Страница 3 из 4
— Слушай меня внимательно, сестричка. Я видела во сне ту самую чайную, в которую никогда не хожу и где ты вечно болтаешься со своей школьной компанией. Во сне я прочитала на вывеске, что она называется «Голубой дым». Я там не была ни разу, а ты была. Следовательно, и само заведение, и его название могли возникнуть только в твоем, а никак не в моем сне. И ясное дело, я поняла, что это значит. Будь так любезна, прекрати посылать мне свои сны и красть у меня мои. Достаточно! Я тебе задам, когда вернусь…
И Георгина положила трубку «Так, этот вопрос решен», — рассудила она и спросила у Кантемира:
— Когда ты поделишься со мной твоими знаниями? Как это, ты говорил, называется…
— Сперма?
— Да нет, ты же больше не потеешь, когда находишься рядом со мной. Я про другое. Про то, что по-латински и связано со стихами.
— Версификация? — Да!
— Ну, это несложно. Правда, тебе придется запастись терпением, потому что сначала идет теоретическая часть, введение, и только потом практические занятия.
— Если ты собираешься учить меня сочинять стихи, то об этом не может быть и речи.
— Не собираюсь. Тебе не придется писать самой, возьмем в качестве примера стихи, созданные две с половиной тысячи лет назад. Их написала женщина. Она была красива и жила очень давно на одном дивном острове, который называется Лесбос.
— И звали ее Сапфо, — добавила Георгина, — видишь, я знаю.
— Она изобрела прекрасную строфу из четырех строк на греческом языке. Древние греки измеряли не только время и расстояние между Землей и другими небесными телами, они измеряли и продолжительность звучания слов. Именно это, последнее, было им важно для построения стихов. Они с равным мастерством строили и корабли, и стихи. За основу брали правильную смену долгих и кратких слогов.
— Кантемир, все это слишком запутанно. Если ты продолжишь, я снова засну и мы опоздаем в театр… Я ничего не понимаю из того, что ты говоришь.
— Ты все поймешь, просто еще немного потерпи… Гроздья из двух или трех фрагментов слов, то есть слогов, называются стопами. Такие стопы имеют свои имена, которые прекрасно звучат и по сей день: например, двухсложная стопа с одним долгим слогом и следующим за ним кратким, то есть с одним ударным и одним безударным, называлась «трохей», или «хорей».
— А какое слово звучит как трохей? Папа?
— Правильно. Идем дальше. Трехсложную стопу, которая содержит один долгий и два кратких удара, или один ударный и два безударных слога, они назвали «дактиль».
— Кантемир!
— Ты отлично все схватываешь, видишь, это несложно… Сапфо из таких строк составила строфу, которая используется в поэзии до сих пор и носит ее имя…
Тут Георгина прервала лекцию, встала из-за стола и повела Кантемира в постель.
— У нас не так много времени, чтобы заниматься теорией, — заметила она.
— Ты права, — согласился он. — Сапфо проводила практические занятия и в постели.
И тут Кантемир продемонстрировал ей, что означает сапфическая строфа на практике: он начал с одного долгого, сильного удара, который, как показалось Георгине, проник до самого ее горла, после чего последовало одно короткое, неглубокое вхождение. Потом он повторил все еще раз.
— Итак, это были два трохея, — сказал он и продолжил одним мощным, глубоким проникновением, за которым последовали два коротких и комментарий, что это называется «дактиль».
— Это было хорошо, — прошептала она.
Потом снова последовали два трохея, и таким
образом первая строка была доведена до конца. Все это повторилось еще два раза, в несколько более быстром темпе, а затем Кантемир прошептал:
— В конце следует строка, которая называется «адонийский стих».
Но тут Георгина выкрикнула:
— Быстро еще один дактиль! Они мне нравятся больше всего!
И он вошел в нее один раз медленно и глубоко, потом два раза быстро и, наконец, нанес ей жесткий и продолжительный удар, а за ним один мелкий. Так Георгина кончила, и одновременно закончилась сапфическая строфа.
