Вселенский расконвой

И чтобы ни у кого не оставалось сомнений, включил сирену и проблесковые огни – дабы всем было видно и слышно, что прибыл сам сын принца Энки, внук великолепнейшего Ана, лучезарнейший Гибил.

– «Сокол», самостоятельный спуск запрещаю, – грубо ответили в эфире. – Занимайте коридор 4 А, вас будут сажать серворежимом. И выключите свой внештатный гудок…

Ну да, все правильно, главное – безопасность. И перед ее суровым ликом все равны. А то летают тут всякие разные, крутые, но нелицензированные. От которых одна беда. Вернее, не одна – множество.

И потянули «Сокола» вниз на посадку при помощи силового поля – как бычка на веревочке. Не дали ни включить форсаж, ни активировать пси-реверс, ни выпустить причальные упоры – все сделали, сволочи, сами, дистанционно, при помощи своей проклятой аппаратуры. И посадили черт знает где, на задворках, куда Макар своих телок не гонял.

– Ну Шамаш и гнида, дятел мелкошанкарный. Совсем забурел в корягу, – буркнул с обидой Энки. – Как гостей встречает-то, сволочь. А ведь сам зазвал. У, стервятник ощипанный, падло батистовое. Ладно, коснется…

Однако обижался он, похоже, зря. У трапа его и сыновей ждал дежурный трехперый орлан – почтительнейший, улыбающийся, похожий не на орлана – на херувима.

– Ваше субвысочество! Ваше псисиятельство! Здравствовать, матереть, процветать и размножаться! – согласно этикету сказал он, добро улыбнулся и, посадив прибывших в гравикар, повез их в темпе вальса в «Орлиное гнездо» – главную рабочую штаб-квартиру Шамаша.

Путь и вправду лежал в гору, на вершину холма, где располагался качественный, построенный с душой командный пункт: ограда, сигнализация, охрана, лучеметы. Птица не пролетит, мышь не пробежит, враг не пройдет. Красота. Да и вообще, честно говоря, Сиппар напоминал большой военный лагерь – периметр, патрули, дозорные на вышках. Никакой разнузданности, разболтанности и шатания. Ярко светили херагеновые прожектора, охрана, не разговаривая, открывала огонь, у стратегических объектов на силовых цепях сидели натасканные роботы-убийцы. Чуть что – не промахнутся, маху не дадут – вжик-вжик боевым лазером, и уноси готовенького. Да, дела, похоже, у Шамаша шли как надо, образцово, в лучшем виде, казалось бы, живи да радуйся, да только нет, нынче главорел находился в настроении питейном.

– А, явились не запылились, – глянул он с порога на принца, выругался, не подал руки и обратил свое внимание на наследников. – Шли бы вы, ребята, отсюда, без вас тошно. Эй, кто-нибудь, в приемной, дайте дорогим гостям пожрать с дороги. Ну, живо у меня.

– Слушаюсь! Внимание и повиновение, генерал, – дернулся дежурный по приемной, вскочил, рысью бросился к Гибилу и Мардуку. – Ануннаки, прошу за мной. У нас отличный повар и повышенная жирность…

– А ты давай ко мне. – Шамаш поманил Энки в кабинет, сел, вздохнул, резко указал на кресло. – Падай. Жрать хочешь? И не знаешь, случаем, где все? Мир катится конкретно в дребезду, а нашим до фени…

– Хрен его маму знает, – отреагировал Энки, горестно вздохнул, вспомнил с любовью карпа Ре, ждущего своего часа в ведре, и также не преминул вспомнить своего брата, наследника престола. – Ты что, Энлиля не знаешь? Этого безмозглого мудака.

И тут, словно опровергая его слова, пожаловал Энлиль, бодрый, вальяжный, в прекрасном настроении и обергенеральском шикарном вицкостюме. Явился он, естественно, не сам по себе – со свитой, с наследниками рода Наннаром и Ишкуром и с целой дюжиной проверенных телохранителей. Да-да, с доброй дюжиной.

– Эй кто-нибудь там, в приемной, накормите дорогих гостей, – с ненавистью приказал Шамаш, кликнул в кабинет Энлиля, а в это время заявилась Нинти, причем тоже не одна, со своим новым пилотом-асом. Его могучий член, руки и губы так напоминали ей о Кумарби. О трепетно-волнующем, невозвратном, умчавшемся куда-то далеко счастье.

