Мишень

У «Токио» я был через час. Предварительно позвонил Кэцуми, убедился, что она на месте. Можно было решить все вопросы по телефону, но мне хотелось видеть ее, чтобы глубже понимать, что она чувствует и о чем думает на самом деле. После переобращения мысли карателей и высших вампиров стали мне понятны. Конечно, не тот уровень открытости, как мышление человека, но все же я тоньше ловил эмоции и смыслы, мог их интерпретировать, что называется, «близко к тексту». Я ограничил количество контактов, учился контролировать новую степень чувствительности, чтобы ненароком не прочитать то, о чем мне лучше не знать. Когда имеешь дело с карателями, лучше играть в открытую, иначе можно пожалеть. Но сейчас важна каждая деталь. Японка изменилась после нападения. И я подозревал, с чем это связано. Да нет. Я точно знал причину. До последних встреч мы общались с ней нечасто, особенно в тот период, когда она жила в Японии и была местным Судьей, и у меня не было возможности ее узнать. Теперь же Треверберг объединил нас, подарил новые грани отношений, новые темы для разговоров. В последние сто пятьдесят лет я в принципе заново открывал для себя каждое из ранее знакомых существ, включая брата, друзей, когда-то любимых. Но Кэцуми, всегда и для всех остававшаяся загадкой, до сих пор казалась таковой. И, естественно, манила. Не как женщина. Даже не как друг. Это можно назвать обычным «коллега». Да. Вот то, что я ощущал по отношению к карателям. Рабочие отношения, ровные со всеми, лишенные личного окраса. Со всеми, кроме Винсента. И когда-то Даны. Вынужденный контактировать с ними, порой раздавать тумаки, я в конечном итоге закрылся от каждого из служителей культа Равновесия. Переобращение это усугубило. Но, бог мой, знал бы кто, как мне хорошо в той действительности, которую обрел!..

Я удивился, когда Кэцуми вышла ко мне не в привычном кимоно, а в узком сером деловом костюме. Не было и традиционной прически — волосы распущены по плечам, иссиня-черные и идеально-прямые, они спускались ниже лопаток, почти до талии, плотным плащом.

— Ты прекрасна, — не удержался я, целуя ей руку.

Кэцуми улыбнулась.

— Решила пройтись по магазинам и не смогла заставить себя переодеться обратно. Я недавно вернулась и не ждала гостей.

— Я не отниму много времени.

Она приглушенно рассмеялась, прикрывая за мной то, что, наверное, можно было бы назвать дверью, но при определенных условиях.

— Что ты, мой друг, ты давно уже не гость.

— Кэцуми…

Она не ответила, по-прежнему улыбаясь. И выглядела как… черт побери, влюбленная смертная девчонка. Да что ж это за поветрие такое? Женщины посходили с ума. Все! Еще не весна. И даже не смена Темных Вех, чтобы творить такое.

Мы расположились в ее покоях. Японка быстро почувствовала мое состояние — улыбка исчезла с ее лица, уступив место замороженной, чуть настороженной вежливости. И если внутри у нее по-прежнему горело тепло чувств, которые она сама пока не могла никак охарактеризовать, я знал об этом исключительно благодаря новой сущности и новому чутью. Ни вампир, ни каратель не поняли бы, что она разыгрывает маленький спектакль — никто не смог бы спрятать эмоции лучше Служителя Культа Равновесия. И никто более него не был им подвержен. Интересная закономерность. Чем руководствовался Ариман, создавая настолько двойственных существ? Вампирское и человеческое в них настолько плотно переплетались, что то одна, то вторая часть брала верх, культивируя особенности до карикатурности. Впрочем, эмоциональная уязвимость никогда не мешала им считать себя самыми сильными существами в двух мирах, что недалеко уходило от истины.

— Я говорил с Винсентом. У нас есть план, который поможет поймать Ролана.

Она затаила дыхание, но кивнула, показывая, что внимательно слушает. Я отметил усилие, выдержал паузу и продолжил:

— Есть способ привести его в твой клуб.

— Таких способов много…

— Привести в клуб и заставить сконцентрироваться на цели, — перебил я. — В этот момент он будет уязвим.

