Страница 68 из 95
Тем временем сундуки, подготовленные для поездки, оставались стоять в спальне. «На моих руках — война, — писал Эндрю, — не можешь ли ты подождать еще несколько недель?» Прошло полных три месяца со времени его отъезда, когда он обещал, что они больше никогда не расстанутся. Но может ли она возложить на него заботу о ее безопасности и безопасности ее сына, если он подтянул свои войска к Пенсаколе, а испанский губернатор отказывается выдворить английские войска из форта Барранкас и сдать оружие и амуницию, находящиеся в городе? В полученном ею следующем сообщении говорилось, что под огнем тяжелых орудий и британских кораблей Эндрю штурмовал укрепления Пенсаколы, захватил город, вынудил англичан взорвать форт Барранкас и уйти в море. После этого Эндрю двинулся на Новый Орлеан.
Она поехала в Нашвилл купить карету попрочнее и пару сильных лошадей. И вдруг письма перестали поступать.
В начале декабря начались проливные дожди; ее карету не вытянула бы целая упряжка лошадей. Уровень воды в реках поднялся, и они стали судоходными, теперь можно было поплыть по реке. Роберт Хейс нанял ей лодку, и она ожидала, как птенец, готовящийся выпорхнуть из гнезда. Наконец молодой Стокли привез ей приказ выехать; ему поручалось доставить тетушку Рейчэл и кузена Эндрю вниз по Миссисипи в Новый Орлеан к генералу Джэксону.
Она заплатила наличными четыреста двадцать долларов за поездку, но, не желая транжирить деньги, принялась нагружать лодку своим беконом, говядиной, овсом и кукурузой, продажа которых в Новом Орлеане принесла бы доход. Роберт Хейс наметил отплытие на 28 декабря. Во время рождественского обеда в Хэйсборо Джейн отвела ее в сторону и сказала:
— Сестра, полковник Андерсен выезжает в Новый Орлеан с несколькими офицерами 10 января. Роберт считает, что тебе нужна дополнительная военная охрана. Мы не имеем права рисковать, чтобы тебя захватили англичане.
— Ой, Джейн, — застонала Рейчэл, — я знаю, что ты права, но я не видела мужа уже шесть месяцев. В прошлом году Эндрю был дома всего четыре недели!
Рейчэл не сомневалась, что под Новым Орлеаном назревает большая битва. И все же ее волновали вопросы собственной безопасности. Ее терпение истощилось. Она вспомнила, как Эндрю спрашивал ее: «Можешь ли стрелять?», когда они впервые ехали по Кентуккской дороге. Она так хотела быть рядом с мужем, что была согласна пробиваться с боем по Миссисипи. Покупка филадельфийцем Эрмитажа дошла до стадии подписания контракта. Джейн забирала в свое поместье Молл, Джорджа, Митти и Ханну до того времени, когда чета Джэксон определит, где она осядет постоянно. Все добро в Эрмитаже подлежало продаже за цены, какие выторгует Роберт Хейс.
Когда в большой комнате внизу Рейчэл упаковывала последние личные пожитки, открылась дверь и в комнату вошли Джейн и Роберт со своей дочерью. Рейчэл была так занята укладкой вещей, что не слышала, как они подъехали. Сейчас же, подняв голову, увидела их возбужденные глаза. Едва успели они сесть, как в комнату вошли Северн и Элизабет. Рейчэл слышала, что к дому подъезжают еще лошади. По эмоциональным замечаниям, спонтанным выкрикам: «Итак, произошло великое сражение у Нового Орлеана!», по заявлению Томаса Овертона: «Только генерал Джэксон, обладающий исключительной отвагой, смог захватить врасплох англичан», по радостному выражению лица Джонни Донельсона, приехавшего с женой и дочерью, Мэри Коффи, и хваставшегося: «Если бы он окопался в Новом Орлеане с горсткой своих войск, то англичане могли бы атаковать любого с выгодного им направления!» — Рейчэл поняла, что встреча не планировалась заранее. Следующими прибыли Сара и Тим Бентли, затем — ее братья-холостяки Александр и Левен, с которыми она встречалась только на свадьбах и похоронах, вслед за ними появились Уильям и Чэрити, которые подобрали по дороге Катерину и Джона Хатчингса. Последним прибыл Джон Овертон, приехавший из Травелерс-Рест небритый, в рабочей одежде. Осмотрев комнату, где все стулья были заняты, она поняла, что семейство Донельсон и их близкие друзья собрались на военный совет.
