Страница 16 из 48
— Воровка!
Эстер Крейндель закрыла Библию и встала:
— Дети, я хочу с вами попрощаться.
— Ты куда-то уходишь? — удивленно спросила Бина Ходель.
— Уже сегодня ночью я буду с вашим отцом, — ответила Эстер Крейндель.
— Как же, расскажешь нам это в следующем году, — фыркнула Бина Ходель.
За ужином Эстер Крейндель почти ничего не ела. Встав из-за стола, она подошла к восточной стене дома и начала молиться. Она раскачивалась, била себя руками в грудь и каялась в грехах так, словно пришел Йом Кипур. Рейтца мыла посуду на кухне, Меир Зиссл ушел на бал. Закончив молитву, Эстер Крейндель поднялась наверх и велела служанке постелить ей сегодня в спальне. Девушка пыталась возражать, говоря, что не следует спать в комнате, где совсем недавно умер человек, — там еще горел фитилек в плошке и стоял стакан с водой и нитками, чтобы душа усопшего могла очиститься, — но Эстер Крейндель настояла на своем.
Она разделась и едва легла в постель, как тут же изменилась в лице: кожа пожелтела, а черты заострились. Увидав такое, служанка побежала, чтобы созвать семью. Послали за доктором. Те, кто тогда был там, утверждали, что умирала вторая Эстер Крейндель так же, как и первая. Глаза оставались открытыми, но взгляд остекленел. Она не отвечала на вопросы и даже не смогла проглотить ложку куриного бульона. Наконец Эстер Крейндель тяжело вздохнула, и душа оставила ее тело. Бина Ходель упала на колени и закричала:
— Мама! Моя святая мама!
Похороны были пышными. Вторую Эстер Крейндель похоронили рядом с первой. Самые уважаемые женщины шили ей саван. Раввин читал похвалу. После похорон Меир Зиссл передал раввину два завещания. В одном Зорах Липовер оставлял жене три четверти своего состояния, а в другом — Эстер Крейндель завещала треть от своей доли на благотворительность, а две трети — Рейтце и ее детям. Душеприказчиком назначался Меир Зиссл.
Через несколько месяцев умерла и Бина Ходель, а у оставшегося без помощи Эстер Крейндель Меира Зиссла дела шли все хуже и хуже. Он давал кредиты разорившимся купцам, принимал закладные без оценки имущества и проигрывал огромные суммы в карты. Теперь он постоянно с кем-то судился и все чаще был вынужден прятаться от кредиторов и сборщиков налогов. В один прекрасный день группа из нескольких помещиков, в сопровождении полицмейстера, судебных приставов и солдат, пришла к нему домой. Губернатор Люблина подписал приказ о продаже всего его имущества с публичных торгов. Меира Зиссла арестовали, заковали в наручники и посадили в тюрьму. Рейтца пыталась собрать в общине деньги на его освобождение, но, так как он давно уже не соблюдал обычаев и обрядов, из этого ничего не вышло. Помещики, с которыми он пил и играл в карты, и пальцем не пошевелили, чтобы помочь ему. Через девять месяцев стражник, принесший ему в камеру кусок хлеба и таз с горячей водой, нашел его мертвым. Он разорвал свою рубашку и повесился на оконной решетке. Евреи забрали тело и похоронили его за кладбищенской оградой.
6
Годы прошли, а люди в Замосцье, Билгорае, Крашнике и даже Люблине продолжали спорить о девочке, которая заснула Симмеле, а проснулась Эстер Крейндель. Рейтца доживала остаток своих дней в богадельне. Ее дети отказались от своей веры. От огромного состояния Зораха Липовера ничего не осталось. Но споры не стихали. Один свадебный шут сложил поэму о Симмеле. Швеи пели балладу о ней. Долгими зимними ночами женщины вспоминали эту историю, перебирая перья, засаливая капусту или сидя за вязанием. Даже мальчишки из хедера пересказывали друг другу историю о том, как вернулась с того света душа Эстер Крейндель. Некоторые утверждали, что все это было ловким обманом. Глупец Зорах Липовер и его семья позволили обмануть себя девчонке. Зачинщиком всего называли Меира Зиссла. Ему якобы надоела должность учителя, и он решил отхватить себе кусок от состояния реб Зораха. Один мужчина долго все обдумывал и в конце концов пришел к выводу, что Меир Зиссл на самом деле и сам спал со своей приемной дочерью. Другие говорили, что виною всему Рейтца. В Замосцье жил доктор Эттингер, который заявил, что чудо не то, что душа умершей вернулась с того света, а то, что четырнадцатилетняя девчонка сумела обвести вокруг пальца всех городских мудрецов. Но ведь Замосцье не Хельм, тут не одни дураки живут. И как могло случиться, что Симмеле не забеременела и умерла на следующую ночь после похорон мужа? С Ангелом Смерти ведь не договоришься.