— Теперь ты понимаешь, какое послание к нам содержится в стихах Сапфо?
— Да! Это ее советы о том, как заниматься любовью. Любовный урок с острова Лесбос. Прекрасный урок. Но эти стопы написал ты. Как это делала она, женщина?
На это Кантемир продекламировал:
— Кстати, — добавил он, — у Сапфо на острове было нечто вроде духовной школы. К ней приезжали девушки с окрестных островов получить образование, а потом возвращались домой, чтобы выйти замуж. Именно им предназначались уроки любви с острова Лесбос и эротические строфы Сапфо.
После этих слов Кантемир показал Георгине, как она может оседлать его, и она поскакала верхом на нем, следуя хореографии сапфической строфы. И Георгина, чье тело помнило урок лучше, чем она сама, с небольшими поправками, которые вносил Кантемир, исполнила целую строфу из Сапфо. Ее тело, возвышавшееся над Кантемиром, говорило на всех языках мира и сладко нашептывало древнее любовное послание:
* * *
Немного утомленные, со взорами, обращенными внутрь, они снова смотрели в потолок, и снова Георгина задала неизбежный вопрос:
— Кантемир, что такое любовь?
— Любовь — это то, чем мы только что занимались. То, что часто заканчивается прежде, чем двое перестают любить друг друга. Когда они перестают любить друг друга, их любовь перестает часто кончаться…
И Кантемир расхохотался. Но Георгина не отступала:
— Мне нужен серьезный ответ. И я скажу тебе, что думаю сама. Разница между двумя женщинами может быть большей, чем между женщиной и мужчиной. От этой разницы зависит, родится или нет любовь в каждом конкретном случае…
Но Кантемир этих слов услышать не мог, потому что задремал, да и сама Георгина вскоре тоже заснула.
Ночь таяла над ними, зеленый дым поднимался сквозь тьму над домом Кантемира и плыл над рекой, куда-то на другой конец города, туда, где жили родители Георгины и ее младшая сестра Анджела. Когда два дыма смешались, Георгина пробудилась, вскрикнув:
— Эй, ты что делаешь? Ты спал и был во мне?! Разве такое возможно?
— Возможно, — ответил Кантемир. — Когда мужчина спит, его член чаще всего стоит. И если при этом находится в красивой женщине, как это сегодня случилось со мной, то ее дыхание приносит им самые дивные сновидения. Иногда они даже могут пережить во сне эякуляцию.
— Опять эта латынь! Переведи!
— Позже, сейчас у нас почти не осталось времени.
— Неужели мы опоздали? — воскликнула Георгина, но Кантемир ее успокоил:
— Пора возвращаться назад, в театр. Там как раз начинается пятое действие.
Они торопливо оделись и выскочили из особняка. Снаружи царила тишина, глубокая, как река По. Ступая по этой тишине, как по воде, они вернулись в театр. Пятое действие подходило к концу.
Когда аплодисменты в зале затихли и актеры вышли на поклон в последний раз, Георгина и Кантемир поспешили к выходу. Но Домазету они не нашли, хотя внимательно смотрели по сторонам. Наконец зрители разошлись, и они остались одни под огромной люстрой, которая начала постепенно гаснуть. В глубине фойе на банкетке сидела какая-то старуха с девочкой лет шести. Увидев их, она встала и направилась прямо к ним, ведя девочку за руку.
— Пойдем домой, мадемуазель Георгина? — спросила старуха.
— Кто вы такая? Где моя служанка Домазета?
1
ποικιολοδον αδανοτ Αφροδιτα
παι διοζ δολοπλοκε λισσομαι σε
μη μασαισι μηδ ονιαισι δαμνα
ποτνια θυμον…
Радужно-престольная Афродита,
Зевса дочь бессмертная, кознодейка!
Сердца не круши мне тоской-кручиной!
Сжалься, богиня!
(Гимн Афродите. Пер. Вяч. Иванова)