Страница 14 из 17
Вивиан
— Ванесса с Джессикой приедут завтра, да?
— Да. Ума не приложу, что там произошло с билетами. Ненавижу эти поезда — вечно что-то не так.
Новая квартира Изольды располагалась в центре Треверберга — казалось, она специально выбрала самый оживленный район. Тот факт, что это был двадцатый этаж высотного дома, от шума не спасал. Или же я после Мирквуда воспринимал шум острее, чем обычно. Или же просто скучал по старому дому Изольды вдали от города, где было пусть и жутковато, но тихо.
Мы с Ванессой и Джессикой взяли билеты на один поезд, но в последний момент выяснилось, что их билеты по какой-то причине были отменены. Девушка-кассир сначала сослалась на отсутствие места в поезде (это удивило бы меня, если бы не предстоящая Апрельская ночь), но потом проверила еще раз и, пожав плечами, сказала, что проблема возникла вследствие каких-то изменений на серверах. В результате мне пришлось отправиться в Треверберг на двое суток раньше Джессики и Ванессы. Изольду это не расстроило — она встретила меня на вокзале и с довольной улыбкой сообщила, что может позволить себе два выходных, и что она «покажет мне городские достопримечательности», что означало «у нас есть время для того, чтобы побыть вдвоем».
На часах было начало шестого вечера. Последние несколько часов мы провели в постели, изредка отрываясь друг от друга и проваливаясь в сонное забытье. Теперь же мы проснулись потому, что чувство голода напомнило о себе — с утра мы ничего не ели, да и за завтраком ограничились кофе и парой бутербродов. Нужно было приготовить ужин или же поднять телефонную трубку для того, чтобы что-то заказать, но никто из нас не торопился предпринимать таких решительных шагов. Изольда лежала, тесно прижавшись ко мне, я обнимал ее, и мне казалось, что в такой позе мы можем провести целую вечность, если не больше.
Я не думал ни о клубе, ни об Апрельской ночи, ни о Ванессе и Джессике, ни об Анне, которую обидел мой неожиданный отъезд. Я объяснил ей, что и при большом желании не смог бы взять ее с собой, так как пригласительные билеты мы получали заранее. При упоминании имени Ванессы взгляд Анны затуманился, а на губах появилась мечтательная улыбка. Я воспользовался этой переменой в ее настроении и принялся расспрашивать о том, чем же они с моей коллегой занимались в ту ночь, когда мы с Адамом работали допоздна.
— Я должна тебе сказать кое-что не очень приятное, — заговорила Изольда. — Но пообещай, что не будешь злиться.
— Только не говори, что ты хочешь еще. Я буду вынужден ответить тебе отказом, потому что смертельно голоден, и могу думать только о еде.
Она рассмеялась.
— Нет. Это насчет билетов. Никакой неполадки на серверах не было. Я их отменила.
— Как это? — не понял я.
— Вот так. Позвонила и отменила. У меня спросили, какова причина отмены, я сказала, что не хочу называть причину. — Она приподнялась на локтях и заглянула мне в глаза. — Ты ведь не злишься на меня, правда? Я просто хотела побыть с тобой.
— Отличный план. Но Ванесса очень расстроилась. Она хотела посмотреть город. Раньше она бывала тут только проездом, но после моих вдохновенных рассказов решила, что просто обязана изучить тут все по максимуму.
Изольда приняла горизонтальное положение и улыбнулась, прикрыв глаза.
— Это так трагично звучит. Я виновата… ты меня накажешь?
— Да, но только после того, как мы поужинаем. Я говорю тебе на полном серьезе: я умираю от голода.
— Ну, подожди немного. Я хочу у тебя кое-что спросить.
Увидев, что я пытаюсь встать, Изольда положила руку мне на плечо, останавливая.
— Ты встречал многих женщин, которые любят, чтобы им причиняли боль в постели? — спросила она.
— Достаточно, — ответил я.
— Анна любит, чтобы ей причиняли боль в постели?
— Да.
— А Ванесса?
— Скорее, да.
— А Беатрис любила?
При упоминании о Беатрис я сменил напряженную позу на расслабленную и снова положил голову на подушку.
— Беатрис?
