Страница 22 из 33
— Фел, — сказал он, — притормози, как сможешь, где-нибудь в переулке, я выскочу. А после этого снова жми на акселератор — это поможет мне выиграть немного времени.
— Я… Что случилось!?
— Сеп Ли был предан мне, и Сеп Ли убит.
— Сеп… — произнесла Фелисити сдавленным голосом. — Мне звонила жена Триветта. Она сказала, что Билл в панике — он должен предъявить тебе обвинение в убийстве. Пат, что происходит? Почему, в чем дело?
— Скоро мы все узнаем. Притормози здесь, дорогая. За этим углом.
Машина послушно свернула за угол.
Ему показалось, что он слышит полицейскую трель совсем близко.
— Если позвонит Тим… — начал Доулиш.
— Он звонил, — судорожно выдохнула Фелисити. — Мепита в Барселоне, вместе с братом. Но…
— Достаточно, — прервал ее Доулиш. Именно это я и хотел узнать.
Теперь они ехали чуть медленнее, по боковой улице возле Хай Холборна.
— Мне надо ехать в Испанию. Не беспокойся, дорогая. Только будь осторожна. Очень осторожна!
Выбрав подходящий момент, он выскочил из машины и чуть не разбил какую-то витрину. Спрятавшись в тени подъезда, он наблюдал за удаляющимися задними огнями машины Фелисити, вот они скрылись за углом. И почти сразу же за ними на большой скорости проследовала полицейская машина.
Никто его не заметил.
Он знал, что полиция скоро остановит Фелисити. Но теперь это уже не имело никакого значения. У него было десять минут форы, и именно эти десять минут отделяли безопасность от отчаяния.
Как-то ему уже приходилось быть в роли преследуемого, но тогда против него не было таких серьезных улик, как не было и таких серьезных оснований для страха.
Ему необходимо было пробраться в порт и найти корабль, идущий в Испанию, — где же еще искать ключ ко всей этой головоломке?
Глава 15
Доки
В лондонских доках царила тьма, освещены были лишь те стоянки судов, на которых шла погрузка или выгрузка. Здесь пахло фруктами и свежим мясом; сюда приходили суда с грецкими орехами из Генуи и копрой с островов Тихого океана, с шерстью из Новой Зеландии и Австралии, с продуктами из Европы, винами из Франции и Италии, Швейцарии и Испании.
Доулиш притаился в тени судна, освещенного прожекторами; он видел силуэты людей — кто-то работал как положено, кто-то просто слонялся и курил. Позади был Лондон — Лондон с его недреманным полицейским оком.
Он хотел хоть на время забыть обо всем случившемся за последние несколько дней: о мертвом Коресе, о, похоже, смертельно раненном Сепе Ли, о перепуганной до смерти Фелисити; он хотел переключиться на то, что ожидало его там, за каналом. За каналом, и еще дальше — за Бискайским заливом, возможно, еще южнее, — в Португалии. Конечно, он мог бы попробовать пробраться через Францию, хотя рассчитывать ему было особенно не на что: при нем было лишь несколько фунтов, часы, одежда и — цель. Предприятие казалось совершенно безнадежным, но попытаться он обязан.
Доулиш увидел, что к нему приближаются двое, и оставил свое укрытие. Он отстегнул воротничок, стащил галстук, взлохматил волосы и испачкал лицо пылью.
Эти двое поглядели на него не без интереса.
Слегка покачиваясь, он вразвалочку направился к ним:
— Послушайте, есть тут сейчас что-нибудь до Испании? — пробормотал он заплетающимся языком.
Двое остановились.
— А тебе для чего?
Доулиш состроил лукавую гримасу:
— Да вот потянуло меня что-то на морскую прогулочку. Поможете?
Он сунул десятишиллинговую банкноту в руку, которая явно ее не отвергла, и вдруг его охватила паника: а если эти люди из охраны доков?
Те рассмеялись.
— Попробуй «Спендер», — посоветовал один из них. — Он отправляется в Виго и Лиссабон прямо сейчас, во время прилива. Или на «Карлосе V», это испанское судно, только поначалу оно должно зайти еще в дюжину портов. «Спендер» — в девятнадцатом доке, «Карлос V» — в двадцать седьмом.
— Спасибо, парни, выпейте за мою удачу. — Доулиш зашагал прочь.
