Убить футболиста

Но подобные травмы были в порядке вещей, и большинство игроков относилось к ним как к само собой разумеющимся. Куда страшнее были другие — тот же надрыв мениска, к примеру. Иные игроки, не достигшие еще пенсионного возраста в футболе, вынуждены были завязывать с игрой именно из-за проблем с мениском. Кадилину в этом смысле повезло — мениск ему вырезали всего лишь однажды. Причем эту операцию делала знаменитый на всю страну врач Зоя Сергеевна Миронова. Уже на третий день после операции она пришла во второе отделение ЦИТО, где лежал Кадилин, и заставила его встать и пройтись по палате.

А через месяц он уже вовсю тренировался на базе «Спартака» в Тарасовке.

Так, за неспешными воспоминаниями о былом, Кадилин пролежал в ванне около получаса. Когда вода окончательно остыла, он спустил ее, ополоснулся под душем и вернулся в комнату. Вытираться висящим в ванной единственным полотенцем, предназначенным для рук, Кадилин посчитал делом неэтичным, поэтому решил обсохнуть, стоя у окна. В это время суток двор был почти пуст. Только на детской площадке трое пацанов десяти-одиннадцати лет сидели на перекошенной карусели и проводили время в никчемных разговорах. Рядом был пустырь, на котором при желании можно было вволю порезвиться с мячом, однако пацанам эта мысль, видимо, даже не приходила в голову. То ли у них не было мяча, то ли футбол им был до лампочки. И Кадилин вспомнил, каким насыщенным было его детство в таком же возрасте.

Он жил на окраине Свердловска, и целыми днями они с пацанами только и делали, что играли в разные игры. И ведь какие игры тогда были: лапта, штандер, салочки, «чиж», тот же футбол. Именно в дворовых футбольных баталиях и закалялись все будущие звезды отечественного футбола, там происходило их рождение. И тренерам профессиональных команд, куда затем попадали эти звезды, приходилось всего лишь шлифовать их талант, потому что самое главное — удар, обводка, умение бороться за мяч — у дворовых футболистов уже было.

Что касается Кадилина, то он уже в семь лет показывал неплохие результаты в дворовых матчах, и взрослые пацаны брали его с собой на игры с другими дворами. Правда, был у него один недостаток, который присущ большинству дворовых гениев футбола, — он любил водить мяч в одиночку и в редких случаях пасовал партнерам. Однако этот недостаток Кадилин с лихвой компенсировал результативной игрой, заколачивая по три-четыре мяча в ворота соперников. Не изменил он своим привычкам и тогда, когда попал в детскую спортивную школу. Но ему повезло с тренером. Тот ценил в нем прежде всего хорошего технаря и никогда не требовал от него усердия в коллективной игре. Нравится тебе водить — води, но только результат — гол — вынь да положь. И Кадилин оправдывал надежды тренера, практически никогда не уходя с поля без забитого мяча, а то и двух-трех.

Между тем в конце семидесятых, когда Кадилина пригласили в «Спартак», ему пришлось во многом учиться играть заново. Ведь Бесков взял его в команду с условием, что он из нападения перейдет в полузащиту. А это уже иная манера игры, и игроку, чтобы перестроиться, необходимо определенное время. Поэтому свой первый сезон в «Спартаке» он отыграл вприглядку, привыкая к новой для себя роли хавбека. Зато второй сезон стал его звездным часом. И хотя «Спартак» в том году был лишь вторым, однако игра Кадилина была отмечена многими, Про него писали, что он блестяще справился с обязанностями «хава» — внезапно, как уколы, забивал голы и тут же возвращался во вторую линию атаки.

Давно уже ушли со двора те трое пацанов, которые заставили Кадилина вспомнить свое детство, а он все еще стоял у окна и смотрел на детскую площадку. Из глубокой задумчивости его вывела мелодичная трель дверного звонка. Вспомнив, что он стоит посреди комнаты абсолютно голый, Кадилин бросился к столу, где была аккуратно сложена его одежда, и стал лихорадочно одеваться. Пока он это делал, звонок продолжал надрывно звенеть и футболист, чертыхаясь и путаясь в одежде, пытался сообразить, какому же хрену понадобилось в такое время навещать Яшину квартиру.