Как бы то ни было, а точно только одно: на могиле реб Зораха выросла береза. Листики ее постоянно дрожали, и поэтому казалось, что где-то рядом звенят сотни маленьких колокольчиков. Могильные камни первой и второй Эстер Крейндель стояли друг напротив друга и упали в один и тот же день. Мир полон загадок. Возможно, даже святой Илия после прихода Мессии не сможет найти ответы на все вопросы. Наверное, и Бог на Седьмом Небе не знает всех тайн Своего Творения. Может быть, поэтому Он и прячет от нас свое лицо?
ЙОХИД И ЙОХИДА
1
В тюрьме, где осужденные души ждали отправления на Шеол — так там называли Землю, — была одна женская душа, Йохида. Души забывали свое прошлое. Пура, Ангел Забвения, рассеивающий Божественный Свет и сокрывающий Его лицо, царил над ними. Йохида, позабывшая о своем спуске с Трона Славы, много грешила. Всему виною была ее ревность. Она подозревала все женские души, не только верные Богу, но и отринувшие Его, в связях со своим любовником Йохидом. Души, говорила она, не были созданы, они просто возникли из ничего, а значит, у них нет ни целей, ни задач, которые следовало бы выполнить. Хотя власти и проявляли к ней исключительное терпение и многое прощали, но в конце концов случилось так, что Йохиду все же приговорили к смерти. Судья объявил срок, в который она должна была быть отправлена на кладбище под названием Земля.
Защитник Йохиды подавал апелляцию в Верховный Небесный Суд и даже написал петицию самому Метатрону, но Йохида настолько погрязла в грехах и проявляла такое нежелание раскаиваться, что ничто уже не могло ей помочь. Ее схватили, разлучили с Йохидом, обрезали крылья, состригли волосы и одели в длинный белый саван. Она не могла больше слышать музыку сфер, вдыхать ароматы Рая и размышлять над загадками Торы, которая дает душам силы. Она не могла нежиться в ваннах дивного бальзама. В тюремной камере было темно, и ни единая весточка из окружающего мира не доходила до нее. Величайшим же испытанием стала разлука с Йохидом. Ни общаться с ним телепатически, ни послать записку с верными слугами Йохида она не могла. Единственное, что у нее осталось, — это страх смерти.
В том мире смерть не была каким-то загадочным и таинственным событием, скорее, простым истощением духа. О том, что следует за ней, Йохида не знала. Она была уверена, что спуск на Землю — это умирание, что бы там ни говорили верующие души о возрождении искры жизни. Сразу же после смерти душа начинала гнить и покрываться тоненькой пленкой под названием «сперма». Затем могильщики относили ее в утробу, где она превращалась в подобие странного гриба и с тех пор начинала называться ребенком. За этим следовали все муки Ада: рождение, взросление, труд. Согласно книгам, со смертью заканчивалось не все. Очистившись, душа возвращалась к своим истокам. Но никаких доказательств этого не существовало. Насколько знала Йохида, никто еще не вернулся с Земли. Она верила в то, что за самое короткое время душа ее истончится и исчезнет во тьме, обратного пути из которой нет.
И вот пришел тот миг, когда Йохида должна была умереть, должна была спуститься на Землю. Скоро уже за ней придет тысячеглазый Ангел Смерти с огненным бичом.
Сначала Йохида долго плакала, но затем слезы кончились. Засыпая и просыпаясь, она непрестанно думала лишь об одном — о Йохиде. Где он? Что делает? Кто рядом с ним? Наверняка, он не слишком горюет из-за нее. Его окружают прекрасные женщины, священные животные, ангелы, серафимы, херувимы, аиралимы, и каждый из них по-своему притягателен. Как долго кто-то, похожий на Йохида, может хранить верность? Ведь он, как и Йохида, был неверующим. Это он первым сказал ей, что души всего лишь продукт эволюции, а не чудо Божьего творения. Йохид не верил в свободу воли и окончательность добра и зла. Что могло удержать его? Наверняка он лежит сейчас в объятиях какой-нибудь красавицы и рассказывает ей те же самые истории, что раньше рассказывал Йохиде.