Мишень

— Ей предстоит сделать еще много нелогичных поступков и принять тучу странных решений, Киллиан. Для Анны ее компания неполезна.

— И поэтому Анну надо переобратить?

— Нет. Она невольно меняет пространство вокруг себя. Я не хотел бы в это вмешиваться.

— Поэтому ты выбираешь меня?

Ариман помолчал, а потом поманил меня за собой. Мы пришли к фонтану. Любит же мой брат воду. Очень странная любовь для вампира, пусть и высшего. Любит ее журчание, блеск струй в свете луны. Сейчас эти звуки казались лишними. Любые звуки казались лишними. Мои нервы были напряжены до предела, хотелось рухнуть в этот фонтан, но я понимал, что облегчения такой поступок не принесет. Темный Основатель затеял очередную игру, и, кажется, всем придется принять в ней то или иное участие.

— Нет. Когда я спросил у нее, чего она хочет, Анна ответила, что хочет видеть тебя. Она думала, это последнее желание в ее жизни.

— Это не стало бы для тебя аргументом.

— Верно. Не основным. Одним из нескольких.

— Пожалуй, мне не следует знать, что ты обо всем этом думаешь.

— Верно, — повторил Великий. — Ты переобратишь Анну?

— У меня есть выбор?

Ариман пожал плечами.

— У всех всегда есть выбор, Киллиан. Кому, как не тебе это знать? Я хочу услышать твой ответ.

— Да. Если ты хочешь этого, я согласен, отец.

Ариман оставил меня в саду размышлять на тему, что мне предстоит сделать. Хотел ли я этого? Сложно сказать. В прошлые разы, когда мне приходилось переобращать вампира, это происходило естественно. В первый раз с целью спасти ему жизнь, во второй — изменить личность и использовать ради мести. Сейчас все иначе. Анна нужна Ордену, но она слишком раскачала себя. Да, в последние дни она стала более сдержанной, но это временно. Пинок — и она пойдет в разнос и прихватит за собой кусочек города.

И как Авирона умудрялась обращать по приказу?

Я обхватил себя руками и замер, невидящими глазами смотря на воду.

Я явно не был готов к такому повороту. Ожидал чего угодно. Но только не такого приказа. Ариман не объяснял. Я понимал, почему Анне сохранили жизнь. Но был бы рад, если бы меня избавили от необходимости принимать непосредственное участие в дальнейшем. И я до сих пор не могу ответить себе на вопрос, почему это так воспринимаю. Во мне проснулось что-то, уснувшее с новой жизнью. Какая-то опаска, даже страх. Монолит дал трещину, я чувствовал, как она разрасталась, медленно, но неуклонно, как на озерном льду. Скоро превратится в мелкую сеть, а потом — крах. И что выльется тогда? Какие новые краски я в себе открою? Или это будет смесь старых красок?

Думать об этом не хотелось. Но я оттягивал момент, когда нужно будет снова заглянуть ей в глаза. Я боялся увидеть там безумный блеск сошедшей с ума от желания получить блестяшку сороки. Она менялась, и мне больше нравилась та Анна, которая раскрывалась передо мной в Треверберге. А какая она сейчас? С другой стороны, вряд ли она так быстро растеряла благоразумие. Тем более, находясь под присмотром Аримана. Что ж. Пластырь лучше отрывать рывком.

Анна сидела на балконе и читала в свете искусно устроенного светильника. Странно было ее видеть с книгой. Волосы собраны во французскую косу. Несколько прядок выбились и падают на лицо. Она спокойна. Улыбается тому, что читает, сопереживет персонажам. Совсем не Анна Креймер. Стало немного легче. Я перевел дыхание и постучал в косяк балконной двери. Она встрепенулась и закрыла книгу. Улыбнулась. Посмотрела на меня. И замерла. Видимо, она не ожидала меня увидеть.

Анна хотела встать, но я жестом удержал ее на месте. Не хотелось сокращать дистанцию. Пока что. Глядя на нее сейчас, я понимал, что вскоре в двух мирах никого не будет ей ближе меня. А мне, возможно, ближе ее.

— Киллиан!

— Рад, что ты цела.

— Поверить не могу. — Она опустила книгу на колени и прижала руки к груди. — Это действительно ты.

— Почему тебя это так удивляет?

