. Наша, напротив, потерпела от продолжительных трудов, изнемогла от недостатка продовольствия, от ненастного времени, глубокой осени. Одежда войск истреблена была на бивуаках, обуви почти вовсе не было. Самые чиновники были в различных и даже смешных нарядах.
Государь выехал навстречу армии и, судя по приветствиям, которыми удостоил многих, казалось, доволен был службою храбрых и верных войск его. Между прочими изъявлял и мне за службу благоволение. Приказал дать армии отдохновение.
Армии, по соединении, расположились у самой крепости Ольмюц, под покровительством коей занят выгодный лагерь и во многих местах оного устроены были укрепления.
Продовольствие отпускаемо было правильным образом. На пополнение в войсках недостатков приняты деятельные меры, и мы в продолжение одной недели приметно пришли в лучшее состояние.
Главная квартира обоих императоров была в крепости.
Составился новый авангард под командою генерала князя Багратиона и расположился против местечка Вишау.
В Вишау вступил неприятельский авангард, но далее не предпринимал.
В Ольмюце нашел я инспектора всей артиллерии графа Аракчеева, в том же могуществе при государе, с тем же ко мне неблагорасположением, невзирая на лестное свидетельство главнокомандующего на счет мой. Едва имел я к нему доступ и никогда ни малейшего ободрения, тогда как многим другим оказывал он сильное свое покровительство.
Тут по сравнению выгод, приобретенных другими, почувствовал я, как невыгодно не нравиться сильному начальнику, который и то считает за благодеяние, что, утесняя невинно, не погубляет!
В продолжение пребывания армии в Ольмюце около Вишау происходили небольшие перестрелки. Князь Багратион, заметив, что неприятель мало имеет в городе пехоты, но более кавалерии, приказал шефу Мариупольского гусарского полка генерал-майору графу Витгенштейну расположиться при выездах из оного, так чтоб неприятель не мог уйти, а пехоте приказал атаковать город. Кавалерия неприятельская вырвалась с малою весьма потерею, и граф Витгенштейн не успел ничего сделать.
Оставленную его пехоту, с небольшим сто человек, взял в плен находившийся в авангарде генерал-адъютант князь Долгорукий (Петр Петрович)[52]. Дело представлено было гораздо в важнейшем виде, и князь Багратион, как ловкий человек, приписал успех князю Долгорукому, который, пользуясь большою доверенностию государя, мог быть ему надобным. Неприятель отошел к Брюнну, где, как известно было, находились главные его силы. В главной нашей квартире восхищены были победою и готовились к приобретению новых.
Армия наша получила повеление выступить вперед. Генерал Кутузов был противного мнения, и рассуждения на сей предмет были различные. Многие предполагали, что неприятель отступает с намерением отвлечь войска от выгодной позиции при Ольмюце, где он не смел атаковать их, и что потому до́лжно остаться на месте и дать время генерал-лейтенанту Эссену 1-му[53] присоединиться с корпусом, идущим из Шлезии. Думали некоторые, что если бы неприятель решился атаковать нас в позиции, то, невзирая на выгоды оной, отступить, дабы армия эрцгерцога Карла, поспешно приближающаяся к Вене, могла стать в тылу неприятеля, если бы он дерзнул нас преследовать.
Вероятно, Наполеон не поставил бы себя в сие опасное положение, и потому оставалось ему или тотчас отступить, или, наблюдая за нами частию войск, со всеми силами обратиться на эрцгерцога Карла. До́лжно предполагать, что Наполеон скорее избрал бы сие последнее средство, ибо отступить не мог он иначе, как тою же дорогою, которую мы проходили через страну, совершенно опустошенную, где армию его встретил бы голод неотвратимый.
Одержав победу над эрцгерцогом Карлом, не мог Наполеон сомневаться, что отклонит императора австрийского от союза с нами, а мы одни не решимся противостать ему. Не мог Наполеон предпочесть средство отступления, ибо вместе с ним лишился бы он важных выгод, приобретенных победою при Ульме, которая власти его покорила большое пространство земли, самую столицу, заставила австрийцев оставить Италию и даже очистить Тироль.
Наполеон, обратясь на эрцгерцога Карла, не мог составить против нас таких сил, которые бы в состоянии были нас удерживать, и потому думали некоторые, что, прогоняя их, надлежало идти по следам Наполеона, дабы поставить его между двух армий, не в далеком расстоянии между собою находящихся.
Было также мнение некоторых, что надлежало идти вперед не иначе, как приближаясь сколь возможно левым флангом армии к границам Венгрии, дабы войти в скорейшее сообщение с эрцгерцогом Карлом и получить помощь от венгров, народа воинственного, между которыми французы имели людей, себе приверженных.
В сем случае, если бы Наполеон обратился на нашу армию и нам невыгодно было принять сражение: Венгрия, гористая земля, имеющая твердые границы, представляла большие удобности к обороне, и тут всегда верный расчет в том, что Наполеон не мог терять время и не мог допускать никакого предприятия иначе, как скорого и решительного.
По малому значению, или, лучше сказать, по совершенному назначению моему в армии, не мог я знать точных намерений начальства; но общая молва была, что государь не согласен с мнением генерала Кутузова и склонился на предложение австрийцев.
Армия наша двинулась вперед. Расположение движений поручено было австрийскому генерал-квартирмейстеру Вейнроту[54]. Мы делали небольшие марши, но таким непонятным образом были они расположены, что редко оканчивали мы их скорее десяти или двенадцати часов, ибо все колонны непременно одна другую перерезывали и даже не по одному разу, и которая-нибудь напрасно теряла время в ожиданиях.
В продолжение трех дней виден был один слабый неприятельский отряд по дороге к городу Брюнну, где проходил наш авангард, но, не делая упорного сопротивления, он уступал место.
Я с конноартиллерийскою ротою находился при кавалерийской дивизии генерал-адъютанта Уварова, которая пред некоторою частью армии составляла передовое войско. На четвертый день, около вечера, встретились мы с неприятельскою кавалерию в малых силах; перестрелка была незначащая, и кавалерия прогнана.
Темнота ночи остановила нас на вершине одного возвышения, в хорошем местоположении. Недалеко позади стала в бивуаках вся армия. Впереди нас изредка видны были неприятельские огни, которые, казалось, означали цепь передовой стражи. В армии был слух, и почти все верили, что неприятель уходит. Около полуночи у подошвы возвышения, на котором стояла наша дивизия, в одно мгновение загорелись огни, охватившие большое пространство.
52
Петр Петрович Долгорукий, или Долгоруков (1777–1806) – генерал-адъютант, один из ближайших советников Александра I. После поражения русско-австрийских войск под Аустерлицем в 1805 г. вел переговоры с Наполеоном.
53
Иван Николаевич Эссен 1-й (1759–1813) – российский военачальник. В конце 1805 г. командовал корпусом. В начале Отечественной войны 1812 г. был военным губернатором Риги.
54
Имеется в виду Франц Вейротер (1755–1806), разработавший крайне неудачную диспозицию Аустерлицкого сражения.