Последним пожаловал Нинурта. Как и подобает полководцу – при параде, резонансном палаше и преданной до гроба охране, ужасающих мокрушниках, чудо-богатырях из зловещего племени мессиу. Да-да, из того самого племени мессиу, возникшего от блуда ануннаков с самками больших черных обезьян. Богатыри были свирепы, неразговорчивы и внешне напоминали матерей – широкоскулых, широконосых, вызывающих ужас и омерзение. Однако же Шамаш взглянул на них с явным одобрением – известно было всем, что воины мессиу питаются по уникальной, придающей им особые силы диете и, кроме разрешенного своими шаманами, в рот ничего не берут. Ладно, послали и их в комнату для гостей для компании, крепко закрыли двери, и хозяин дома, особо не мудрствуя, принялся освещать реалии. Они не радовали. Примерно три часа назад автоматика слежения забила общую тревогу – пропала связь со звездолетом и личным выделенным каналом самого Ана. Одновременно радары засекли излучающее искусственное тело, идентифицированное чуть позже ГЭВН как ударный гиперхронный сублинкор. А линкор этот выполнил маневр, дал залп из бластера в сторону Земли и занял эллиптическую орбиту вблизи от орбиты звездолета. Точнее говоря, не занял, а сел на плечи – вышел на дистанцию активных боевых неконтролируемых действий. Теперь стоит только надавить на спуск…

Вот такие, блин, пирожки с котятами. Такие вот, блин, радостные вести. Причем не все. С научной станции, устроенной на Полюсе, сегодня утром доложили: лед тронулся. Огромный, этот поражающий воображение ледовый панцирь треснул, пришел в движение и собирается поднять волну – стрельба из бластеров линкора, как видно, инициировала процесс. В общем, хреново везде: и наверху, и внизу, и на грешной земле, и на небе, суть на орбите. Вот он, сука, бля, закон подобия в действии. Вернее, пришла беда – отворяй ворота.

– А теперь вопрос на засыпку, – Шамаш замолк, выдержал паузу и зверем, алчущим крови, взглянул на Энлиля. – У вас ведь там, в Ниппуре, аппаратура помощней моей будет, один сканирующий хронопеленгатор чего стоит. Да и персонала куда поболе. Так почему же ты, сука, бля, рогом-то не шевелишь? Кто здесь у нас, в натуре, отвечает за связь? Кого здесь Утес, блин, назначил за старшего? А, канцлер хренов? Штаны-то у тебя маршальские, с малиновым кантом. Мне что здесь, такую мать, больше всех надо?

Сказал он это тихо, проникновенным голосом, но получилось пробирающе, по-настоящему страшно.

– Да ладно тебе, пернатый, ладно, – и не подумал огрызнуться Энлиль, а попытался все свести к банальной шутке. – Ишь, как клюв-то раскрыл, скоро каркать начнешь. Профилактика у нас плановая, профилактика. Все станции слежения на ПЭПЭЭРе, а я, блин, вообще не при делах, ни сном, ни духом, ни в дугу и не в тую, меня ведь дернули с природы, точнее, с инспекторской поездки. Спасибо, дорогой, что дал сигнал, ввел в курс дела, выступил с инициативой. Что ж, давайте идти к консенсусу, в консорциуме, коллегиально. Одна голова хорошо, а четыре, – он виновато посмотрел на Нинти, – хм… пять – лучше.

Чувствовалось по всему, что ему глубоко плевать на все, кроме своих личных интересов.

– Не профилактика у тебя там в Ниппуре, а бардак голимый. А за ворона ответишь, – цыкнул зубом Шамаш, по-уркагански хмыкнул и сразу же стал серьезен, выкатил желваки. – Не хочу вперед Утеса лезть в пекло, но, поскольку время не ждет, полагаю, что надо лезть в горы. Всем черноголовым лулу надо набирать высоту – тащить наверх баб, добро, харчи, припасы. Мы по мере сил поможем, и морально, и транспортом. А сами, когда припрет, перекантуемся в планетоидах, на стационарной орбите. Ну не ануннакское же это дело – жопу мочить, в гробу я видел этот девятый вал. Предлагаю действовать решительно, с напором, жестко и без сантиментов. Чтобы никакой там паники, шатаний и разброда. Шаг влево, шаг вправо – расстрел, раненые, женщины и дети – вперед. Естественно, военное положение, тотальная мобилизация, ночное патрулирование, комендантский час. Чтобы никакого бардака, как теперь в Ниппуре. И начинать нужно немедленно, без соплежуйства, ледовый панцирь ждать не будет. А сейчас, – он выдержал паузу, тяжело вздохнул и твердо посмотрел в глаза Нинурте, – предлагаю выдвинуться на орбиту. Один хрен, от гиперонного линкора не денешься никуда, так уж лучше сдохнуть вместе с корешами. И с музыкой. Ты, генералиссимус, как?