Нежданным гостем оказался человек, которого Кадилин меньше всего хотел бы видеть — двадцатидвухлетний парень по кличке Фантик. Этот невзрачный молодой человек с гнилыми зубами и заячьей губой вызывал у футболиста наибольшее отвращение из всех Яшиных хозяев. Несмотря на молодость, Фантик отличался патологической жестокостью к тем, кто был слабее его и не мог дать ему достойного отпора в силу зависимого положения. Поскольку самого Фантика хозяева гоняли в три шеи, он старался вымещать свое зло на тех людях, кто в силу различных обстоятельств вынужден был находиться у него в подчинении. Вот и на этот раз он привел в квартиру Яши молодую женщину, которая должна была заплатить собственным телом за место на вокзальном рынке. Фантик втолкнул ее в квартиру, сам вошел следом и закрыл дверь. Его и без того несимпатичное лицо было перекошено гримасой злобы. Чтобы не встречаться с ним взглядом, Кадилин отвернулся.

— Ты чего морду воротишь, сука? — прошипел Фантик и, толкая футболиста руками в грудь, заставил его пройти в комнату. — Ключ забрал, закрылся. Я же тебе, падла, говорил, чтобы ты навсегда забыл сюда дорогу. А ты опять приперся. Тебе что, одного предупреждения мало?

Кадилин молчал, наученный горьким опытом предыдущих общений с этим подонком. Перечить ему не имело смысла, поскольку это только поднимало в парне новую волну злобы. Эта тактика возымела успех и на этот раз. Фантик постепенно остыл, тем более рядом стояла молодая, пышущая здоровьем женщина, скорое общение с которой обещало ему немедленное снятие стресса. Увидев, как она мнется в углу, парень схватил ее за локоть и подтолкнул к дивану:

— Чего вылупилась? Живо раздевайся!

И женщина покорно стала снимать с себя одежду. Фантик вновь перевел взгляд на Кадилина:

— Ладно, не ссы, я сегодня добрый. Можешь остаться до завтра, тем более что скоро дорога сюда тебе будет заказана. Твой Яша переедет на другую хату. А эту мы используем по своему усмотрению. — И Фантик сопроводил свои слова громким смехом.

Кадилин глядел в его наглое лицо и в течение нескольких секунд боролся с искушением вмазать по нему кулаком. Однако он сумел побороть это чувство, справедливо посчитав, что такой поступок только усложнит его и без того тяжелое положение.

Между тем женщина скинула с себя всю одежду и теперь стояла совершенно обнаженная, прикрывая одной рукой грудь, а другой — низ живота. Фантик, не обращая больше внимании на Кадилина, подошел к ней и, грубо схватив за плечи, заставил повернуться к нему спиной и нагнуться. Затем он стал расстегивать пуговицы на ширинке, при этом он пару раз ругнулся матом.

— Расслабься, дура! — прорычал он женщине. — И ноги раздвинь шире!

Женщина безропотно исполнила его команду. Через секунду Фантик блаженно запыхтел и усердно заработал бедрами.

Чтобы не видеть того, что будет дальше, Кадилин ушел на кухню и закрыл дверь. Однако полностью изолировать себя от происходящего ему не удалось — то, что Фантик проделывал с женщиной в комнате, было понятно по отдельным репликам и надрывным всхлипам. И в течение нескольких минут Кадилин вынужден был слушать всю эту какофонию. Наконец в комнате угомонились, а еще через пару минут в кухню зашел и сам Фантик. С его лица спало напряжение, и он, улыбаясь, скалил зубы.

— Ты здесь случайно не дрочишь? — спросил он у Кадилина и сопроводил свою шутку лошадиным ржанием. — А то могу уступить бабу. Хороша телка, особенно сзади. Ну, чего молчишь?

— Спасибо, обойдусь, — ответил Кадилин.

— Ну и правильно. Я бы тебе все равно ее не дал. Ты ведь раньше за «Спартак» играл? А я «спартачей» на дух не переношу.

Фантик подошел к холодильнику, открыл дверцу, но убедившись, что тот пуст, со всей злости стукнул по нему кулаком.

— Блин, даже выпить в этой ебаной халупе нечего. Нет, уроды, вас надо либо уничтожать, либо дрючить до посинения. Передашь одноногому, чтобы завтра с утра готовился к переезду. Я зайду часам к девяти. Ты меня понял?