Полиция может допросить этих людей; еще более вероятно, они увидят его фотографию в утренних газетах и сами помчатся в полицию. Но без риска не обойтись. Он старался держаться в тени, пока не увидел «Карлос V». Судно выглядело очень старым и очень грязным. В одном из трюмов шла погрузка. Теперь все зависело от внимательности — точнее, невнимательности — охраны.
Доулиш вышел из темноты и направился к трапу. Поднялся, всем своим видом пытаясь изобразить докера. Наверху стояли двое — один англичанин, другой испанец. Англичанин спросил:
— Куда направляешься?
— В двадцать второй отсек.
— Ладно, только давай поосторожнее.
Доулиш кивнул.
Из трюмов шел тяжелый запах, запах моря и стоячей воды, машинного масла и чеснока. Он направился не к двадцать второму отсеку, который как раз загружали, а к первому. Там было очень темно. Он слышал скрежет лебедки, громыхание люков. Он втиснулся между укрепленным стропами автомобилем и рулоном резины. Единственное, на что он рассчитывал — что в этот отсек до того, как они выйдут е море, никто не сунется: вряд ли они вернутся в порт из-за него одного…
Или вернутся?
Было жарко, от вони его тошнило. Стук к клацанье все продолжались, и конца этому не было видно. Но вдруг что-то изменилось. Изменилась тональность звуков, все стало двигаться как-то быстрее и совсем по-иному. Раздался гудок, и он понял, что корабль уже идет вниз по реке, к устью Темзы, к морю и — в Испанию.
Доулиш забрался ка сиденье автомобиля и устроился поудобнее. Очень хотелось спать, но в голове назойливо крутились одни и те же вопросы: кто подстроил для него эту дьявольскую ловушку? Почему, кто, почему, кто? Убийство и ограбление, скупка краденого, сговор — кому нужно все это, весь этот безумный сценарий?
Почему, почему? ПОЧЕМУ?
Некоторые считали Тимоти Джереми мужчиной весьма привлекательным, других же подобное утверждение повергло бы в изумление, ибо эти другие считали его просто уродом. Единственное никоим образом не зависело от мнения окружающих — то, что это был мужчина высокого роста, очень худой и закопченный дочерна испанским солнцем.
Помимо всего прочего, это был еще и весьма встревоженный мужчина.
Тревожило его вот что: два часа назад позвонила Фелисити Доулиш и с отчаяньем в голосе спросила, не слыхал ли он что-нибудь о Пате. Тимоти ничего не слыхал. Прошло уже восемь дней, как Доулиш покинул Лондон, но Тим знал, что некоторые маленькие грузовые суденышки, прежде чем прибыть в порт назначения, заходят в попутные порты, и тогда их путь растягивается на недели.
Он сидел в холле отеля «Толедо» и выслеживал человека, который походил бы на Доулиша. Тимоти рыскал по всем злачным местам — от самых дешевых ночных клубов до самых дорогих. Он слонялся по всем отелям и посетил большинство барселонских ресторанов. Он стал в Барселоне фигурой примечательной, ибо всюду демонстрировал фотографию Доулиша и задавал один и тот же вопрос, который испанцы, напрягая свои познания в английском языке, могли понять так: «Вы знаете этого человека?»
Несколько человек сказали, что вообще-то видели, но ни один из них не мог утверждать это с полной уверенностью. Тимоти почти что сдался.
Потом он увидел Мепиту Фернандес.
Однажды он уже видел ее, когда она входила в свой дом вместе с братом, но сейчас он впервые увидел ее одну. Но ведь должна же эта цепь неудач когда-нибудь прерваться! Может, сейчас? Он смотрел на нее со все возрастающим волнением.
Потом к ней подошел человек. И…
Этот человек был очень похож на Доулиша!
Человек, который был похож на Доулиша, Доулишем, естественно, не был, но сходство было разительное, и любой, не знакомый с Доулишем близко, вполне мог принять этого человека за него. Тот же профиль, тог же широкий лоб, та же массивная челюсть, выдающая решительный характер. Возможно, этот человек был чуть ниже Доулиша, но он тоже был высоким, что-то около метра восьмидесяти пяти, и он поглядывал на Мепиту сверху вниз так, как смотрят только на тех, кого любят, на тех, кто принадлежит тебе целиком, душой и телом.