Я пересек балкон, и коснулся руками перил. Холодные. Анна оказалась за моей спиной, и я не мог не чувствовать ее взгляд. Да, Ариман прав. Она лишь временно контролирует себя. Излом в ней не смог бы скрыть и километровый налет эйфории или страсти. Почему-то понимание этого сняло последнюю тень сомнений. Я ощутил привычный покой и даже улыбнулся своим опасениям. Развернулся к Анне, прислонившись к перилам и положив на них ладони.

— Я не думала, что мое желание осуществится.

— Твое желание?

— Я хотела тебя увидеть. Я не знаю, что мне уготовано.

— Но ведь догадываешься?

— Я в руках Ордена, господин Первый Советник. Я в твоих руках.

— Мечты сбываются, да, Анна?

Она рассмеялась.

— Я себе это представляла не так.

— А как? Темные подземелья, кандалы и полную беспомощность?

— Это очень заманчиво.

— На самом деле у нас для тебя другое предложение.

— Да?

Она наконец встала и подошла ко мне. Несмотря на достаточно высокий рост Анна едва доставала макушкой до моего носа, и ей пришлось запрокинуть голову, чтобы, стоя вплотную, посмотреть в глаза. Я не пошевелился.

— Я пришел, чтобы предложить тебе новую жизнь.

— Ты хотел сказать, пришел предложить разделить с тобой вечную жизнь? — передразнила она прежде, чем смысл сказанного стал очевидным. Я не отреагировал на колкость, а Анна опасливо приложила пальцы к губам и сделала шаг назад. На ее лице отразилось сразу несколько эмоций: от страха до радости, от непонимания до гнева. Она почти с мольбой посмотрела на меня, а потом отступила в тень. Не завидую. Я долго шел к подобному решению. Ей не оставляли выбора. Но это лучший вариант.

— Поясни, — наконец сказала она хриплым от волнения голосом.

Я выпрямился, сделал несколько шагов вперед и обнял ее за плечи. Анна покорна приникла к моей груди, ища в объятиях успокоения. Я чувствовал, что ей страшно, и уже инстинктивно пытался утешить. Это хорошо — кажется, я уже смирился со своей участью. Осталось сделать все возможное, чтобы она приняла это спокойно.

— Я могу переобратить тебя.

— Пере… как это?

Я провел ее в комнату и закрыл балконную дверь. Потом снова притянул еще пока Незнакомку к себе.

— Ты ведь задавалась вопросом, что я за существо, и не могла найти на него ответа. Спрашивала у меня, но я не отвечал. Ты хочешь узнать секрет?

— Да! — она отстранилась, чтобы посмотреть мне в глаза. — Если ты хочешь рассказать, я буду счастлива.

Я усадил Анну на диван и опустился рядом, не разрывая контакта.

— В отличие от тебя, я не был рожден в семье темных существ, Анна. Мою судьбу выбрал за меня мой брат по крови и первый создатель, магистр Авиэль. Это было так давно, что тебе сложно будет представить. Я стал вампиром. Почти обычным вампиром, который боится солнца и серебра, питается человеческой кровью, но при этом чувствует себя властителем мира. В те времена не было ни кланов, ни Ордена, планета имела другой вид, человечество не было столь многочисленным. Ты спрашивала, сколько мне лет? Больше пяти тысяч. Я видел смены цивилизаций и даже участвовал в некоторых из них. Я принимал непосредственное участие в том, что все привыкли называть Великой Реформой. Я помню твоего отца еще в ту пору, когда он был темным эльфом.

— Папа был темным эльфом? — глаза Анны расширились от удивления. — Как это?

— Это было очень давно, — улыбнулся я. — Если хочешь, я расскажу тебе его историю. Позже. В ту пору я был другим существом. На первом месте стояли знание, опыты, инновации, как сказали бы сейчас. Я жил этим. Основал Отдел Науки. Занимался Темной Медициной. Оружием. Но в какой-то момент я понял, что все, что окружает меня, не приносит удовольствия. Мое одиночество разрасталось, не придавая сил, как обычно, но буквально убивая, выпивая из меня жизнь. Мы бессмертны. Я прожил пять тысяч лет и видел все. И последнее тысячелетие доживал практически бесцельно, просто делая то, что должно делать. Я запутался в себе. Потерял женщину, которую думал, что люблю, потом еще одну. И пришел к пустоте. Тебе ведь это знакомо, Анна?