Чужая война

Глава 3. Столичные гости

Самрия была великим городом. Местами грязным, местами жестоким, но при всей черноте, ползущей из щелей старых зданий, сикелийское солнце освещало одно из самых дивных мест на земле. Насколько сильно Арлинг невзлюбил столицу, когда в первый раз очутился в ней вместе с Абиром, настолько же сильно он привязался к ее тесным улочкам и пропахшим соленым ветром мостовым, когда побывал в городе в прошлом году с караваном Сейфуллаха. Регарди мог спорить с собой до бесконечности, но верным оставалось одно. Самрия была похожа на Согдарию, память о которой он утопил в водах Согдианского Моря, но чей прах еще продолжал тревожить его неспокойную душу.

Несмотря на влияние могущественного соседа, город сохранял и лелеял собственные традиции, бережно передавая их поколениям. С Самрии начиналась история Сикелийского континента, и, подобно столице драганов, Согдиане, она была сердцем кучеяров, которое билось горячо и ровно. Сказочная Самрия. Здесь кипела страсть и легко проливалась кровь. Особенно чужеземцев.

Они стояли у южных ворот уже полчаса, препираясь с охраной, которая не хотела пускать маленький караван Аджухама в город без кадуцея.

– У меня груз испортится! – орал Сейфуллах в приступе непритворного гнева. – Ты читать умеешь? Видишь, здесь написано – свежие финики! Понимаешь, что это значит? Свежие – это только что собранные, вот, меньше часа назад. Если бы товар шел на рынок, я бы с тобой общался до вечера, но он для наместника! Ты меня здесь уже тридцать минут держишь, а нам еще дворцовую охрану проходить! Между прочим, обед уже начался, и если мне попадет за то, что гости наместника остались без десерта, я молчать не буду. Ты следом пойдешь.

В Сейфуллахе проснулся актер. Полы его халата картинно взметали придорожную пыль, которая оседала облаками на шести тяжелогруженых верблюдах и трех драганах, ожидающих поодаль.

Одежду купцов, четыре корзины с финиками и документы на них они купили утром в пригороде у торговцев из Фардоса. Освободив корзины от содержимого, они набили их золотом, а сверху уложили слой блестящих плодов, скормив оставшиеся финики верблюдам.

Путешествие до Самрии прошло почти без происшествий, если не считать того, что Арлингу постоянно мерещились банды керхов, которых, конечно, в этих землях быть не могло. Патрули регулярной армии встречались здесь чаще, чем купеческие караваны. По мнению халруджи, лучше было зарыть сокровища где-нибудь на окраине и беспрепятственно проникнуть в город, чем изображать из себя тех, кем они не являлись. Кадуцей и молодой купец Аджухам остались в Балидете.

– Или проходим без груза, или показываем кадуцея вашей гильдии, – упрямо бубнил стражник, поражая своим терпением. Арлинг его работе не завидовал. Стоять при таком зное в полном снаряжении и доспехах было нелегко. По телу кучеяра сбегали ручейки пота, а дыхание было сбивчивым и неровным. Ему явно хотелось глотнуть воды, но Аджухам был упрямее осла.

– Потерял я его! Что мне – повеситься теперь? – нагло парировал Сейфуллах. – Сегодня же запрошу дубликат в Торговой Палате. Но сначала мне нужно отвезти эти проклятые финики во дворец!

– Поищите лучше, – нудно повторил стражник. – Может, он завалился в мешках, упал куда-нибудь, такое бывает. Поищите.

– Эй, дурни, – Аджухам отвернулся от стражника, обращаясь к Арлингу с каргалами. – Если я приеду домой и обнаружу значок где-нибудь в дорожной сумке, откручу головы всем троим. Ну-ка живо еще раз перетрясли все хозяйство. Да карманы выверните, с вас станет.

– Нет его, господин, мы смотрели, – протянул кто-то из каргалов, изображая, как и было оговорено, слуг торговца финиками. – Обронили, наверное.

– Слышал, страж порядка? Нет у нас значка. Где-то выпал. Давай так. Ты нас пропускаешь, я сдаю эти корзины во дворец на кухню, потом бегу в Палату, получаю справку о потере кадуцея, возвращаюсь к тебе, показываю и… все счастливы! Ну как? Идет?

– Нет, – покачал головой страж. – Но можно так. Оставляете груз у меня, идете в Палату, берете там документик, показываете, и… все счастливы.

Они могли препираться до бесконечности, но Арлингу надоело стоять под стенами крепости и мозолить глаза лучникам, которые заинтересованно прислушивались к Аджухаму. Их интерес подогревать не стоило.

– Господин, – обратился он к Сейфуллаху. – Кадуцея я не нашел, зато есть вот это. Может, сгодится?

Горсть золота, которую он достал из корзины, должна была изумительно блестеть в ярком солнечном свете. Такое зрелище не могло оставить равнодушным даже самого рьяного стража порядка. Сердце у охранника забилось чаще, а Аджухам шумно втянул в себя воздух.

– Сгодится? – процедил он сквозь зубы.

– Сгодится, – быстро ответил стражник, подставляя сумку под руку халруджи хорошо отработанным жестом. Монеты с легким звоном перешли к новому хозяину, а путешественники – к воротам.

– Ты себя что? Умным вообразил? – набросился на Арлинга Сейфуллах, когда они оказались на солидном расстоянии от сторожевого поста. – Сколько ты ему дал? Десять, двадцать монет? С такой щедростью мы долго не протянем, болван. Все дают взятки, но можно было обойтись без них. Зачем лишний раз светиться? Если бы парень заупрямился, я бы все равно дал ему денег, но куда меньше! В город можно пройти за султан, в крайнем случае, за два, но это – потолок. А тут – двадцать! У торговца финиками таких сумм для взяток быть не может. Если нами заинтересуются, сам будешь разбираться.

«А кто же еще», – подумал Арлинг, слушая Сейфуллаха вполуха. В голове упрямо вертелась только одна мысль. Где-то здесь они могут встретить имана. И это будет лучший наградой за все трудности, которые им пришлось пережить.

Рядом охнул каргал. Регарди насторожился, но возглас подхватил другой драган, и вот уже оба преступника замерли, восторженно крутя головами. Арлинг их понимал. Несмотря на то что они попали в город уже после полудня, когда зной плавил тротуары и раскалял стены, Самрия поражала своим величием в любое время суток.

Это был один из немногих городов Сикелии, возведенный на чистом месте, а не на древних руинах, оставшихся от прежних жителей континента, канувших в лету. В Самрии все было кучеярское – от простых домов, обильно украшенных традиционной лепниной, до приземистых, невысоких башен, которые были отличительной особенностью порта. Таких больше не строили ни в одном городе Малой Согдарии.

Но драганское завоевание не прошло бесследно. Красный кирпич – почерк Согдианы – особенно полюбился кучеярам, которые так и не научились строить из него дома, зато обильно использовали в качестве украшения, возводя из него причудливые узоры и декоративные фигуры на стенах, в павильонах, дворах, на верандах, арках и куполах. Другим заимствованием были черепичные крыши, которых в последнее время становилось все больше.

Свой отпечаток оставило и море. Морские бризы не приносили прохлады, зато щедро осыпали город солеными брызгами.

Центром города служила гигантская площадь Марани, выложенная белым мрамором и обнесенная самой большой аркадой в Сикелии. Кучеяры называли ее Площадью Справедливости, а драганы просто – Морской. Вдоль нее росли кипарисы, оттеняя белизну камня суровой зеленью тугой блестящей листвы. С одной стороны площадь замыкал огромный базар с банями и постоялыми дворами, а с другой – храм Омара, построенный из ценной кедровой древесины и устланный изнутри золотыми листами. На паломничество в храм собирались кучеяры со всей Сикелии.

И еще Самрия была городом башен: витиеватых и приземистых, словно их обтесали морские ветры; с головами животных и людей, вырезанных по всему стволу; с колоколами и удлиненными шпилями-иглами. Между ними цвели и зрели золотые апельсины, аромат которых чувствовался задолго до появления на горизонте крепостных стен.

Садов было много, тщательно и аккуратно ухоженных, вне зависимости от того, чей дом они украшали – дворец наместника или жилище бедняка в трущобах. В них росли виноград, лимоны, орех, гранаты, фиги, бананы и ананасы. Все это благоухало и кружило голову, внося легкость и безмятежность в спутанные мысли вечно занятых горожан.