— Мне интересно. Ответь. Она любила, когда ей причиняли боль в постели?
— Да. Но я этого никогда не делал. Точнее, делал, но только один раз.
— А что именно ты делал?
— Хватит, Изольда. Я не хочу об этом говорить.
Она повернулась на бок, лицом ко мне.
— А почему только один раз? Тебе не понравилось?
— Я бы, скорее, умер, но не сделал бы ничего, что причинило бы ей боль. Ни физическую, ни душевную.
Изольда с сожалением покачала головой.
— Очень жаль. Наверное, она была еще той развратницей. Рыжеволосые женщины делятся на две группы: те, кто уже открыл в себе развратниц, и те, кто еще по какой-то причине этого не сделал. Она была развратницей, да?
— Если ты хочешь испортить мне настроение, то ты на верном пути.
— И все же странные у вас были отношения… а она причиняла тебе боль?
— Нет.
— А кто-то другой причинял тебе боль?
Я посмотрел на нее, пытаясь понять, к чему она клонит, и поймал себя на мысли, что либо не помню таких случаев, либо я на самом деле всегда занимал в постели активную позицию, и мне не предоставлялась возможность узнать, как я реагирую на боль.
— Нет, боли мне никто не причинял, — ответил я, наконец, не сдерживая улыбки.
— Почему ты не делал больно Беатрис, а мне делаешь больно даже тогда, когда я не прошу?
— Наверное, потому, что я так хочу?
— Признайся, тебе ведь хотелось, чтобы она сделала тебе больно, да?
— Я не помню.
Изольда ответила мне понимающей улыбкой.
— Ах ты наглый лгун, — сказала она. — Ты все отлично помнишь. До мельчайших деталей, в всех подробностях. Почти каждый вечер восстанавливаешь их в голове. Ведь хотелось?
— Я не помню. Но одно могу сказать точно — сейчас мне хочется сделать больно тебе. А именно — сделать так, чтобы ты замолчала.
Она сбросила на пол шелковое покрывало, в которое куталась до этого, и протянула мне руки.
— Ну, так чего же ты ждешь? Сделай, если ты этого хочешь.
Я наклонился к ней, но Изольда отвернулась.
— Но до этого, — продолжила она, — я хочу проверить, любишь ли это ты.
— Ну что же, давай проверим, — согласился я, не представляя, что же она сделает для того, чтобы осуществить свое желание.
Изольда привычным жестом обняла меня за плечи, погладила спину, а потом совершенно неожиданно впилась в кожу ногтями. Она делала это и раньше, но не так сильно, оставляя разве что царапины, которые быстро заживали. Спину пронзила боль, и я едва сдержал крик — скорее, крик неожиданности, чем крик человека, которому больно. Изольда смотрела мне в глаза, пытаясь понять мою реакцию. Она до сих пор не убирала руки, и я чувствовал, как боль уступает место желанию — такому же неожиданному и сильному, как эта боль.
Отреагировал я на это непредсказуемо даже для самого себя — с размаху ударил ее по лицу. Такого я себе не позволял никогда, даже с ней, и даже в те моменты, когда я себя не контролировал. Реакция Изольды была не менее странной — она расхохоталась, после чего снова посмотрела на меня и нежно погладила по щеке. В какой-то момент у меня в голове промелькнула мысль, что она ответит мне тем же, но я ошибался.
— Ударь меня еще раз, — попросила она. — Ты такой скучный, когда сдерживаешься. Видишь, как это просто? Беатрис бы понравилось.
После очередного упоминания о Беатрис я был готов ударить ее еще раз, и уже поднял руку для того, чтобы это сделать, но передумал. Изольда заметила мое замешательство, и снова заулыбалась.
— Ну так уж и быть, не надо. Расскажи о новых ощущениях. Что ты почувствовал? Как часто люди ограничивают себя в удовольствиях… теперь ты знаешь, что тебе это нравится.
— Повернись, — сказал я.
Это прозвучало, скорее, как приказ, а не как просьба, но Изольда подчинилась. Пару секунд я медлил, изучая ее спину. Посмотрел на плечи, перевел взгляд ниже и остановился на татуировке.
— Нашел что-то интересное? — полюбопытствовала она.