Японка побледнела, слегка нервным движением провела по волосам. Понимание того, какие чувства ее переполняют, возродило злость.

— Он приговорен к развоплощению?

Я покачал головой. Отросшие волосы упали на глаза, пришлось рукой отбросить их назад. Жест получился отрывистым, коротким, почти рубящим, что не укрылось от внимательных глаз карательницы. Она была бледна, испугана. В любой момент ждала приговора или удара в спину.

— Наша цель — обезвредить.

— Не думаю, что он будет опасен.

— Кэцуми, — остановил ее я. Японка замолчала. Внешне она оставалась почти спокойной, и сторонний наблюдатель не заметил бы, насколько напряженно она ждет моей следующей фразы, готовая ко всему. — Твоя задача состоит в том, сделать так, чтобы ни одно темное существо, вампир ли, Незнакомец ли, вакханка ли, черт побери, не помешали нам. Делай, что хочешь, но обеспечь пространство для проведения операции.

— Ты говоришь как детектив.

— Сейчас я говорю как Первый Советник Магистра.

Она вздрогнула, но промолчала, понимая, что реакция здесь не нужна. Я пил чай, почти не чувствуя его вкуса и думая о том, что мне нужно ехать к Анне. И о том, что я даже, наверное, не против провести с ней какое-то время. За эти несколько часов меня перевернуло. А после выходки Эмили хотелось расслабиться. Какой вариант я выберу, не знаю. Может, просто лягу спать. А может быть, пойду у Незнакомки на поводу. В конечном итоге, пусть я уже не вампир, дикое, почти животное влечение, мне по-прежнему не чуждо. К счастью, я научился отключать мозг.

— Что вы решили сделать?

— Ты подала идею. Ролан придет за Анной.

— Как просто, — она поежилась и обхватила себя за плечи. — Знаешь, она милая девочка, но мне до сих пор не по себе при упоминании ее имени.

— Я не удивлен. Она чуть не убила тебя.

— Она не хотела убивать. Если бы хотела, довела бы начатое до конца, Киллиан, — Кэцуми опустилась рядом со мной, инстинктивно стараясь быть ближе. До этого мгновения о нападении она не говорила. — Перед ней стояла другая задача. Припугнуть. Заставить изменить решение. Понять, что я не всесильна даже в собственном городе.

Я обнял ее за плечи. Кэцуми приникла к моей груди, прячась и постепенно согреваясь — ее морозило. Странная реакция для бессмертного существа.

— Ты знаешь все это. И все равно так близко подпустила к себе Ролана. Почему?

— Если бы он был карателем, это был бы один из сильнейших. Не надо его убивать! — неожиданно отстранившись, взмолилась она. — Пообещай, что не станете его убивать!..

Я разомкнул объятия и поднялся с места.

— Если не полезет в бутылку, будет жить. Обещаю. Мне пора, Кэцуми. Приведи себя в порядок. Я сообщу, когда определимся с датой.

— Киллиан?

— Да, — я остановился у выхода.

Она сидела, все так же обхватив себя руками.

— Ты изменился.

— Увы, моя дорогая, ты не первая, кто мне это говорит.

— Ты всегда можешь прийти ко мне, если захочешь поговорить.

— Спасибо.

Я выдохнул только тогда, когда сделал несколько шагов по направлению к выходу, а окончательно пришел в себя уже в зале клуба. Я решил несколько минут побыть здесь, сел у барной стойки и достал из внутреннего кармана телефон. Один пропущенный вызов. Теодора Барт. Надо же. Легка на помине.

Мне подали напиток, а я машинально набрал номер, не думая о том, что сейчас уже поздно и, возможно, Авирона не одна. Впрочем, она почти сразу ответила.

— А я вот гадаю, куда ты пропал, мой друг.

— Тебе лучше не знать. Ты звонила. Что-то случилось?

— У меня нет. А вот у тебя случилось, если верить твоему эмоциональному состоянию. Не хочешь встретиться?

Напиток оказался слишком холодным и едким. Я поморщился, запоздало соображая, что не пил виски как минимум век.

— Не хочу. Но хочу тебя предупредить: Ариман вернулся.

Молчание затянулось. Я слышал ее дыхание и почти видел лицо. Она удивлена и не знала, как реагировать.