Рейчэл стояла в центре комнаты, ожидая, что кто-нибудь расскажет ей толком, что произошло. А тем временем вокруг нее шла бурная дискуссия. Она старалась прислушаться, отсортировать слова и фразы, но шум был невообразимым:
— …Кентуккская милиция подошла измотанной и без ружей… захватил несколько катеров с пушками на озере Борнь… партию ружей из военного департамента, которую глупый подрядчик отправил медленным грузом, чтобы сэкономить деньги… англичане были обнаружены всего в восьми милях от Нового Орлеана… хорошо, что он ворвался в эти склады… теплая одежда… не получал из Вашингтона сообщений шестьдесят дней…
— Остановитесь, пожалуйста, все! Замолчите! — Рейчэл подошла к камину. — Я понимаю, что произошла главная битва. Роберт, будь добр, скажи, что случилось?
Полковник Роберт Хейс стоял около нее, откинув назад свои широкие плечи. Она помнила, что именно лояльный любящий Роберт почти в одиночку собрал и привез к Эндрю войска, разбившие племя крик. Он был самый красивый мужчина в семействе Донельсон, и сейчас его лицо с тонкими чертами светилось гордостью, когда он излагал сообщения, полученные ими за час до этого:
«Девять-десять тысяч англичан высадились на озере Борнь, прошли пять миль по болотам и захватили плантацию Виллера в восьми милях от Нового Орлеана. Майор Виллер был захвачен, но бежал и передал известие генералу Джэксону. Хотя в распоряжении Эндрю была всего тысяча регулярных войск и две тысячи милиционеров, он вызвал адъютантов и с такой силой хватил по столу, что тот чудом выдержал удар, при этом Эндрю крикнул:
— Именем Всевышнего, они не должны спать на нашей земле! Мы дадим им бой сегодня же!
Через два часа он вывел свои войска из города. В семь часов англичане, сидевшие в своем лагере у костров, были захвачены врасплох. Завязалась рукопашная схватка, нападение возглавили генералы Коффи и Кэррол. Англичане были дезорганизованы и понесли серьезные потери, а главное, был захвачен британский майор, который сжег Капитолий в Вашингтон-Сити. Эндрю оттянул свои войска за Родригез-канал, организовал всеми подручными средствами оборону, собрал все мушкеты и всех способных носить оружие мужчин в Новом Орлеане. Каждый участок от реки до болот и лесов был укреплен, орудия размещены в капонирах, из тюков хлопка была сооружена стена.
28 декабря и 1 января против войск Эндрю были предприняты две сравнительно небольшие атаки. Затем утром 8 января известный британский генерал Пэкинхэм выпустил голубую ракету — сигнал к большому наступлению. Генерал Джэксон и его войска, окопавшиеся дугой, были готовы встретить англичан. В семь часов утра туман рассеялся, и Эндрю, стоя на парапете над Родригез-канал, увидел стерню срезанного тростника, серебрившуюся инеем, и более чем в шестистах ярдах за ней английских солдат в красных мундирах и белых поясах с мушкетами наизготовку.
Англичане двинулись вперед. Эндрю отдал приказ; раздался залп двенадцатифунтовых пушек, потом последовал залп первой линии стрелков, тут же отошедших назад, чтобы перезарядить ружья; их место заняла вторая линия стрелков, потом третья. Все они были охотниками и били наповал — английские солдаты в тесных цепях стали падать. Живые продолжали идти. Солдаты и пушки Эндрю, прикрытые укреплениями, усилили огонь. Пошли в наступление шотландцы, но американцы перезаряжали свои ружья так быстро, что скосили наступавших — они не успели сделать ни одного выстрела. Английские офицеры выбывали из строя один за другим: генералы Пэкинхэм и Гиббс были убиты, полковник Дейл — тоже, генерал Кин — ранен. Не более ста английских солдат достигли Родригез-канал; горстке удалось подняться на дамбу… и умереть там. Через полтора часа сражения англичане отступили, их дух был подорван, боевая сила истощена. Семьсот английских солдат полегли на поле боя, когда Эндрю вновь поднялся на парапет, чтобы обозреть результаты сражения. Тысяча четыреста англичан были ранены, выведены из строя, умирали. Когда он увидел, как пятьсот британцев поднялись из-под груд своих мертвых товарищей и пошли вперед, чтобы сдаться в плен, он сказал: