Смилодон

— Значит, посмазливее? — Лаура разочарованно вздохнула, уставилась на пленника и, как бы прочитав мысли Бурова, сказала: — Спереди попали, малым жаром.

Глаза ее нехорошо прищурились. Бернар тут же положил кнут, запалил толстый березовый веник и привычно, с каким-то убийственным спокойствием сунул факел подвешенному в пах. Выгнулось, судорожно забилось тело, страшные, душераздирающие крики метнулись к потолку. Запахло жареным. Наступала самая кульминация — или пациент сломается и расколется, или вырубится и будет никакой. Откачивай его потом. Почувствовав всю значимость момента, Лаура встрепенулась, подошла поближе, спросила что-то напористо, не повышая тона.

“Ишь ты, и по-испански может”, — позавидовал Буров, а пленник вдруг вскрикнул, дернулся, и голова его упала на грудь. И сколько ни старался Бернар, ни водил огненным языком ему по бедрам — ноль эффект. Только лопающаяся кожа, смрад паленых волос да разочарованное покашливание маркиза.

— Порка мадона путана , — уже по-итальянски выругалась Лаура и состроила презрительную гримаску. — В обморок упал, слюнтяй. Ох уж мне эти красивые мужчины. — Повернулась к Бернару, властно повела подбородком. — Снять, отлить водой, вправить плечи , намазать бальзамом. Чтобы к утру был, как огурчик. А на завтра приготовь шину . Так, давайте следующего…

Да, похоже, пыточное дело в доме у маркиза было поставлено с размахом.

— Мильпардон, — вежливо напомнил Буров о своем присутствии. — Не будете ли вы, Лаура, так любезны разъяснить, что это за крест у молодого человека на животе? Это что же, мода такая? Может, мне тоже наколоть?

— Крест? — Лаура быстро взглянула на маркиза, тот коротко кивнул, и она усмехнулась. — Да этой моде уже лет триста, если не больше. И следовать ей, князь, я вам не советую. Это же знак флореадориса , а большей дряни представить себе трудно. И вообще, шли бы к Мадлене с вашими расспросами. Она у нас спец по Испании, уже, наверное, проспалась. С радостью удовлетворит все ваши интересы.

Чувствовалось, что Мадлену она не жалует. Более того…

— Да, да, князь, благодарю вас, — подхватил маркиз и растянул губы в улыбке. — Не смею более задерживать. К тому же у нас, знаете ли, накопились кое-какие домашние дела…

И Буров отправился на третий этаж к Мадлене. Та была бледна и не в настроении — простоволосая, босиком, пила крепчайший кофе с ромом. Пальцы ее дрожали, взгляд был снул, осунувшееся лицо выражало муку. Проклятье тебе, зеленый змий!

— А, это вы, князь, — мутно взглянула она на Бурова, икнула и со страдальческим видом указала на кресло. — Присаживайтесь. Наливайте сами. Чего хотите. Прислугу я послала за рассолом. Боюсь, французский на сегодня отменяется. Ну его в задницу. Надеюсь, вы извините меня. Дьявольски болит башка. А все это поганое, разрази его гром, шотландское пойло. Ах, князь, никогда не мешайте виски с шампанским. Я вас очень прошу. Заклинаю всеми святыми, черт бы побрал их со всеми потрохами! Ну что, скоро эти бестолочи принесут рассол?..

Сомнений нет, у лорда Болинброка было изрядное веселье.

— Да бог с ним, с французским, — Буров сел, плеснул себе кофе, с искренним участием посмотрел на Мадлену. — И так благодаря вам моя немота сменилась косноязычием. Поговорим лучше об Испании. Что означает крест, обвитый змеей? Наколотый на животе у одного красавца, висящего на дыбе в подвале? Нашем.

— А, вот вы о чем, князь, — Мадлена отпила, скривилась, неловко, так, что пострадала скатерть, поставила чашку. — Значит, уже все, с головой влезли в это дерьмо? Рыжая сиротка небось постаралась, как пить дать. Она у нас мастерица по мужской части. И по дерьму. Так, чтоб с головой. Не вы, князь, первый, не вы последний. Сука еще та.

Выразив свое отношение к Лауре, она вздохнула и вдруг сказала тихо, без всякого перехода:

— Этот человек из Гардуны, тайного органа испанской инквизиции. Если бы вы попали к ним в лапы, то вас сразу подвесили бы за член, — усмехнулась невесело, подлила себе рому и сжато, без эмоций, довела до его сведения информацию — профи, он и с похмелья профи.

Речь шла о детище Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской , решивших в свое время положить конец арабскому влиянию в Европе, с тем чтобы прибрать к рукам богатство мавров, проживающих в Испании . Именно с их подачи и появилась на авансцене Гардуна. Ее официально заявленной целью было уничтожение всех конфессий, кроме католической, причем именно физическое устранение инакомыслящих. Поначалу так оно и было, во славу короля, под чутким руководством святейшей инквизиции. Однако скоро Гардуна набрала силу и превратилась в практически никем не контролируемую организацию со своим уставом, жесткой иерархией, железной дисциплиной и штаб-квартирой в Севилье. Единственно, кого слушал Великий Магистр, известный еще под именем Мэра Хермано, был Верховный Инквизитор, представлявший, в свою очередь, интересы духовенства. Не торгаши, блудницы и мытари обосновались в храме, а бандиты. Мафия и в самом деле сделалась бессмертной, получая авансом отпущение грехов. Щупальца Гардуны опутали всю Испанию, ее люди назначались на должности судей, становились прокурорами, покупали дружбу придворных и высокопоставленных персон. К вящей славе Господней не возбранялось ни убивать, ни лжесвидетельствовать, ни похищать женщин, ни подделывать документы. Это был настоящий бич Божий, только вот держал его в своих руках Верховный Инквизитор. Огромная, отлично вымуштрованная преступная армия со своей, как было сказано выше, иерархической структурой, в которой насчитывалось девять ступеней. Неофиты назывались чиватос , они прислуживали более высокопоставленным членам общества. Из их рядов набирались шпионы, разведчики и доносчики. Женщины легкого поведения назывались в Гардуне ковертас . Они останавливали мужчин на дорогах, кокетничали, соблазняли, заманивали в ловушки. Для наиболее изощренных операций использовались “сирены” — молодые блестящие красавицы, выдававшие себя за представительниц высшего света, обычно они были любовницами гуапос и вели богатую беззаботную жизнь. Фуэллес называли солидных мужчин почтенного вида, которые занимались грабежами, завязывая дружеские отношения с будущими жертвами, и вели переговоры с инквизицией, когда у той возникали проблемы, требующие решений. Флореодарес составляли активную ударную силу Гардуны. Это были большей частью здоровяки, набираемые из бывших каторжан и способные на любую подлость. Руководили ими понтиадорес , люди, обладающие тактическим мышлением. Высшие религиозные начальники назывались магистры, они сосредоточивали в своих руках административные и клерикальные функции. Капатас руководили местными организациями и обеспечивали выполнение приказов главы всей Гардуны — Старшего Брата, или Великого Магистра. Его слово являлось законом — дисциплина в организации была железной.

— И вот эти испанские канальи так и крутятся с некоторых пор у нас под ногами, — Мадлена, не поморщившись, хватанула рому. — Вернее, у их сиятельства Чесменского. Просто проходу не дают. Хорошо еще, ходить ему осталось недолго, — она вдруг поняла, что сморозила глупость, дернула плечом и пьяно рассмеялась. — О господи, святые угодники, дай бог ему здоровья. Я имею в виду — по Парижу.

Что ни говори, а с похмелья лучше бы рассолу, чем рому. Для головы полезней.

— Ну да, до затмения осталось совсем… — качал было Буров, но Мадлена тут же уколола его взглядом, приложила палец к губам и рассмеялась уже совсем развязно, по-дурацки: