Страница 11 из 18
Сдержанный, воспитанный, интеллигентный и, если судить по внешнему виду, очень покладистый, на деле Уильям был одним из самых жестоких и расчетливых бизнесменов, которых я встречала. Руководствуясь принципом «цель оправдывает средства», он использовал все возможности для того, чтобы без жалости раздавить конкурентов и тех, кто мог ими стать, но никто и никогда не обвинил бы его в чем-то конкретном — иначе Билл нашел бы способ разобраться и с ним. Мы в два раза увеличили наш годовой оборот, дела шли в гору семимильными шагами. И я совершила одну из самых страшных ошибок в своей жизни — пустила Уильяма Барта в свою постель.
Тогда я рассталась с надоевшим мне журналистом одного из самых известных в городе журналов, отдыхала и размышляла о том, что мне не помешал бы молодой любовник. Билл появился как нельзя кстати. Его неуклюжие попытки ухаживать и делать комплименты смешили и одновременно приводили в недоумение: образ властного делового человека и образ робеющего перед красивой женщиной мальчика не хотели соединяться воедино. Но жизнь порой преподносит нам сюрпризы.
Когда мы оставались наедине, его уверенность в себе куда-то испарялась, и вел он себя как угодно — но только не как Уильям Барт, которого я привыкла видеть в качестве своего компаньона. До меня у Билла было только два романа, и оба закончились тем, что женщины ушли к другим мужчинам. Скорее всего, он до сих пор переживал случившееся, но эту проблему предстояло решить его личному психоаналитику. Билл болезненно реагировал на замечания в адрес его внешности и поведения, во всем усматривал скрытые намеки и любил устраивать скандалы по любому поводу. Если я не отвечала на посланное им сообщение, он мог часами ломать руки и гадать, что произошло, а потом высказывал мне все, что он об этом думает.
В самом начале мне льстило его внимание, и я даже могла закрыть глаза на то, что он был плохим любовником. Потом мне стал надоедать этот цирк, но выяснилось, что отделаться от Билла непросто. Все мои попытки разорвать отношения заканчивались одним и тем же: он оказывался у моего порога с букетом цветов и клялся, что подумал над своим поведением. А на следующий день все повторялось заново. Я размышляла над самыми радикальными вариантами решения, но Билл, сам того не зная, помог мне.
— Почему бы тебе не признаться, что ты просто не хочешь меня видеть? — сказал он мне во время очередной ссоры. — И тогда я уйду ко всем чертям и из твоей личной жизни, и из твоего бизнеса.
Разумеется, Билл не ушел бы, но я поняла, что играю в опасную игру. Избавиться от него можно было только одним способом: уволить. А уволить Билла я не могла: он слишком много знал. Кроме того, ему были известны самые крошечные лазейки в законе, и он мог воспользоваться ими для того, чтобы оставить меня без цента. Мысль о подобном исходе событий не нравилась мне даже в теории, а о практике говорить не хотелось. И теперь я играла роль беззащитной женщины, а Билл играл роль «сильного» мужчины.
Он гордо именовал наши отношения «свободными», не забывая устраивать мне допрос, если я задерживалась на пару часов, а я свободными их не называла — мне это было понятно без слов. Сколько бы скандалов по поводу моих любовников — и существующих, и являющихся плодом его больного воображения — он бы мне ни закатывал, дальше пары метров от двери моей квартиры он бы не ушел. Мы оба это знали.
— Какого черта ты молчишь? — снова заговорил Билл, уже не скрывая нетерпения. — Чем ты там занималась?
— Я уже говорила тебе. Встречалась с Адамом Фельдманом и Вивианом Мори.
— Это я уже понял. Что ты делала, помимо этого?
— Спала допоздна и гуляла по вечерам.
— А чем ты занималась по ночам?
Я положила ногу на ногу и улыбнулась.
— Это мой секрет.
— Пока мы живем вместе, это не твой секрет.
— Вот как? А у тебя нет секретов? И, если так, то почему ты не рассказал мне о том, что две ночи подряд ты проводил у Юлии?
В глазах Билла мелькнуло недоумение, и я поняла, что попала в цель.
— О чем ты? — спросил он.
— Не любишь, когда тебя ловят с поличным?
— У нее сломалась машина, и я должен был подвозить ее до работы. Я, как ты знаешь, живу далеко от нее, и вовремя мы не успели бы — это лишние полтора часа.
— Как мило. Только очень ответственные сотрудники приезжают на работу вовремя тогда, когда руководитель в отъезде.
Билл снова нацепил безразличную маску.
— В чем ты хочешь меня уличить? — прохладно поинтересовался он.
— Вероятно, в том же, в чем ты хочешь уличить меня. Кстати, я пригласила доктора Мори к нам в гости. Надеюсь, ты не против?
Он присел у моих ног, отставив в сторону туфли.
— Мы что, будем жить втроем?
— У нас есть замечательные отели.
— Наконец-то я с ним познакомлюсь.
Я поставила ногу ему на плечо, прикоснулась пальцами к его щеке.
— Ты говоришь таким тоном, будто видишь в нем конкурента.
— Время покажет.
— Он тебе понравится. — Я опустила ногу ниже и погладила пуговицы его рубашки, намекая на то, что их следует расстегнуть. — И, кажется, я сказала, что соскучилась, а ты заставляешь меня ждать?
2011 год
Мирквуд
Я расправила ткань платья и оглядела себя в зеркале в полный рост. В том, что я надела это платье спустя такое долгое время, было что-то странное, и первые пару минут я чувствовала себя не в своей тарелке. Конечно, я могла ограничиться одним из новых нарядов — я покупала их регулярно, каждую неделю по нескольку штук, зная, что вряд ли мне удастся «выгулять» хотя бы треть. Часть из купленных недавно платьев были дорогими, а некоторые даже пошили на заказ, специально для меня — в отличие от этого платья. В нем не было ничего необычного: красный атлас, юбка в пол, длинный рукав и практически полностью открытая спина. Если женщина надевает такое платье и не заботится о том, чтобы подобрать украшения, то ей обычно говорят, что в ее образе чего-то не хватает. В качестве украшения я выбрала небольшое ожерелье из рубинов — тоже гость из прошлого, такой же, как и платье.
Вуаль опустилась на лицо — за последние месяцы этот ритуал стал привычным. Люди постепенно учатся обходиться без вещей, о расставании с которыми до этого они даже не могли подумать, моя жизнь доказывала мне это не один и не два раза. Наверное, еще не пришел срок, ведь для всего в мире есть свое время. Впрочем, зачем сожалеть о том, чего уже не вернуть?
Охранник у дверей клуба вежливо кивнул мне, но принял выжидательную позу и пропускать меня раньше времени не собирался.
— Вы приглашены, мэм? — спросил он.
— Можно сказать и так. Меня зовут Изольда Паттерсон.
После короткого разговора по телефону охранник посмотрел на меня поверх дымчатых стекол небольших очков.
— Прошу прощения, мисс Паттерсон. Я не узнал вас. Вы желанный гость.
Сегодня в клубе было шумно и людно. Я сделала пару шагов и остановилась, ища глазами свободные столики, но мне на помощь пришла Колетт, появившаяся за моей спиной.
— Добрый вечер, мисс Паттерсон. Позвольте, я возьму ваш плащ.
Я сняла плащ и оглядела девушку. Колетт была одета в длинное платье из мерцающей зеленой ткани — такое могла позволить себе только женщина с идеальной фигурой танцовщицы, каковой она и являлось. Платье плотно облегало тело, не скрывая ни одного изгиба. С тем же успехом Колетт могла покрыть себя зеленой краской — эффект был бы похожим.
— Мадемуазель Бертье, — сказала я. — У меня такое ощущение, будто вы помолодели со времени нашей последней встречи.
Колетт улыбнулась. В ней удачно сочетались чувство собственного достоинства, женское коварство, скромность, профессионализм и вежливость. Я бы не отказалась от такой помощницы.
— Благодарю вас. Не стойте в дверях. Вы будете что-нибудь пить? Может, вы голодны?
— Нет. Я пришла для того, чтобы поговорить с месье Мори. Он здесь?
— Конечно. — Колетт кивнула в направлении сцены. — У господина Мэйсона сегодня день рождения. Сейчас они с господином Фельдманом поздравят его, а потом месье Мори будет в вашем распоряжении. Я проведу вас к его столику.